Муравей: Что это за существа такие? Как они могут не уметь есть? Есть – это самое простое и естественное умение. Даже личинка умеет питаться. Когда муравей-бочка распухает от еды, он это делает для общего блага и гордится своей полнотой. Не то что эти самки Пальцев, которые жалуются и говорят, будто не могут перестать есть.
Номер 103 все смотрел и смотрел телевизор.
Чета Рамирес закрыла свой магазин игрушек. Летиция и Жак ночевали в комнате для гостей. Они сменяли друг друга возле муравья, стараясь удовлетворить его любопытство.
Он жадно впитывал самую разнообразную информацию. Ему было интересно все: правила игры в футбол и в теннис, войны между Пальцами, международная политика, свадебные торжества. Муравью пришлись по душе мультики своей четкостью и простотой рисунка. «Звездные войны» привели его в восторг. Муравей не очень-то понял, что там происходит, но зато некоторые сцены напомнили ему сражения с Золотым ульем.
Многое номер 103 записал в свой зоологический феромон. Ну и воображение у этих Пальцев!
Волны: Любой предмет, идею, живое существо – все это можно воспринимать как волны. Волны, исходящие от формы, звуковые волны, зрительные, волны запахов и так далее. Все эти волны непременно вступают во взаимодействие с другими волнами, если они не находятся в полной пустоте. Нет ничего интереснее, чем изучать взаимодействие волн-предметов, волн-идей, волн-людей. Что бывает, если волны рок-н-ролла перемешиваются с волнами классической музыки? Волны философии с волнами информатики? Что бывает, если волны азиатского искусства проникают в волны западных технологий?
Чернила и вода – две малоинформативные жидкости. Капнем каплю чернил в воду, чернила черные, стакан с водой прозрачный. Чернила, попадая в воду, производят серьезные изменения.
При этом возникают странные непредсказуемые формы, и это самый интересный момент. Момент, предваряющий окончательное смешивание. Взаимное проникновение двух разнородных жидкостей порождает неожиданные формы. Тянутся в разные стороны волокна, завиваются в причудливые завитки, изгибаются волнами, прежде чем стать сероватой жидкостью. Невозможно сохранить эту сложную фигуру в мире предметов, но, увидев ее в живом потоке жизни, можно запечатлеть ее в памяти.
Шли-пу-ни очень забеспокоилась. Мухи-разведчицы, прилетевшие с востока, сообщили, что никто из тех, кто отправился в поход против Пальцев, не уцелел. Их всех уничтожило оружие Пальцев, водяной смерч из колючей воды.
Столько легионов, столько солдат, столько надежд, растраченных понапрасну.
Королева Бел-о-Кана, встав перед мумией своей матери, просит у нее совета. Но оболочка пуста. Мумия молчит. Шли-пу-ни нервно расхаживает по брачному покою. Работницы спешат к ней, думая приласкать ее и успокоить. Королева сердито их отталкивает.
Она останавливается, высоко подняв усики.
Непременно должно быть средство, чтобы их уничтожить.
Шли-пу-ни направляется к Химической библиотеке, продолжая выделять феромоны.
Должно быть средство их уничтожить.
Пятый день без отдыха 103-й смотрел телевизор. И у муравья появилась только одна просьба: ему нужна была маленькая капсула, чтобы поместить в нее зоологические феромоны о Пальцах.
Летиция посмотрела на своих друзей.
– Наш муравей стал теленаркоманом.
– Но, похоже, он понимает то, что видит, – заметил Мельес.
– Десятую часть того, что происходит на экране, не больше. Он перед нашим телевизором как новорожденный младенец. А то, что не понимает, толкует по-своему.
Артур Рамирес не согласился с Мельесом.
– Мне кажется, вы его недооцениваете. Его замечания о ирако-иранской войне вполне справедливы. И мультики Текса Эйвери[19] ему понравились.
– Не могу сказать, что я его недооцениваю, – возразил Мельес. – Потому и волнуюсь. Если бы он только мультиками интересовался. Вчера знаете, о чем он меня спросил? Почему мы так стараемся, чтобы сделать друг другу плохо?
Все со вздохом переглянулись. Их тревожил один и тот же вопрос: что же он все-таки о нас думает?
– Нам бы стоило последить, чтобы ему попадалось как можно меньше негатива. Переключали бы каналы вовремя, и порядок, – снова вздохнул комиссар.
– Ну уж нет, – запротестовал Хозяин Домовых. – У нас проходит необыкновенно интересный эксперимент. Впервые нас судит живое существо, не являющееся гуманоидом. Пусть наш муравей оценит нас свободно и скажет, чего мы стоим.
Все трое вернулись к аппарату «Розеттский камень». В стеклянном колоколе почетный гость по-прежнему не отрывал глаз от жидкокристаллического экрана. Усики у него подрагивали, он с невероятной скоростью выделял феромоны, настолько был увлечен лицезрением предвыборной кампании. Муравей с явным интересом слушал речь президента республики и делал записи.
Люди: Привет, 103-й.
Муравей: Привет, Пальцы.
Люди: У тебя все в порядке?
Муравей: Да.
Желая помочь муравью выбирать передачи по своему вкусу, Рамирес сконструировал микроскопический пульт, который позволял номеру 103 переключать каналы прямо в колоколе. Муравей отлично им пользовался и даже злоупотреблял.
Опыт затянулся еще на несколько дней.
Любознательность муравья, похоже, была неистощима. Он требовал от Пальцев все новых и новых объяснений. Что такое коммунизм? Двигатель внутреннего сгорания? Дрейф континентов? Компьютер? Проституция? Социальное обеспечение? Тресты? Дефицит экономики? Завоевание пространства? Атомные подводные лодки? Инфляция? Безработица? Фашизм? Метеорология? Ресторан? Выигрыш? Бокс? Противозачаточные средства? Университетская реформа? Правосудие? Переселение из города в деревню?
Муравей уже заполнил три зоологических феромона сведениями о Пальцах.
На десятый день Летиция не выдержала. Она хоть и не любила людей, но у нее было чувство общности с родными. А дело обстояло так: ее кузен Джонатан находился, возможно, при смерти, а муравей-спаситель, который сообщил об этом, сидел как пришитый перед телевизором и двигаться не собирался.
Ты готов нас вести наконец в Бел-о-Кан? – спросила Летиция 103-го.
Муравей долго молчал, и сердце Летиции заколотилось быстро-быстро. С неменьшим волнением ждали вердикта муравья и все остальные…
Ответ: Вы хотите узнать, каково мое решение? Хорошо. Думаю, что видел достаточно, чтобы судить о вас.
Муравей отвернулся от экрана и встал на задние лапки.
Послание: Я не могу сказать, разумеется, что узнал вас полностью, у вас очень сложная цивилизация… но… в общем-то, я могу уже отдать себе отчет в главном.
Муравей не спешил, делал паузы, томил своих слушателей. Этот номер 103 был настоящим мастером манипуляции.
Послание: Ваша цивилизация очень сложная, но я видел достаточно, чтобы понять главное. Вы животные-извращенцы, вы не уважаете ничего из того, что вас окружает, вы заняты накоплением того, что вы называете «деньги». Картина вашего прошлого привела меня в ужас: убийства сменялись убийствами, становясь все более масштабными. Сначала вы убиваете, а потом начинаете рассуждать. Вы уничтожаете как друг друга, так и окружающую вас природу.
Начало не обнадеживало. Три гуманоида не ожидали такой суровой оценки.
Послание: Но у вас есть вещи, которые мне очень, очень понравились. Рисунки – вот настоящее чудо! Я полюбил одного Пальца… Его зовут Леонардо да Винчи. Удивительная идея начать рисовать, чтобы показать, каким ты видишь мир, изготавливать бесполезные вещи, только чтобы порадовать глаз! Это замечательно! Вот и мы могли бы производить запахи не для того, чтобы общаться, а ради удовольствия их вдыхать. Бесполезная и бескорыстная красота, которую вы называете «искусство», – это преимущество вашей цивилизации перед нашей. В наших городах нет ничего подобного. Ваша цивилизация интересна искусством и бессмысленными увлечениями.
Вопрос: Так ты согласен проводить нас в Бел-о-Кан?
Муравей не захотел ответить на этот вопрос.
Муравей: До того как попасть к вам, я встретил тараканов. И они научили меня кое-чему важному. Любят тех, кто сам способен любить себя. Помогают тому, кто сам себе помогает.
Муравей пошевелил усиками, уверенный в своей правоте.
Послание муравья: Вот вопрос, который для меня важен. Оказавшись на моем месте, вы могли бы положительно оценить ваш род?
Ну и ну. Вопрос не для Летиции Уэллс. И уж точно не для Артура Рамиреса.
А муравей спокойно продолжал рассуждать.
Послание: Вы поняли мой вопрос? Вы достаточно любите себя, чтобы и нам захотелось вас полюбить?
Ответ: Ну… как сказать…
Послание: Если вы не любите себя, как можно надеяться, что вы окажетесь способны любить таких не похожих на вас существ, как мы?!
Ответ: Это означает…
Послание: Вы ищете хорошие феромоны, чтобы убедить меня? Не ищите. Объяснения, которых я попросил у вас, мне дал ваш телевизор. Я видел документальные фильмы и передачи, где Пальцы помогают друг другу, где Пальцы из отдаленных гнезд спешат на помощь другим, где розовые Пальцы помогают коричневым Пальцам. Мы, муравьи, как вы нас называете, так никогда не делаем. Мы не помогаем отдаленным городам, не помогаем муравьям других видов. Я видел рекламу плюшевых медведей. Это всего лишь вещи, но Пальцы их гладят и обнимают. Значит, у Пальцев избыток любви, которым они могут делиться.
Люди ожидали чего угодно, но только не этого. Они не рассчитывали, что человеческий род может расположить к себе представителя другого вида живых существ живописью Леонардо да Винчи, деятельностью врачей-добровольцев и плюшевыми мишками!