– И что с ним случилось? – осторожно спросил я.
Эндрю Миллинг принялся кружить вокруг меня, глаза его сверкали в слабом свете луны.
– Что случилось? Ничего не случилось. Когда погибли Эвелин и Джун, он не смог вынести моего горя и отчаяния. Пару раз мы ещё встретились, но он держался очень скованно. Не знал, что делать со мной и с моими планами мести. И в конце концов этот трус стал избегать меня – он просто исчез!
Казалось, что Миллинг забыл обо мне, его взгляд был устремлён вдаль, и впервые за долгое время я вновь почувствовал, что за его гневом скрывается глубокая печаль. Но потом он снова развернулся ко мне и зашипел мне в лицо:
– Элии здесь нет. Зато есть ты! Верные мои соратники, я обращаюсь к вам – что заслуживает Караг за свои прегрешения?
– Смерти! Смерти! – эхом пронеслись по лесу выкрики самых разных зверей. Я увидел, как ко мне приближаются оборотни: кто угрожающе, а кто с любопытством, стремясь ничего не пропустить.
Я был потрясён. Эти оборотни даже не знают меня, но требуют моей смерти! Хотя кто-то, может, и знает. Тогда это ещё хуже. А если среди них Берта, Лерой и другие ученики нашей школы?
– Пусть маленький паршивец помучается! – Бык, на теле которого остались следы от моих когтей, бил копытом. – У меня сейчас совершенно нет времени ходить по врачам, я специально взял отпуск, чтобы принять участие в Великом дне, но такого поворота я не ожидал…
– Молчать! – рявкнул Эндрю Миллинг, и оборотни испуганно притихли.
Джулиан Гудфэллоу между тем уже выбрался из нашего домика на дереве и присоединился к группе на лесной опушке. Он был в свитере, из-под которого выпирал живот, волосы аккуратно причёсаны. Странно видеть его в человеческом облике среди всех этих зверей.
– Позволь мне, Эндрю? – попросил он. – Или сам будешь руководить казнью? Не следует слишком затягивать. Лучше покончим с этим побыстрее. – Он недоверчиво посмотрел в сторону школы. Надеюсь, он не догадывается, что мы задумали.
Я не мог унять дрожь. Казнь? Значит, я был прав – Миллинг только и ждал, чтобы я вышел за пределы школы.
Но было кое-что, о чём он не знал.
– Сейчас! – крикнул я в темноту так громко, что меня, наверное, услышали оборотни даже в Джексоне.
– Я не понял: ты хочешь, чтобы тебя казнили сейчас? – глупо захихикал незнакомый оборотень.
Но Миллинг и Гудфэллоу были существами совсем иного калибра. Они сразу почуяли, что здесь что-то не так, и с тревогой огляделись.
И увидели то, что уже видел я. Совершенно беззвучно к нам приблизились трое оборотней – они находились от нас на расстоянии всего половины древесной длины. Белоголовый орлан, койот и гремучая змея.
Наш отвлекающий манёвр имел сразу две цели: он не только позволил паукам выбраться из школы, но и дал возможность этим троим оборотням подобраться к нам поближе.
Голос Лиссы Кристалл услышали все оборотни в округе. Она произнесла – громко, ясно и очень серьёзно – одну-единственную фразу:
– Именем Совета я приговариваю вас к наказанию за ваши преступления.
Ни один из троих оборотней не шелохнулся, но я видел, как они сосредоточились.
Эндрю Миллинг истошно закричал:
– Нет! Остановитесь! Нет! Вы не посмеете!
Он первый, а возможно, и единственный, понял, что происходит. И торопливо попытался превратиться. Его облик начал меняться, кости и мышцы пришли в движение под мехом, пытаясь принять новую форму. Но потом всё вернулось на свои места: Миллинг не стал человеком – на опушке леса по-прежнему сидела пума. Затаив дыхание я следил, как он ещё раз попытался изменить обличье, но и на этот раз почти ничего не произошло, а при третьей попытке вообще ничего не изменилось – он так и остался шипящей кошкой.
Лисса Кристалл, Джеймс Бриджер и Сарра Кэллоуэй провели таинственный ритуал – блокировали его способность превращаться, – и он утратил свой человеческий облик. Возможно, пока запрет не будет снят, а может быть, и навсегда.
Эндрю Миллинг издал мысленный крик, а потом огромный пума принялся бушевать. Его приспешники, испугавшись, бросили меня и пустились бежать со всех лап.
Койот наполовину превратился в мистера Бриджера, поднял припрятанное в траве духовое ружье и выпустил усыпляющую стрелу прямо в мохнатое плечо Эндрю Миллингу – пума повалилась на бок перед нами.
Поднялся жуткий шум – оборотни возмущённо фыркали, свистели, шипели, рычали. Над нами, ожесточённо махая крыльями, с писком кружили летучие мыши. На мгновение мне показалось, что сторонники Миллинга сейчас все вместе нападут и разорвут нас в клочья. Ведь эти оборотни явились на зов своего вождя, распалённые ненавистью к людям и одурманенные предрассудками, и их не остановил даже приказ нападать на детей. Я пригнулся, глубоко вдохнул и напряг мускулы – я был готов защищать моего директора и моего любимого учителя что было сил.
Но что-то удержало приспешников Миллинга от нападения. Возможно, то, что Лисса упомянула Совет, а возможно, и то, что она совершенно их не боялась. Она оглядела всех и снова заговорила – очень громко, чтобы её услышали во всей округе:
– Эндрю Миллинг вас обманул. Он никогда не пытался сохранить дикую природу и защитить вас от людей. Мы выяснили, что он продал большую девственную территорию, и потом её уничтожили, добывая полезные ископаемые. Доказательства мы только что вывесили на интернет-странице Совета. А теперь уходите! Вам здесь больше нечего делать!
Я почувствовал, что многим врагам захотелось побыстрее добраться до смартфонов и самим убедиться, что Лисса говорит правду. Но никто не двигался с места.
Нам по-прежнему грозила опасность – совсем рядом стоял Джулиан Гудфэллоу, правая рука Миллинга. Возможно, он не позволит своей армии пуститься в бегство. Его лицо исказилось гневом.
– Нет, это просто чудовищно, нет, это… – вырвалось у него.
Гудфэллоу был вне себя от бешенства, а потому с ним случился неприятный казус – со мной тоже так часто бывало в первые месяцы в школе: он непроизвольно превратился. Судя по всему, в осу – на земле осталась куча одежды, а гризли не появился. Но насекомого тоже нигде не было видно!
Джеймс Бриджер осторожно подошёл ближе и, порывшись мордой в его свитере и рубашке, вдруг вздрогнул.
– Забодай меня комар, – пробормотал он. – Взгляните сами.
Мы приблизились, и тут я понял, что произошло. Не случайно маленьким животным в нашей школе запрещалось носить тяжёлые украшения.
На земле лежал Гудфэллоу в обличье осы – придавленный собственными золотыми часами.
Наживка и прикроватный коврик
Миллинг повержен, Гудфэллоу погиб – такой поворот событий лишил сторонников Эндрю желания бороться дальше. Они отступили. Некоторые исчезли тихо, как тени, другие – шумно, как, например, оборотень-бык: он – намеренно или случайно – наступал на своём пути на каждую сухую ветку. А один медведь удалился, громко рыча, и с досады вырвал с корнем маленькое деревце, мимо которого проходил. Летучие мыши, хлопая крыльями, улетели так же быстро, как билось моё сердце. Шум мыслей отступающих оборотней постепенно затих в отдалении.
Не успели наши враги уйти, как, распахнув двери школы, ко мне бросились мои друзья. Красная белка прыгала у меня на спине и обнимала моё левое – здоровое – ухо, белая волчица прижималась ко мне, а сильный мальчик с волнистыми каштановыми волосами бросился мне на шею. Они все запачкались моей кровью, но им было на это наплевать.
– Очень больно, Караг? Покажи, где он тебя ранил, – разглядывал меня Брэндон. – Знаешь, я подумал, что на этот раз мы тебя сдали.
– Куда сдали? – непонимающе спросил я. Брэндон только крякнул.
Лисса Кристалл тоже озабоченно посмотрела на меня:
– Мне очень жаль, Караг. Если бы я знала, что твой план настолько опасен для тебя, я бы никогда…
– Глупости, у нас не было другого выхода, – твёрдо ответил я. – Вам пришлось дать добро. Ведь как-то же нужно было подобраться к нему, чтобы провести ритуал. И только я подходил на роль наживки, чтобы отвлечь Миллинга.
– Ты поступил очень мужественно, – сказал Джеймс Бриджер, уже превратившийся в человека. Тео протянул ему его вещи, включая ковбойские сапоги и шляпу. Одевшись, мой любимый учитель тут же обнял меня. Как хорошо! Я немного испугался, когда увидел, что его сын Джо тоже подошёл к нам и стоял поблизости, как всегда в своих разорванных джинсах и чёрной футболке. Но теперь его, кажется, не смущало, что его отец так тепло ко мне относился.
– Классная работа, – сказал он и улыбнулся сначала мне, потом отцу. – Ты всегда это умел? Я имею в виду – замораживать людей в их зверином обличье, или как это правильно называется.
– Нет, Лисса нас с Сарой только что научила. Это оказалось очень даже непросто, и на всю учебу у нас было всего полчаса. – Мистер Бриджер выглядел сегодня ещё более небритым, чем обычно, к тому же совершенно невыспавшимся. – Я сначала думал, что не справлюсь. На ком нам было тренироваться? Короче говоря, наша авантюра могла закончиться очень плачевно.
– Мы поклялись сохранить в тайне методику проведения этого ритуала, поэтому я не могу сообщить никаких подробностей, но и мне было очень сложно, – добавила Сара Кэллоуэй, тоже уже в человеческом облике. Её светло-зелёные глаза влажно блестели. – Если бы вы только знали, как я переживала, справимся ли мы. Но стоило мне подумать про Билла, Труди и Бо, я тут же понимала – мы обязаны довести это дело до конца. – Она убрала волосы с лица, и я увидел, что у неё дрожат руки. Я в первый раз заметил, что тёмный цвет её волос – результат использования человеческой магии. У пробора корни волос были светлыми, серо-коричневыми, в точности того же оттенка, как и окраска её змеиной кожи.
Подошедший к нам Дориан поклонился сначала учителям, а затем и мне:
– Я очень рад, что операция прошла успешно. Это было поистине впечатляюще.