Я сбежал по ступенькам и помчался по тускло освещённому туннелю, минуя людей, только что сошедших с поезда. В такой обстановке это выглядело совершенно естественно: кто же не бежит, чтобы успеть на поезд?
Перешагивая через две ступеньки и следя за тем, чтобы козырёк был опущен, я не смотрел на их вагон, а продолжил путь и сел в следующий. Сразу же усевшись, чтобы не мешаться, я поглядывал в туннель на случай, если они передумали или установили какую-нибудь систему антинаблюдения. Двери поезда закрылись, прежде чем он рванул вперёд, и мы поехали, а я пытался восстановить дыхание. «Л, мы мобильны. Давай, давай! Подтверди».
Щелк, щелк.
Он направлялся по прибрежной дороге в Ниццу, следуя по пятам за Хуббой-Хуббой, который к этому времени должен был уже преодолеть по крайней мере треть пути.
На этот раз я не мог видеть Ромео через стекло соединительной двери, но я мог бы увидеть, выйдут ли они на одной из четырех или пяти остановок по пути.
Мы вышли из тени вокзала, и утреннее солнце светило сквозь стекло, заставляя меня щуриться, даже в солнцезащитных очках и шляпе. Я просто сидел и смотрел, как мимо проплывает Средиземное море, пока мы ехали двадцать минут в сторону Ниццы.
Вокзал Рикье не был похож на вокзал в Антибе, где старое здание превратили в новое: он по-прежнему оставался старым, служил безлюдным пунктом посадки и высадки пассажиров.
Двое Ромео вышли вместе с женщиной в пышном платье с цветами, таща за собой клетчатую тележку из супермаркета. Теперь уже обе в тёмных очках вышли из вокзала и направились к оживлённой улице, по которой я добрался до «Л'Ариан» и конспиративной квартиры. Я последовал за ними. Главная улица находилась примерно в сорока ярдах, и шум машин был почти оглушительным. Грузовики, легковые автомобили и мотороллеры боролись за место на тротуаре в обоих направлениях, разнося выхлопные газы. Ромео остановились примерно на полпути, вытащили из бокового кармана сумки карту и сориентировались. Если они ехали в нужный магазин, то нужно было свернуть на главную дорогу, проехать прямо около четырёхсот ярдов, а затем направо на бульвар Жана XIII. Я ждал у стены, покрытой граффити на французском и арабском языках, нанесёнными баллончиком. Я предполагал, что хорошая новость заключалась в том, что все они трахались с девушками, но не был в этом уверен.
Ромео отложили карту и свернули налево на главной дороге, под железнодорожным мостом, прежде чем перейти дорогу и двинуться на север по правой стороне улицы, может быть, чтобы держаться в тени, а может быть, потому, что им всё равно рано или поздно придётся повернуть направо. Ромео Первый нёс сумку на плече и всё ещё выглядел как кот на раскалённых кирпичах, оглядываясь по сторонам, но так ничего и не увидел. Они проехали мимо рядов дешёвых кафе, банков и магазинов – всего того, что питало восточную часть города, – всё это было очень похоже на бедных родственников их коллег из Канн или центра Ниццы.
С обеих сторон к главной дороге подходили небольшие дороги, и вдоль тротуара торчало редкое дерево. Но вместо травы вокруг была лишь грязь, развеваемые ветром картонные коробки из-под «Макдоналдса», собачье дерьмо и окурки. Следовать здесь было гораздо проще, чем в Монако: во-первых, потому что меньше камер видеонаблюдения, о которых нужно было беспокоиться, и, во-вторых, потому что во всех направлениях двигалось гораздо больше людей. Куда бы они ни направлялись, они явно опаздывали.
Я попытался проверить радиосвязь, но ни от Лотфи, ни от Хуббы-Хуббы не было никакой связи. Я не ожидал, что они будут, но было бы здорово, если бы они были где-то здесь и поддержали меня.
Они пересекли несколько небольших перекрёстков справа, затем остановились на большом, со светофором, ожидая вместе с нетерпеливой толпой, которая всё росла по мере того, как мимо проносились машины и шипели пневматические тормоза. Здесь было гораздо больше смуглых и чёрных лиц, чем в Монако, и двое Ромео не удостоились второго взгляда. Они воспользовались возможностью ещё раз свериться с картой, пока я с особым интересом рассматривал ассортимент матрасов в витрине магазина сосновых кроватей. На следующем перекрёстке, который был перекрёстком, им нужно было повернуть направо, чтобы попасть на улицу Жана XIII. Оттуда нужный магазин находился примерно в трёхстах ярдах вверх по бульвару справа.
Глава 46
Ромео Один всё ещё оглядывался по сторонам, словно ожидая, что небо рухнет ему на голову. Он засиял, когда Ромео Два вернулся к карте.
Загорелся зелёный, и они пересекли дорогу. Я ещё раз проверил радиосвязь, прежде чем последовать за ними. «Алло, всем, это Север. Проверка радиосвязи, проверка радиосвязи».
Ничего.
Они свернули на Жана XIII и на время потеряли из виду. Я ускорил шаг, пробираясь сквозь поток пешеходов, чтобы снова попасть в поле зрения, пока французская и арабская музыка пробивалась из кафе и магазинов дешёвой одежды. Было рискованно делать это так рано, из-за посторонних глаз. Где бы ты ни был, кто-то всегда за тобой наблюдает. Но я должен был туда попасть, я должен был не упускать их из виду, находясь так близко к цели и хавалладе, которую нам ещё предстояло опознать.
Я начал переходить дорогу на перекрёстке с улицей Жана XIII, рискуя в потоке машин. Мотороллеру пришлось вильнуть, чтобы уступить мне дорогу. «Ромео» всё ещё мчались к цели, всё ещё справа. Я перебрался на другую сторону, повернул направо и снова их догнал. Находясь на противоположной стороне дороги, я лучше видел, что они задумали, чем если бы шёл прямо за ними.
В магазинах продавались кастрюли и сковородки, мусорные баки для кухонных отходов и связки ярких пластиковых вешалок для одежды, а Ромео легко общались с ранними покупателями, которые только что запаслись чистящим средством для туалетов и мусорными пакетами.
Сеть ожила. «Это H, поворачивает на бульвар. Проверка радио, проверка радио».
Услышать его голос было для меня облегчением. Я нажал кнопку на своём Sony. «У N справа на бульваре стоят Romeo One и Romeo Two. Они в Café Noir, справа. H, подтвердите». Как только я отпустил кнопку, его Scudo проехал мимо меня.
«У Х есть, у Х есть. Я нажимаю на курок».
Я дважды щёлкнул по нему, продолжая брать Ромео. Они оба сверялись с номерами магазинов справа и слева от них. Мы подошли к небольшому уличному рынку, где продавали фрукты и овощи, и Ромео то и дело исчезали между ящиками с яблоками и дынями.
Я давал комментарии для Хуббы-Хуббы и, как я надеялся, для Лотфи, который в какой-то момент должен был вернуться в сетку и должен был быстро разобраться в ситуации. «У N всё ещё Ромео Один и Ромео Два. Справа у фруктового рынка, всё прямо, к магазину. H, подтвердите».
Щелк, щелк.
Через десять секунд он вернулся в эфир. «Это помехи от H, в тридцати ярдах от магазина справа. Цель — магазин тканей, один пожилой мужчина, араб, в белой рубашке, застёгнутой на все пуговицы, без галстука. Это фокстрот от H».
Я дважды нажал на него. Ромео остановились на небольшом перекрёстке и всё ещё проверяли номера. Ромео Один осматривал толпу покупателей, пока Хабба-Хабба снова появлялся в сети.
«H нажал на курок. N — подтверди».
Отличные новости. «Понял. Ромео Один, Ромео Два, всё ещё справа, приближаемся к концу рынка. Можете последовать за рынком?»
Пока Hubba-Hubba разбиралась с этим, образовался пробел.
Щелк, щелк.
«Понял. Десять не хватает, всё ещё справа».
Я замолчал и ждал, когда Хабба-Хубба их увидит. Они прошли мимо последнего прилавка и не успели сделать и трёх-четырёх шагов, как он вернулся. «У него Ромео Один, Ромео Два».
Теперь я мог немного отступить и позволить Хаббе-Хаббе отвести их в магазин. «Теперь осталось пятьдесят, всё ещё справа».
Я всё ещё мог видеть Ромео, но тот факт, что у Хуббы-Хуббы был курок, давал мне свободу думать о том, что делать дальше. Я просто надеялся, что Лотфи скоро придёт.
«Двадцать пять не хватает, всё ещё справа, проверяю номера. Они замедляются, замедляются».
Я слушал, опустив голову, притворяясь, что разглядываю проносящийся мимо мир. Не было нужды смотреть прямо на цели. Мне рассказывали, что происходит, и это был бы кошмар, если бы мы встретились лицом к лицу.
«Приближаемся к цели. Подожди, подожди. Вот уже у цели, полностью… полностью, цель достигнута. Они разговаривают с белой рубашкой. Подожди, подожди». Из сети раздался детский плач и поток женского арабского. Я слышал, как их говор становится слабее: он уходил от неё. «H — это фокстрот, я не могу держать курок, я не могу держать курок».
Я ускорил шаг.
«Понял. N нажимаю на курок. Ты держишь тыл, признай».
Щелк, щелк.
Подойдя ближе, я понял, в чём проблема. Хубба-Хубба переходил дорогу слева направо, как раз мимо цели: он прятался в дверном проёме, через который пытались пробраться две женщины в платках, длинных пальто и с коляской.
Он добрался до перекрёстка, который находился через два магазина слева от цели, и скрылся из виду. Его маршрут пролегал через заднюю часть магазинов и широкий переулок.
Безопасность теперь определённо приносилась в жертву эффективности, когда я остановился, чтобы взглянуть на витрину возле хозяйственного магазина. Лестницы на тротуаре были прислонены к стене, а между перекладинами торчали мётлы и щётки. Неважно; по крайней мере, я видел магазин. «У N есть курок».
Щелк, щелк.
Я также видел разговор, который вели неизвестный в белой рубашке с Ромео Один и Ромео Два. Закончив разговор, они направились к задней части тускло освещённого магазина. Мне пришлось снять очки, чтобы лучше видеть, что происходит внутри. Магазин выглядел почти пустым, товаров было немного, если не считать нескольких рулонов разноцветной ткани, развешанных по стенам. Они прошли мимо длинной стеклянной витрины, уставленной отрезами ткани, и тут из задней внутренней двери вышел ещё один мужчина с группой людей, которые до этого стояли в тени.
«Ждите, ждите. Неизвестные на цели».