Молчание. Похоже, предстоит поединок.
Номер 103 принимает еще более угрожающую позицию, подтянув к груди кончик брюшка и показав тем самым, что готов выстрелить. Противник не обязан знать, что кислоты у него не осталось ни капли.
Муравей напротив него тоже встает в боевую стойку. За представителями мирмицинской цивилизации с большим интересом наблюдают тараканы. Теперь 103-й понимает, в чем состоит главное испытание. Тараканы хотят увидеть поединок муравьев и принять в свое племя победителя.
Воин номер 103 никогда не любил убивать муравьев, но он знает, что его миссия важнее всего на свете (один из тараканов согласился покараулить кокон, пока будет длиться испытание). К тому же этот, напротив него, выглядит настоящим висельником! Кто он такой, этот наглец, который не желает разговаривать? Он даже его не признал, знаменитого воина номер 103 683, первого муравья, который побывал на краю света!
Я номер 103 683!
Муравей напротив снова поднимает усики, но по-прежнему молчит. Оба продолжают стоять в боевой позиции.
Мы же не будем стрелять друг в друга, – передает 103-й, не сомневаясь, что у его противника резервуар полон кислоты.
Он прислушивается к своему телу и чувствует, что в глубине у него осталась крошечная капелька. Если выстрелить первым, кто знает, может, он выиграет благодаря эффекту неожиданности.
Номер 103 всеми мышцами живота проталкивает последнюю каплю.
Удивительное совпадение – соперник выстреливает в ту же секунду, их капли встречаются и, замедляясь, сползают по воздуху вниз. (Замедляясь? По воздуху? Никто никогда не видел, чтобы жидкость сползала по воздуху, но муравей не обращает на это внимания.)
Прославленный воин бросается вперед, раздвинув челюсти, и натыкается на что-то твердое. Его жвалы утыкаются точно в жвалы противника.
Номер 103 задумывается. Противник у него быстрый, крепкий, умеет отражать удары в ту самую секунду и в том самом месте, куда он их наносит.
В таком случае им лучше не драться.
Муравей поворачивается к тараканам и объявляет, что отказывается драться со своим противником, поскольку он тоже рыжий муравей.
Нас нужно принять обоих или не принимать ни одного.
Тараканы ничуть не удивляются его заявлению. Они только говорят, что он выдержал испытание. Однако номер 103 так ничего и не понял. Тараканы объясняют ему, что у него не было противника. Да, противника никакого не было. Все это время он говорил сам с собой.
Номер 103 по-прежнему ничего не понимает.
Тараканы говорят, что его поставили перед волшебной стеной, она покрыта веществом, позволяющим увидеть перед собой себя же.
Благодаря этому можно многое узнать о незнакомце. И в первую очередь, как он относится к самому себе, – сообщает старый таракан.
Лучший способ узнать, что ты собой представляешь, – это посмотреть, как ты поведешь себя, увидев самого себя перед собой.
Тараканы случайно обнаружили волшебную стену. Реакции на нее были самые неожиданные. Кто-то часами дрался с собственным отражением, кто-то осыпал его ругательствами. Большинство считало, что на появившееся существо нужно напасть и прогнать, поскольку оно не имело запаха или пахло не так, как они сами.
Редко кто хотел сразу подружиться с собственным отражением.
Мы хотим, чтобы другие нас приняли, и не хотим принять самих себя… – философски заметил старый таракан.
Разве можно пожелать помочь тому, кто не готов помочь себе? Можно ли принять того, кто не принимает себя?
Тараканы были очень горды своим главным испытанием. Они утверждали, что нет живого существа, от самого маленького до самого большого, которое отнеслось бы с полным безразличием к своему собственному отражению.
Номер 103 возвращается к зеркалу одновременно со своим двойником.
Он никогда в жизни не видел зеркала. И теперь не сомневался, что это самое великое чудо, с каким ему довелось столкнуться. Подумать только! Стена, которая показывает тебе тебя самого, двигающегося в точности как ты сам!
Муравей испытывает уважение к тараканам. Если они могут делать волшебные стены, то кто знает? Может, они и вправду хозяева Пальцев?
Раз ты принял себя, и мы тебя принимаем. Раз захотел помочь себе, мы поможем тебе, – объявляет старый таракан.
Летиция Уэллс шла рядом с Жаком Мельесом по улице Феникс. Она взяла его под руку и сладким голосом подпустила:
– Поражена вашим благоразумием. Не сомневалась, что вы сразу же арестуете эту симпатичную пожилую пару. Полицейские часто туповаты и поэтому обожают действовать.
Мельес высвободил руку.
– Психология не ваш конек, Летиция.
– Вот уж неправда!
– Правда. Вы же терпеть не можете людей. И никогда не попытаетесь меня понять. Вы видите во мне олуха, которого без конца нужно наставлять на ум.
– И не олуха вовсе, а олуха царя небесного!
– Пусть я олух, не вам меня судить. У вас на все есть готовое мнение, вы никого не любите, вы ненавидите всех мужчин. Чтобы вам понравиться, лучше быть шестиногим, чем двуногим, и иметь жвалы, а не рот!
В этот момент обращенный на него взгляд фиалковых глаз стал жестким, но он продолжил:
– Вы избалованная девчонка, хотите всегда быть правой. А я, да, я ошибаюсь и смиренно признаю свои ошибки.
– Вы всего-навсего…
– Уставший человек, который долго терпел одну журналистку, а она беспрестанно его унижала, желая повысить свой престиж в глазах читателей.
– Оставьте свои оскорбления при себе, я ухожу.
– Проще убежать, чем выслушать о себе правду. И куда же вы побежите? Сядете за компьютер и поведаете эту историю всему миру? По мне, так лучше быть полицейским, который ошибается, чем журналисткой, которая всегда права. Я оставил Рамиресов в покое, однако из-за вас, причем только потому, что вы обожаете быть в центре внимания, они рискуют провести остаток своих дней за решеткой.
– Я вам не позволю…
Летиция замахнулась, собираясь влепить обидчику пощечину, но он перехватил ее руку крепкой теплой рукой. Они стояли, глядя друг другу в глаза – черные глаза и фиалковые. Лесная чаща и тропический океан. Каждому из них захотелось освежиться смехом. И они рассмеялись. Громко, во весь голос.
Надо же! Им удалось разгадать загадку жизни, очутиться совсем в другом мире, наверное параллельном, и совершенно чудесном. В мире, где люди создают полезных роботов, общаются с муравьями, совершают идеальные преступления. Только что они шли по унылой улице Феникс и ссорились, как малые дети, а могли бы идти, взявшись за руки, и делиться друг с другом мыслями об этих волшебных неземных мгновениях!
Летиция от смеха едва не потеряла равновесие и уселась прямо на тротуар, чтобы было удобнее смеяться. Было три часа утра. Они были молоды и веселы, а спать совсем не хотелось.
Первой остановилась Летиция.
– Прошу прощения, – сказала она. – Я глупая.
– Не ты, это я глупец.
– Я же знаю, что я.
И снова их одолел безудержный хохот. Запоздалый гуляка слегка навеселе, возвращаясь домой, посочувствовал молодой бездомной парочке – и приютиться негде, кроме как на тротуаре!
Мельес помог Летиции встать.
– Пошли.
– Зачем? – спросила она.
– Ты что, хочешь ночевать на улице?
– Почему бы нет?
– Летиция, рассудительная моя! Что с тобой случилось?
– Случилось то, что надоело быть рассудительной. Правы лишь безрассудные, хочу быть как все Рамиресы, вместе взятые.
Мельес увлек Летицию под прикрытие арки – он не хотел, чтобы утренняя роса намочила шелковистые волосы, коснулась хрупкой фигурки в костюме из тонкой черной ткани.
Они стояли совсем близко. Глядя на нее, Мельес протянул руку, чтобы погладить ее по щеке. Летиция отклонилась.
Николя ворочался, ему никак не удавалось заснуть.
– Мама! Никогда себя не прощу, что изображал перед муравьями бога! Я сделал такую ошибку! Как ее теперь исправить?
Люси Уэллс наклонилась к сыну:
– Кто может знать, что хорошо, а что плохо?
– Но я поступил уж точно плохо. Мне так стыдно Я совершил немыслимую глупость.
– Никто не может сказать, что плохо и что хорошо. Хочешь послушать сказку?
– Да, мамочка, расскажи!
Люси Уэллс присела в изголовье.
– Я расскажу тебе китайскую сказку. Жили-были два монаха, и однажды, когда они прогуливались в монастырскому саду, один из них заметил улитку, которая переползала перед ними через дорогу. Его спутник чуть нечаянно не наступил на нее, но тот его вовремя удержал. Монах наклонился и поднял улитку. «Посмотри, мы чуть ее не убили. Это существо – сама жизнь, с его помощью вершится судьба. Судьба этой улитки выжить и продолжить путь перевоплощений». И монах бережно опустил улитку в траву. «Глупец! – воскликнул второй монах. – Ты спас эту дурацкую улитку, и теперь она погубит весь наш огород, который стоит стольких трудов нашему садовнику! Спасая неведомо какую жизнь, ты загубил труды нашего брата».
Монахи продолжали спорить, а за ними наблюдал третий, проходивший мимо монах. И поскольку они никак не могли прийти к согласию, первый монах предложил: «Пойдем к настоятелю, только его мудрость поможет нам понять, кто из нас прав!» И они отправились к настоятелю. Третий монах тоже последовал за ними, потому что очень заинтересовался их спором. Первый монах рассказал, как спас улитку, а значит, и священную жизнь, таящую в себе миллионы существований, прошлых и будущих. Настоятель выслушал его, склонил голову и произнес: «Ты сделал то, что должен был сделать. Ты был прав». Второй монах рассердился. «Как это может быть? Разве правильно спасать улитку, которая съест наш салат и овощи? Наоборот, надо было ее уничтожить и защитить наш огород, благодаря которому каждый день у нас есть вкусная еда». Настоятель выслушал его, склонил голову и сказал: «Это правда. Так и надо было поступить. Ты прав». Тогда третий монах, который стоял в сторонке и молчал, сделав шаг вперед, спросил: «Как они могут быть оба правы, когда у них противоположные мнения? Так не бывает!» Настоятель долго смотрел на третьего монаха, потом наклонил голову и сказал: «И это правда. Ты тоже прав».