Уцелевшие отвечают им струями кислотного экскрета из брюшка, и плотные ряды нападавшей кавалерии редеют. Увы, слишком поздно: орда термитов успевает вклиниться в центр отряда и охватить его с флангов.
Грозное щелканье жвал.
Скрежет доспехов.
Легкая мирмицинская кавалерия, не успев развернуться, попадает в окружение.
Огонь! – командует номер 103.
Вторая линия тяжелой артиллерии, стреляющая более насыщенной кислотой (60-процентной), не решается выполнить приказ, ведь в этой неразберихе можно попасть в своих. Боевой порядок нарушается. Каждый стремится проявить инициативу. Замыкающие муравьи пытаются растянуть строй, чтобы взять противника в клещи, однако медлят, и маневр не удается.
Пчелы тоже не могут изменить ход сражения – стоит им взлететь, как защитный секрет термитов мгновенно склеивает им крылья. Остается только спрятаться, зарыться в песок, что и делают мухи, а вместе с ними и номер 24, отвечающий за сохранность кокона.
Воин номер 103 мечется, стараясь подбодрить бойцов, собрать разбегающуюся пехоту, построить ее в каре. Он чувствует, что смертельно устал. А когда впервые в жизни его кислота не попадает в цель, думает: Наверное, я старею…
Муравьи отступают, термиты бьют их со всех сторон. Почему вдруг померкла былая слава бесстрашных победителей Пальцев? Что произошло с завоевателями Золотого улья, главного оплота пчел?
Горы трупов растут. В живых остаются лишь тысяча двести воинов, и все они ждут страшной неминуемой гибели.
Неужели они обречены? Неужели битва проиграна?
Нет. Номер 103 замечает вдалеке еще одно облачко пыли. На этот раз к ним на подмогу спешат друзья. Рогач-Великан возвращается, а с ним – самая грозная эскадрилья военной авиации насекомых.
Жуки подлетают с большим шумом. Муравьи рассматривают их всеми фасетками глаз с удивлением, восхищением, но в то же время и с опаской: сущая железная саранча со средневековых иллюстраций к Апокалипсису!
Лакированные надкрылья бряцают, отбрасывая блики, когда красавцы летчики пикируют на поле боя.
Вместе с Рогачом-Великаном прилетели навозники трехрогие, жуки-слоны, жуки-олени с огромными мандибулами, напоминающими клещи, а также майские жуки-бронзовки.
Собрался весь цвет авиации – лучшие и самые причудливые представители пластинчатоусых, которые дружно откликнулись на призыв Великого Рога.
Сама природа вооружила этих невероятных, великолепных зверюг копьями, пиками, серпами, крючьями, дротиками и щитами. Она щедро раскрасила их, будто снабдив гербами. У некоторых на хитиновом панцире нарисовано черным и розовым нечто вроде человеческого лица с разинутым ртом. Некоторые покрыты орнаментами из оранжевых, красных, зеленых, синих сверкающих пятен. А иные отливают золотом, серебром или медью.
Ни один кузнец не сковал бы таких доспехов! Жуки в рогатых шлемах напоминают доблестных рыцарей из легенд о короле Артуре.
Под предводительством Рогача-Великана два десятка пластинчатоусых совершают обходной маневр, заходят в тыл к противнику, выстраиваются в одну линию и теснят его по всему фронту.
Среди термитов начинается паника. Их защитный секрет не может причинить вреда новому врагу. Струя рикошетит от прочного панциря и поражает того, кто ее выпустил.
Командиры-термиты подают сигнал к отступлению.
Рогач-Великан приближается к воину номер 103.
Садись, взлетаем!
Лапы жука мощно отталкиваются от земли.
И они поднимаются вверх.
Внизу кипит битва, поле боя напоминает транспортер, который движется в ускоренном темпе.
Номер 103 возглавляет остатки армии и начинает преследовать бегущих. Теперь, сидя на спине своего летающего друга, он стреляет с прежним блеском, раз за разом попадая в цель.
Огонь! – командует он, что есть мочи напрягая усики. – Огонь!
Муравьи стреляют кислотой на ходу, не сбавляя скорости.
Феромон памяти номер 61.
Тема: военная стратегия.
Истечение осуществлено в 44-й день 100 000 667 года.
Основная цель муравьиной военной стратегии – вывести противника из равновесия.
Нанося удар, враг инстинктивно пытается отклониться в противоположную сторону и не упасть.
Поэтому удар не стоит отражать, лучше помочь врагу продолжить движение, тогда собственная сила унесет его далеко вперед.
На мгновение ошеломленный противник окажется беззащитным. Тут-то и нужно его прикончить. Если момент упущен, битва продолжится, но теперь уже враг знает нашу тактику и станет осторожнее.
– Пли!
Как только перекрестный огонь стихает, множество смутных темных силуэтов перебегают от одной дюны к другой и прячутся.
Обугленные трупы дымятся. Солдаты зарываются в песок, чтобы их не разорвало на куски. Отряды рассыпаются по пустыне и занимают позиции.
Рвутся гранаты. Трещат пулеметы. Вдали горят нефтяные скважины. Солнце не может пробиться сквозь черный густой зловонный дым до небес.
– Выключите, пожалуйста. Хватит уже.
– Вы не смотрите новости? – удивился Мельес, приглушив звук телевизора, который вещал о последних событиях на международной арене.
– За последнее время я смертельно устала от человеческой глупости, – призналась Летиция. – А у нас по-прежнему никого?
– По-прежнему никого.
Журналистка укуталась в одеяло.
– В таком случае я немного вздремну. Если что-то случится, разбудите меня, комиссар.
– Что ж, бужу вас прямо сейчас. Детектор движения кого-то засек.
Они внимательно изучили каждый экран.
– В номере кто-то есть.
Они включили все мониторы, один за другим, но не обнаружили ни души.
– Они здесь, зуб даю, – заволновался Мельес.
– Не они, а он, – возразила Летиция. – Сигнал всего один.
Комиссар откупорил бутылку минеральной, намочил чистейшее полотенце, еще раз, на всякий случай, обтер подмышки и нанес одеколон. От греха подальше.
– От меня не пахнет потом? – спросил он с тревогой.
– Вы благоухаете как ребенок из рекламы «Малыш Кадум».
Они все еще не могли разглядеть гостя, но теперь расслышали легкий шорох на полу.
Жак Мельес включил погромче звук на многочисленных камерах, в зону обзора которых попадал каждый миллиметр номера.
– Они подползают к кровати!
В объектив камеры, закрепленной у самого пола, заглянула с ковра встрепанная мышь, выбежавшая ночью из норы на поиски пропитания.
Шпионы так и покатились со смеху.
– Признайте наконец, что муравьи – не единственные, кто докучает людям, – попеняла комиссару Летиция. – Мне нужно выспаться, и прошу вас: больше не будите меня по пустякам.
Энергия: Если человек оказался на праздничной ярмарке и решил покататься на «американских горках», он может поступить по-разному. Например, сесть в последний вагончик поезда и зажмуриться. Выбрав этот вариант, любитель острых ощущений испытает настоящий ужас. У него захватит дух от скорости, а стоит ему приоткрыть глаза, страх возрастет десятикратно.
Или он может сесть на переднюю скамью первого вагончика и широко распахнуть глаза. Тогда он представит, что летит, летит вперед со все возрастающей скоростью. Безграничная власть над опасностью опьянит его.
Точно так же, если внезапно из громкоговорителя донесется хард-рок, неподготовленный человек в панике зажмет уши. Музыка покажется ему оглушительной, раздражающей, призывающей к насилию. Пока она звучит, он будет страдать и терпеть эти звуки. Но стоит захотеть, страдания окончатся, нужно только принять эту энергию, напитаться ею, использовать ее. Фанатов хард-рока бодрит его агрессия, она электризует их и наполняет силой, будто допинг.
Энергетический сгусток опасен для тех, кто ставит себя под удар и страдает, но живителен для всякого, кто способен направить энергию в нужное русло себе во благо.
Двенадцать уцелевших почитателей богов собрались в своем последнем, сооруженном на скорую руку прибежище возле компостных ям Бел-о-Кана.
Они скорбно взирали на прах погибших братьев.
Королева Шли-пу-ни твердо решила истребить мятежников, всех до единого. Их хватали и убивали одного за другим, когда они пытались накормить Пальцев. Все атеисты внезапно исчезли, так что лишь горстка почитателей богов, чудом уцелевших после наводнения и репрессий, могла продолжать сопротивление.
Больше никто не хотел их слушать. Никто не хотел вступать в их ряды. Они стали изгоями и прекрасно знали, что их ждет смерть, если стража обнаружит укрытие.
Они ощупывали кончиками усиков тела жертв прошлой бойни, которые из последних сил добрались сюда, чтобы умереть свободными. Почитатели богов должны были оттащить их на свалку.
Один из них внезапно воспротивился этому решению. Остальные с недоумением восприняли его сигнал, соприкоснувшись усиками. Да, это мученики за идею, но если оставить их здесь, трупы вскоре начнут выделять опасные жирные олеиновые кислоты.
Не уступая, тот продолжает протестовать. Почему только одной королеве позволено хранить прах матери у себя в покоях? Отчего бы и другим муравьям не последовать ее примеру? Надо бы чтить мертвых. Беречь их. Чем больше останков скопится, тем яснее все поймут, что некогда многочисленные почитатели богов были грозной силой.
Двенадцать выживших растерянно поводят скапусами. Прежде им такая мысль и в голову не приходила. Надо же! Не выбрасывать мертвых на свалку…
Нужно подключиться к Коллективному Разуму. Возможно, идея премудрого собрата возродит их движение. Большинство жителей Бел-о-Кана ее одобрит.
Один из двенадцати предлагает замуровать покойных в стены, это поможет избавиться от тлетворного запаха олеиновых кислот.