. Сначала его не только позабавила, но и заинтересовала причина вибрации, которую он обнаружил. Но в следующую минуту из всех складок и пещерок одеяла на него хлынул неудержимый поток, и возможности защититься у него не было.
Если бы кто-то стоял сейчас рядом с кроватью, ему показалось бы, глядя на одеяло, что перед ним разворачивается сцена любви.
Но к любви все это не имело никакого отношения. Это была сцена смерти.
Мутация: Когда китайцы заняли Тибет, они поселили там китайские семьи, желая показать, что в этой стране живет и китайское население. Но в Тибете очень высокое атмосферное давление, его трудно переносить. У людей, не привыкших к такому давлению, возникают головокружения и отеки легких. И еще: по неизвестной причине китаянки не смогли там рожать, хотя тибетские женщины благополучно разрешались от бремени даже в самых высокогорных селениях. Тибетская земля как будто отвергала захватчиков, не позволяя им жить на ее просторах.
На рассвете солдаты стали собираться там, где раньше были ворота номер 2, теперь превратившиеся в груду изломанных веточек.
Те, кто замерз, разогревались, потягиваясь и разминая мышцы. Другие же проверяли жвалы, принимали боевые позы, затевали шутливые потасовки.
Поднялось солнце, осветив выросшую, блестевшую хитиновыми кирасами армию. Возбуждение нарастало. Все ощущали величие момента.
И вот появляется воин номер 103 683. Многие узнают его и приветствуют. За ним идут два брата-мятежника. Номер 24 несет кокон мотылька, в котором проглядывает что-то темное.
– А в коконе что? – спрашивает один из солдат.
– Еда. Запас еды, – отвечает номер 24.
Прибывают жуки-носороги. Хотя их теперь лишь тридцать, они производят на всех большое впечатление. Солдаты толпятся, желая ими полюбоваться, им очень хочется посмотреть, как жуки летают. Но любопытным объясняют, что жуки поднимутся в воздух только при самых крайних обстоятельствах. А пока они пойдут со всеми вместе.
Солдат пересчитывают, воодушевляют, поздравляют и начинают кормить. Раздают медвяную падь и лапки погибшей тли – все это нашли среди развалин. У муравьев ничего не пропадает. Они едят яйца и погибших куколок. По рядам идут куски мяса, напитавшиеся водой, как губки, их выжимают и с аппетитом съедают.
Но вот завтрак окончен, звучит сигнал, и муравьи строятся в походном порядке. В путь! Идем против Пальцев!
Военный поход начинается.
Муравьи движутся вперед длинной колонной. Это сам Бел-о-Кан протягивает к востоку руку с оружием. Солнце согревает муравьев мягким теплом, а они отвечают ему душистым гимном:
Солнце! Войди в наши опустевшие остовы,
Согрей болезненно сведенные мускулы,
Собери разбежавшиеся мысли.
Они источают запах:
Мы все – солнечные пылинки.
Пусть искры света вспыхивают в наших мозгах,
И мозги наши станут однажды искрой света.
Мы все – тепло.
Пусть Земля укажет нам путь.
Мы обойдем ее всю, пока не найдем места, откуда не придется двигаться дальше.
Мы все – солнечные пылинки.
У муравьев-наемников нет феромонов гимна рыжих муравьев. Но они сопровождают пение музыкой, проводя хитиновым острием груди по зазубринам, расположенным на кольцах брюшка. Звук напоминает стрекотание сверчка, но суше и не такой громкий.
Но вот улетают последние феромоны гимна, и муравьи теперь шагают в тишине. Идут они не в лад, но в лад бьются их сердца.
Каждый думает о Пальцах, вспоминает легенды о жутких монстрах. Но собравшись вместе, муравьи чувствуют себя сильными и весело бегут вперед. Поднимается легкий ветерок, похоже, решивший помочь великому походу, подгоняя воинов.
Во главе колонны идет воин номер 103 683, впитывая антеннами запахи трав и кустарников, которые проплывают мимо.
Вокруг море запахов: брызги страха разлетающейся во все стороны перепуганной мелюзги; соблазнительные, влекущие ароматы ярких цветов; феромоны злобных вражеских отрядов, затаившихся в коре деревьев; кислый дух кишащих в папоротнике клопов-солдатиков. Да, все на своих местах. Да, всё как было в первый раз. И всё исполнено ожиданием необыкновенных приключений, которые уже начались.
Закон Паркинсона: Закон Паркинсона (ничего общего с болезнью Паркинсона) гласит: чем активнее растет предприятие, тем больше берут на него среднего уровня работников, которым платят больше, чем они того заслуживают. Почему? Потому, что старые работники боятся конкуренции. Лучший способ не иметь под боком опасных конкурентов – нанимать людей малосведущих. Лучший способ лишить их желания двигаться – хорошо им платить. Таким образом каста руководителей обеспечивает себе стабильность.
– Профессор Максимильен Макхариус – светило в области химии из Арканзасского университета. Во время своего пребывания во Франции прожил неделю в этом отеле, – сообщил инспектор Каюзак, сверившись с досье.
Жак Мельес изучал номер, делая заметки. В дверь заглянул дежурный полицейский:
– Журналистка из «Воскресных известий» хочет вас видеть, комиссар. Впустить ее?
– Да.
Вошла Летиция Уэллс, как всегда несравненная, в очень красивом черном шелковом платье.
– Здравствуйте, комиссар.
– Здравствуйте, мадемуазель Уэллс. Каким добрым ветром вас занесло к нам? Я-то думал, пути наши больше не пересекутся, ведь мы не хотим мешать друг другу. И победа будет за сильнейшим.
– Так оно и есть, но это не повод отказываться от встречи, особенно когда возникает новая загадка. Мы вместе смотрим «Найди разгадку», но ищем решения каждый по-своему. Итак, вы провели экспертизу вещества из КОХ?
– В лаборатории считают, что, скорее всего, это отрава. Оно состоит из веществ, – я забыл их названия, – которые чрезвычайно опасны. Их используют как компоненты инсектицидов. Так нам было сказано.
– Что ж, комиссар, теперь вы знаете ровно столько, сколько и я. А что показало вскрытие Каролины Ногар?
– Остановка сердца. На слизистой множественные мелкие язвы. Картина та же.
– Понятно. А теперь еще один труп. Просто ужас какой-то.
Рыжеволосый ученый лежал на животе, повернув голову к своим гостям, словно призывая их в свидетели своего ужаса, смешанного с изумлением. Глаза едва не вылезали из орбит, рвотная слизь, вытекшая изо рта, залила окладистую бороду, из ушей все еще сочилась кровь… А на лбу белело странное пятно. Надо выяснить, было ли оно у профессора при жизни. И еще одну заметку добавил Мельес: руки умершего судорожно вцепились в живот.
– Известно, кто он? – спросила Летиция.
– Нашу новую жертву зовут профессор Максимильен Макхариус, специалист с мировым именем в области инсектицидов.
– Да, конечно, инсектицидов. Кому понадобилось убивать создателя инсектицидов?
Летиция и Мельес уставились на покойного химика.
– Обществу защиты природы? – предположила Летиция.
– Вау! А почему не самим насекомым? – рассмеялся Мельес.
Летиция тряхнула челкой цвета эбенового дерева.
– В самом деле, почему не им? Вот только вряд ли насекомые читают газеты.
Она протянула комиссару газету, в которой сообщалось о прибытии в Париж Максимильена Макхариуса на семинар по проблемам чрезмерного распространения насекомых. Там также упоминалось название отеля, где он остановился.
Жак Мельес прочитал заметку и передал газету Каюзаку, тот спрятал ее в папку. Затем Мельес прочесал номер. Присутствие Летиции его подстегивало, ему хотелось удивить ее своей профессиональной компетентностью и добросовестностью. Но и на этот раз никакого оружия, следов насилия, отпечатков на стекле, ран и царапин он не обнаружил. Точно так же, как у братьев Сальта и Каролины Ногар. Никаких следов.
И точно так же, как в их квартирах, тут не было мух первого эшелона. Значит, убийца оставался первые пять минут с покойником, то ли наблюдая за ним, то ли уничтожая следы преступления.
– Нашли что-нибудь? – спросил Каюзак.
– Мухи до сих пор напуганы.
Инспектор казался подавленным. Летиция удивилась:
– Мухи? При чем тут мухи?
Комиссар не отказал себе в удовольствии блеснуть перед прекрасной журналисткой своими познаниями.
– Идея использовать мух при расследовании уголовных преступлений принадлежит профессору Броуарелю. В 1890 году в Париже в одной из каминных труб был обнаружен прокопченный труп младенца. За несколько месяцев в этой квартире сменилось несколько жильцов, так кто же из них засунул жертву в трубу? Броуарель сумел ответить на этот вопрос. Он взял на анализ яйца мух изо рта жертвы, определил степень их созревания и таким образом с точностью до недели установил время, когда младенца спрятали в трубе. Виновные понесли наказание.
Гримаса отвращения на лице красавицы журналистки не обескуражила Мельеса, и он продолжил лекцию:
– Лично я благодаря этому методу сумел понять, что учитель, которого нашли мертвым в классе, на самом деле был убит в лесу, а потом перевезен в школу, чтобы представить убийство местью учеников. Однако мухи – тоже своего рода свидетели. Яйца, найденные на трупе, принадлежали лесным мухам.
Летиция подумала, что при случае можно написать на эту тему статью.
Мельес, довольный собой, вернулся к постели убитого. С помощью лупы с подсветкой ему удалось обнаружить крошечную квадратную дырочку в нижней части левой штанины пижамы. Журналистка подошла к кровати поближе. Мельес, поколебавшись, сказал: