Бам! Бам! Бам! Тревога! Тысячи муравьев бьют тревогу!
Ну и паника поднимается.
Муравьи, которые угодили в лужи, пытаются ударить по дну сквозь воду: все в Городе должны подняться по тревоге. Ритм ударов, будто пульсацию крови в жилах, ощущает весь муравейник.
Сердце Города колотится учащенно.
Эхом откликается на его удары перестук градин, которые пробивают купол. Пам! Пам! Пам!
Что могут сделать жвалы, даже самые острые, против воды?
Тревога, фаза 3: ситуация на грани катастрофы. Появляются рабочие муравьи – они явно в панике – и разбегаются во все стороны. Их торчащие усики передают феромонами невнятный вой. Беспорядочно рассеиваясь, они калечат своих собратьев.
У рыжих муравьев самый сильный тревожный феромон выделяется железой Дюфура. Он называется н-деканом и представляет собой летучий углеводород с химической формулой С10Н22. Своим мощным запахом он способен возбудить бешеную ярость в кормилице, даже если до этого она пребывала в зимней спячке.
Не пожертвуй собой муравьи-привратники, наводнение повредило бы и Запретный город. Героические часовые прочно заткнули своими плоскими головами все отверстия, помешав воде захватить сердцевину муравейника. Обитатели Запретного города во главе с королевой Шли-пу-ни не пострадали.
Зато вода добралась до помещений, где находится тля.
Зеленые насекомые отчаянно выделяют феромоны.
Муравьи-пастухи вынуждены бежать, им удается спасти лишь несколько самочек-тлей, готовых вот-вот родить.
Всюду, где могут, муравьи воздвигают плотины. Надеясь сдержать бушующий поток, они всеми силами стараются укрепить основную, которая защищает главную галерею. Но силе воды противостоять невозможно. Плотина размывается, трескается, пропускает воду. И вот она уже смывает преграду, а заодно и мужественных строителей.
Поток с утопленниками бежит по коридорам, обрушивая своды, уничтожая мосты, меняя всю подземную топографию, и добирается до грибных питомников. Муравьи- агрономы спасаются со всех ног, успевая захватить несколько драгоценных спор.
Повсюду мелькают плавунцы – водяные жуки, которых так желала приручить Шли-пу-ни, они счастливы оказаться в стихии и поедают тлю, мертвых муравьев и гибнущие личинки.
Номер 103 683, преодолевая препятствия, огибая завалы, наконец добирается до загонов жуков-носорогов. Несчастные жуки пытаются взлететь, надеясь спастись от воды. Но потолок так низок, что они ударяются о него и приходят в ужас.
Здесь, как и во многих других местах, трудятся, пренебрегая опасностью, проворные рабочие муравьи, стараясь спасти хотя бы нескольких мелких жуков и перекатывая в сухое место навозные шарики, полные яиц. Но они прекрасно понимают: потери неизбежны и они будут огромны.
Жуки-носороги пугаются, ощутив под ногами воду, и начинают биться рогами о потолок. Номеру 103 683 удается пробраться между обезумевшими жуками только благодаря присущей ему как воину осторожности.
Но вот наконец и вход в тайное убежище мятежников. Почитатели богов и безбожники – сейчас вместе. Безбожники тревожатся и суетятся, почитатели богов пребывают в полном покое. То, что разразилась катастрофа, их не удивляет.
Мы плохо кормили богов, вот почему они наслали воду.
Номер 103 683 прерывает их размышления. Еще немного, и спасение будет невозможно. Если они хотят бороться дальше, пора немедленно отсюда выбираться.
В конце концов мятежники прислушиваются к муравью-воителю и выбираются наружу. Перед тем как покинуть убежище, номер 24 протягивает муравью-воину кокон мотылька, который тот оставил здесь в прошлый раз.
Послужит твоей миссии «Меркурий». Не забывай о ней.
Номер 103 683, не возражая, взваливает на себя кокон и ведет мятежников за собой. И тут оказывается, что пройти через загон уже невозможно. Его затопила вода. Жуки-носороги и муравьи-работники плавают, а на них льется вода.
Нужно как можно скорее прорыть новый туннель. Номер 103 683 отдает приказ немедленно приступить к работе.
Действовать нужно быстро – уровень воды поднимается.
Мимо плывут съестные припасы.
Вода все прибывает и прибывает.
Почитатели богов, однако, заняты только стенаниями. Большинство из них смирились со справедливым небесным гневом.
Они уверены, что уцелели после страшного разрушительного ливня лишь для того, чтобы выполнить собственную миссию – сорвать планы Шли-пу-ни, задумавшей поход против богов.
– Простите, мадемуазель.
С ней кто-то заговорил.
Летиция Уэллс открыла глаза и поняла, что это еще не конечная остановка. К ней обратилась ее соседка.
– Простите, мадемуазель, мне показалось, я задела вас спицей.
– Ничего страшного, – вздохнула Летиция.
Соседка что-то вязала из ярко-розовой шерсти. Полотно расширялось, ей требовалось дополнительное пространство.
Летиция Уэллс оглядела паучиху-вязальщицу с неутомимыми Пальцами. Постукивая одна о другую, спицы наращивали количество петель.
Похоже на детское приданое. «Какой несчастный младенец окажется в этой шерстяной западне?» – подумала Летиция Уэллс.
Соседка, словно прочитав мысленный вопрос Летиции, улыбнулась, показав белоснежные зубы, и гордо сообщила:
– Вяжу для сына.
И в ту же секунду взгляд Летиции упал на плакат: «Стране нужны дети. Боритесь за увеличение рождаемости!».
Летиция погрустнела. Рожайте как можно больше! Разумеется, ей было известно, что природа одарила каждую особь инстинктом самовоспроизводства – ей просто необходимо размножаться. Вам не нравится настоящее? Перенеситесь в будущее благодаря потомству! Думайте в первую очередь о его количестве, а там, может быть, и качество улучшится.
Мамаши действуют бессознательно, они повинуются извечному требованию любых политиков в любой стране увеличивать число людей на нашей планете.
Летиции Уэллс захотелось взять соседку за плечи, повернуть к себе и сказать, глядя ей в глаза: «Нет, не надо рожать детей! Удержитесь! Будьте, черт побери, поскромнее! Принимайте противозачаточные, предлагайте презервативы своим любимым, остановите ваших многодетных подруг, остановитесь сами. На одного полноценного ребенка приходится сто неполноценных. Игра не стоит свеч. Потом неполноценные приходят к власти, и мы имеем то, что имеем. Если бы ваша собственная мать отнеслась к ситуации серьезнее, она не подвергла бы вас всем этим страданиям. Ваши родители подложили вам свинью, но не стоит за это мстить: не рожайте детей сами. Прекратите заниматься любовью, становитесь лучше, а не плодитесь».
Приступы мизантропии (сейчас она находилась в фазе гуманофобии) оставляли у Летиции горький привкус во рту. Но надо сказать, он ей был не слишком неприятен.
Она справилась с собой и улыбнулась паучихе-вязальщице.
Лицо соседки, светящееся счастьем материнства, напомнило ей… Нет, не надо… Оно напомнило ей… ее маму. Линг-Ми.
У Линг-Ми Уэллс обнаружилась последняя стадия лейкемии. С раком крови шутки плохи. Линг-Ми, любимая мамочка Летиции, никогда не отвечала на ее вопросы о том, что ей сказал доктор. Линг-Ми всегда говорила: «Не волнуйся, доченька, я выздоровею. Врачи настроены оптимистично, и лекарства год от года все действеннее». Но в ванной комнате, в раковине, все чаще виднелись следы крови, а в корзинке для мусора – пустые блистеры от болеутоляющих. Линг-Ми намного превышала предписанные дозы, но боли не уменьшались.
Настал день, когда «Скорая» увезла ее в больницу. «Не волнуйся. В больнице есть необходимые аппараты и специалисты, которые будут меня лечить. Убирай в квартире, будь умницей и навещай меня каждый день».
Линг-Ми была права: в больнице были прекрасные аппараты. Настолько прекрасные, что она никак не могла умереть. Трижды она пыталась покончить с собой, и трижды ее спасали, буквально возвращая с того света. Она сопротивлялась. Ее обездвижили – пристегнули к кровати и накачивали морфием. Когда Летиция приходила к матери в больницу, то видела ее исколотые шприцами руки в синяках. За месяц Линг-Ми Уэллс превратилась в сморщенную старуху. «Не волнуйтесь, мы ее спасем», – уверяли Летицию врачи. Но Линг-Ми не хотела спасения.
Держа дочь за руку, она шептала: «Хочу… умереть». Что могла сделать четырнадцатилетняя девочка, слыша такое признание матери? Закон запрещает умирать кому бы то ни было. Особенно если умирающий может платить по тысяче франков в сутки за отдельную палату и сиделку.
Эдмонд Уэллс после госпитализации жены тоже сдавал на глазах. Линг-Ми попросила мужа помочь ей совершить переход, который она задумала. Однажды, когда силы ее были на исходе, он смирился с неминуемым и научил ее, как свести на нет дыхание и биение сердца.
Он провел сеанс гипноза. Разумеется, никто этого не видел, но Летиция знала, что делает отец, помогая заснуть ей самой. «Тебе спокойно, тебе очень спокойно. Вдох и выдох, как волны, туда-сюда. Тихо-тихо, туда-сюда. Каждый вдох медленнее и глубже предыдущего. Каждый вдох приносит тебе силу и покой. Ты не чувствуешь своего тела, не чувствуешь ног, не чувствуешь рук, туловища, головы. Ты легкое перышко, ты мягко паришь в воздухе».
Линг-Ми улетела.
На ее лице застыла счастливая улыбка. Она умерла как будто уснула. Врачи-реаниматоры тут же забили тревогу. Они вцепились в нее, как ласка вцепляется в цаплю, чтобы не дать ей улететь. Но на этот раз победа осталась за Линг-Ми.
С тех пор у Летиции появилась задача, которую она должна была решить, – победить рак. И еще у нее появилась ненависть к врачам и любым другим вершителям человеческих судеб. Она была уверена, что с раком до сих пор не справились только потому, что никто по-настоящему этого и не хотел.
Летиция стала онкологом. Она хотела доказать, что рак поддается лечению, что врачи, которые лечили ее мать, были недоучками, они мучили ее вместо того, чтобы помогать. Но ее постигла неудача. И вот теперь у нее осталась только ненависть к вершителям судеб и страсть к неразрешимым задачам.