Расчёсывая волосы и отряхивая джинсы, я была готова. Я вернулась к «Мегану» и отправилась в путь, включив печку на полную мощность, чтобы высушить волосы. До Монако было около двадцати минут езды, если пробки были свободными.
Я попал на радио «Ривьера» как раз к восьмичасовым новостям. Талибы бежали от бомбардировок, цена на нефть марки Brent упала на два доллара за баррель, и день обещал быть солнечным и тёплым. А теперь — золотая старушка от братьев Дуби…
Я скрылся в нескольких горных туннелях, голая скала была всего в нескольких футах от меня, и, выйдя на свет, я снова надел шляпу, убедившись, что поля опущены до самого низа, готовясь к поездке в княжество. Первыми, кого я увидел, были полицейские в белых фуражках и длинных синих пальто до колен, словно сошедшие со съёмок фильма «Пиф-паф ой-ой».
Дорога была довольно загруженной, с пестрой мешаниной номерных знаков. Было много французских и итальянских машин, но не меньше было и машин из княжества с красно-белыми клетчатыми щитами на номерных знаках.
Добравшись до небольшого кругового перекрестка всего в нескольких сотнях ярдов от конца туннеля, я проскочил сквозь строй полицейских на мотоциклах, припаркованных по обеим сторонам дороги. Трое из них, в кожаных сапогах до колен и темно-синих гоночных брюках, проверяли автомобили, въезжающие и выезжающие из княжества, внимательно изучая информацию о налогах и страховках на лобовых стеклах, пока их рации бормотали что-то на BMW рядом с ними.
Дорога петляла под уклон к гавани, мимо трёх-четырёх камер видеонаблюдения. Они были повсюду: прямоугольные металлические коробки вращались, словно роботы.
Прозрачная вода в гавани начинала отражаться от солнечных лучей, заставляя лодки мерцать, когда я спустился к морю. Некоторые яхты были размером с круизёры Carnival, с вертолётами и Range Rover, припаркованными на палубе, так что владельцам не приходилось беспокоиться о звонках в Hertz, когда они парковались.
Высоко на другом берегу гавани находился Монте-Карло, где теснились все казино, гранд-отели и кондоминиумы для богачей. Именно туда я и направлялся. Я шёл по дороге, огибающей порт, и невольно представлял себя одним из тех гонщиков Формулы-1, которые каждый год проносились по этому асфальтовому отрезку, зарабатывали миллионы, а потом приезжали сюда и жили, чтобы не допустить утечек в налоговую систему. Молодец, если сможешь.
Монако не показалось мне особенно привлекательным местом. Оно было полно скучных, невзрачных многоквартирных домов, которые душили величественные здания, возведённые ещё до того, как люди захотели втиснуться в княжество и накопить немного денег. В банках хранилось двадцать пять миллиардов долларов на депозитах, что было совсем неплохо для тридцатитысячного населения. Всё это место могло бы уместиться в Центральном парке Нью-Йорка, и ещё осталась бы трава. Деньги даже выливались на улицы, где общественные эскалаторы поднимали и спускали людей по крутым скалам, начинавшимся менее чем в ста метрах от кромки воды. Богатых людей, желающих жить здесь, было предостаточно, и единственный способ их разместить – подняться наверх. Несколько дней назад, во время разведки, я проходил мимо начальной школы, располагавшейся на втором этаже жилого комплекса. Её террасу расширили и покрыли зелёным войлоком, образовав игровое поле.
Здесь было столько же маленьких собачек-гончих в жилетках и пуделей в бейсболках, но в Каннском переполохе не было нужды. Даже тротуары были частью сказки.
Гавань исчезала, когда я поднимался на холм к казино. Напротив меня, на дальней стороне, находился дворец, где жил принц со всей своей компанией. На каждой башне и башенке развевались флаги. Архитектором, должно быть, был Уолт Дисней.
Я очутился на идеально подстриженных лужайках казино. Даже гигантские фикусы вокруг были защищены, укрытые каким-то восковым коконом на случай аномального мороза. Сказочный полицейский увёл меня с пути «Феррари», выезжающего задним ходом с парковки, чтобы какой-нибудь шулер мог проехать четверть мили до своей яхты, проведя в азартных играх всю ночь.
Я свернул налево, мимо ювелирных магазинов Christian Dior и Van Cleef и ещё нескольких охраняемых фикусов. Передо мной, через перекрёсток, оказалась площадь Бомарше – большая, засаженная травой площадь с дорожками и деревьями. Справа от меня находился дворец Ла Скала – впечатляющее шестиэтажное здание в старофранцузском стиле с безупречной кремовой краской и окнами со ставнями.
Я прошёл по краю площади и свернул направо, на подземную парковку прямо перед входом в театр «Де ла Скала», втиснувшись рядом с элегантным, блестящим спортивным автомобилем Acura с номерами штата Нью-Джерси. Как он там оказался, я понятия не имел; возможно, его съехали с одной из яхт.
Вернувшись на улицу, я перешёл дорогу к торговому центру. Солнце только-только поднималось над крышами зданий, и я надел солнцезащитные очки, чтобы дополнить шляпу и совершить короткую прогулку под камерами видеонаблюдения.
Я протолкнулся плечом в дверь торгового центра, и в ноздри тут же ударил запах денег и лака. Я снял очки. По обе стороны мраморного коридора тянулись небольшие концессионные лавки, продавая шампанское и икру. Первой остановкой слева был стеклянный вход в главпочтамт, интерьер которого был таким же величественным, как частный банк. Коридор тянулся около сорока ярдов, затем свернул налево и исчез. Не доезжая до угла, я увидел группу столиков и стульев у кафе. Большие декаф-кофе и «Уолл-стрит джорнэл», казалось, были здесь обычным делом. Люди в строгих костюмах двигались между ними, стуча каблуками.
На полпути справа виднелись мраморная колонна в римском стиле и дверь. Вывеска гласила, что это приёмная для офисов, занимавших пять верхних этажей.
Я направился к кафе, взглянув на большой дисплей из плексигласа, где была представлена информация о владельцах или арендаторах офисных помещений наверху. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что все они начинаются с «Монако» — компания «Монако Финансовые Услуги», «Монако то», «Монако сё». Все они были разнесены по этажам, показывая, кто на каком находится, но я шёл слишком быстро, а мой разум работал слишком медленно, чтобы разглядеть, кто занимает номер 617.
Я продолжил путь мимо размытых медных табличек. Двойные стеклянные двери открылись в приёмную. За столом сидела безупречно одетая темноволосая женщина. Настенная камера вращалась позади неё, пока она говорила по телефону.
Я сел за свободный столик в кафе, глядя в сторону ресепшена. Тут же появился официант, и я заказал крем. Моя попытка объясниться по-французски его не впечатлила. «Большой или маленький?»
«Один большой и два круассана, пожалуйста».
Он посмотрел на меня так, словно я заказал столько блюд, что вот-вот взорвусь, и скрылся в кафе.
Я посмотрел направо, чтобы увидеть, что находится за углом. В очень дорогой сапожной мастерской продавались блестящие ремни и другие кожаные изделия, а в химчистке был выставлен ряд бальных платьев. Напротив химчистки находился магазин фарфоровой посуды. Эта часть коридора была всего около пятнадцати ярдов в длину и заканчивалась ещё одной стеклянной дверью. Я видел, как солнечный свет отражается от лобового стекла машины снаружи.
Мой заказ прибыл в тот момент, когда нарядные посетители за другими столиками допивали кофе с выпечкой перед работой. Однако самый громкий голос, который я слышал, был английским. Женщина лет сорока с небольшим, с пышной шевелюрой, разговаривала со своей пожилой спутницей. На них было столько косметики, что хватило бы, чтобы заполнить воронку от бомбы. «Ох, дорогая, это просто ужасно… В Лондоне я не могу найти комбинезон нужной длины для своих ног. Похоже, сейчас только Швеция. Ну разве это не смешно?»
Другие тихо, почти скрытно, разговаривали по мобильникам на французском, итальянском, английском и американском языках. Все англоговорящие использовали в своих разговорах одни и те же слова: «deal», «close» и «contract». И независимо от национальности собеседника, все они заканчивались фразой «Ciao, ciao».
Глава 23
Я допил свой кофе с молоком, когда двое в костюмах остановились у покрытой пластиком доски, осмотрели её и нажали кнопку звонка. Один наклонил голову к домофону, а затем оба исчезли за дверьми слева в приёмной.
Я уже увидел здесь почти всё, что мне было нужно. Я взял салфетку, вытер руки и вытер чашку, хотя прикоснулся лишь к ручке. Оставив возмутительные шестьдесят шесть франков и чаевые, я вышел тем же путём, каким и пришёл.
На этот раз мой взгляд упал на табличку шестого этажа и пробежался по ряду маленьких табличек: 617, по-видимому, был домом Monaco Training Consultancy, кем бы они ни были. Я вышел из здания.
Над площадью ярко светило солнце, поэтому я надел солнцезащитные очки и опустил козырёк. Машины, мотоциклы и скутеры, словно сардины, заполнили все свободное пространство вокруг площади. Садовники подстригали кусты, а пара парней в кевларовых комбинезонах как раз собиралась обрезать бензопилой ветви больших безлистных деревьев. Разбрызгиватели слегка поливали траву, пока мимо проплывали женщины в мехах, а их собаки – в таких же модных аксессуарах. Я свернул направо у магазина Prada и обошел здание сзади, как вдруг за мной заработала бензопила. Мне хотелось посмотреть, где находится выход из химчистки.
Узкая улочка с этой стороны здания была около шестидесяти ярдов в длину, на ней располагалось несколько небольших магазинчиков, где прорабатывали фотографии или продавали небольшие картины. Я снова свернул направо, вдоль задней части здания Де ла Скала, и оказался в офисной части здания. Некоторые ставни были подняты, некоторые опущены; за ними располагались частные парковочные места и склады магазинов. Большую часть пространства занимала погрузочная площадка почтового отделения. Там было очень чисто и аккуратно, а работники почты носили аккуратную, отглаженную синюю форму и белые носки. У меня было такое ощущение, будто я попал в Леголенд.