е ничто не могло помочь и когда все жертвы в виде миллионов долларов и многих человеческих жизней оказывались бесполезными.
Рано или поздно Мартин Грэди узнает, каким делом я занялся, и тогда он запретит это. Дело в том, что он не выносил, когда в дело примешивалась личная ненависть. Но в данном случае это меня не беспокоило. Рондина была для меня важнее.
В дверь осторожно постучали.
Я вскочил, одним прыжком оказался у выключателя, погасил свет и уселся в углу на пол, направив в сторону двери дуло пистолета.
Легкий стук повторился, потом дверь медленно распахнулась, и на пороге появилась Рондина, моя любимая Рондина, прекрасная, как ангел, и опасная, как дьявол, Она медленно вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Мне был виден только ее силуэт, который тем не менее давал полное представление о ее великолепной стройной фигуре.
Я знал, что она не видит меня и нарочито громко взвел курок, чтобы она услышала характерный скрежет металла.
— Я здесь, Рондина.
Она прекрасно поняла, что у меня в руке.
— Это должно произойти сейчас и здесь, Тайгер?
— Возможно. Я хочу, чтобы ты побледнела от страха, хочу, чтобы ты дрожала и мучалась неизбежностью.
Рондина направилась в мою сторону, вытянув вперед руки и ощупывая мебель. Ее глаза еще не привыкли к темноте, и она не сразу нашла кресло. Усевшись, она в свойственной ей манере закинула ногу на ногу и откинулась на спинку кресла.
Я смотрел на соблазнительную белизну ее коленей и мрачно думал, что это удовольствие стоило жизни Колу Хэггерти.
— Я должна тебе кое-что объяснить, Тайгер.
— Нет, крошка, я и так уже все знаю.
— Но…
— Никаких «но»! Хватит и того, что я получил две пули в грудь из твоих ласковых ручек. Кроме того, ты убила моего друга. И все это только моя вина, потому что я, как дурак, влюбился в тебя, и ты окрутила меня вокруг пальца. Тут нечего объяснять ни мне, ни тебе! Твои пули врачи удалили из моего тела, но злость и ярость они вырезать не могли, и они завязли в сердце, как жало, постоянно подстегивая меня к жизни и мести, предостерегая против сладких слов и нежных ручек.
— Но, Тайгер!..
— О, в свое время тебе удалось заглушить мое недоверие горячими поцелуями. Мы были самой красивой и счастливой любовной парой в этом пекле войны! «Любовь побеждает все!» — часто говорила ты. Я подарил тебе жизнь, а ты застрелила меня или, по крайней мере, думала, что застрелила. В течение долгих двадцати лет я тоже считал тебя мертвой, и ты можешь себе представить, какую мрачную радость я испытал, увидев тебя живой и невредимой. Ты совершенно не изменилась за эти годы, если не считать великолепного вмешательства хирурга и крашеных волос. Ты осталась все такой же дьявольски прекрасной шпионкой и убийцей! И снова, как в старые времена, ты очаровываешь мужчин взглядами из-под ресниц и соблазнительным покачиванием бедер, Но меня на эту удочку больше не поймать!
— Прошу тебя, Тайгер!.
— Помолчи. Теперь говорю я! А потом заговорит эта штука.
Теперь Рондина видела пистолет в моей руке и, самое главное, выражение моего лица. Она медленно выпрямилась в кресле и сложила руки на коленях, словно ожидая неминуемого выстрела. На лбу у нее выступили мельчайшие капельки пота. Наконец-то я добился того, чего желал.
— Нет, — покачал я головой, еще не сейчас, моя радость. Прежде я должен узнать всех твоих сообщников и руководителей, чтобы разгромить крысиное гнездо вашей организации. Сначала я сделаю это и затем утолю жажду, оставив на потом свое личное удовольствие. И не посылай больше ко мне своих юнцов — в следующий раз я им отвечу пулями. А теперь уходи!
Казалось, Рондина поняла, что ей не удастся меня ни в чем убедить.
Она медленно встала, беспомощно взглянула на меня и молча направилась к двери. На пороге она еще повернулась было ко мне, как бы желая что-то произнести, но раздумала и молча вышла из комнаты.
Я осторожно спустил курок, поставил пистолет на предохранитель и сунул его в кобуру. Я широко улыбался, потому что был очень доволен собой.
Глава 6
Я нацепил наживку на крючок и закинул удочку. Теперь мне оставалось только ждать.
Я почти чувствовал, как где-то собрались люди и устроили военный совет, на котором вынесли однозначное решение, и теперь неслышно и невидимо готовилась крупная облава, в которой я был дичью. Охотники принадлежали к самым различным лагерям, часто совершенно противоположным, и имели разные мотивы и цели. Им придется быть очень осторожными и постараться ничем себя не скомпрометировать во время этой травли.
И так я спокойно подождал два дня.
Утром третьего ко мне в номер позвонил портье и сказал, что со мной хочет переговорить мистер Туми. Я попросил передать ему трубку, Произнеся несколько фраз, среди которых был пароль, Туми дождался моего ответа и немедленно поднялся ко мне в номер.
Заранее никогда нельзя знать, что можно ожидать от посыльного Мартина Грэди.
Туми оказался маленьким человечком, одетым с тщательностью щеголя с Мэдисон-авеню. Под мышкой — деловая папка с бумагами, на носу — очки без оправы, общий вид пресыщенный, но добродушный. Правда, этот вид был очень обманчивый.
Я знал, что этот человек в совершенстве владеет всеми тонкостями нашей профессии и при необходимости хладнокровно убьет любого человека, будь то женщина, ребенок или старик…
Подождав, пока Туми устроится в кресле, любезно предложенном мной, и облегченно откинется на спинку, я спросил, какой приказ он привез мне на этот раз. Он окинул меня внимательным взглядом, который словно бы подытоживал все те сведения, какими он располагал относительно моей персоны. Я не сомневался, что он очень внимательным образом ознакомился с моим досье, хранимым в резиденции Грэди, и имеет собственное представление о моем характере и привычках, за исключением разве только тех небольших секретов, которые наверняка имеются у каждого человека.
— Надеюсь, вы понимаете, мистер Мэн, с какой целью я появился здесь?
— Да, я ждал вас.
— Прекрасно! За последнее время мы не получили от вас ни одного отчета, и вот я здесь!..
— И не получите.
— Что ж, мистер Грэди предвидел это.
— Что вы должны передать мне от него?
Туми улыбнулся:
— Думаю, вы будете поражены.
— Меня давно ничто не смущает…
— И все же, — в его глазах заплясали веселые искорки, — вы можете продолжать, мистер Мэн.
— Что?
— Таков приказ. Вероятно, совершенно случайно, вы попали в осиное гнездо. Ваше появление в этом городе произвело такое замешательство в определенных кругах, что прежде чем предпринимать что-либо в ответ, необходимо будет произвести самое тщательное расследование.
— Но Мартин Грэди знает, что это дело для меня имеет только личный аспект?
— Да.
— Значит, он хочет, чтобы я послужил приманкой?
Туми кивнул и заметил с легкой улыбкой:
— Если вам нравится такое название операции.
— Выходит, если мне понадобится, я могу воспользоваться помощью Центра?
— Безусловно.
Я закурил сигарету, чтобы хоть как-то скрыть свое удивление.
— Еще один вопрос, мистер Туми.
— Да?
— Что будет предпринято для того, чтобы вывести меня из игры?
Он пожал плечами.
— Лично мне не хотелось бы видеть свою фамилию в таком количестве списков на уничтожение и приказов на ликвидацию, в скольких фигурируете вы, мистер Мэн.
— Ну-у это старая история.
— И все же в списке кандидатов на уничтожение вы стоите на первом месте.
— Эта честь была мне оказана в прошлом году.
— Тем не менее, вы находитесь под перекрестным огнем двух враждующих сторон. Кроме того, Вашингтон не имеет ничего против, если с вами произойдет несчастный случай… О, нет! Конечно, не смертельный, а такой, который уложил бы вас в постель на некоторое время, месяца на два-три. А тут еще эти англичане, которые… Вы знаете не хуже меня, как они любят, когда кто-либо сует нос в их дела. Они могут доставить нам массу хлопот. Честно говоря, если бы мне пришлось выбирать между англичанами и коммунистами, я бы не колеблясь выбрал вторых. Они не такие твердолобые, и их намерения гораздо легче предугадать. Итак, мистер Мэн, теперь вам известно ваше положение? Теперь вы можете подумать, за что вас так невзлюбили.
— Это я вам могу сказать сразу.
Туми покачал головой:
— Вы и сами еще не знаете этого полностью, хотя вам кажется, что вы ухватили разгадку за хвост.
— Тогда остается только ждать.
— Мне кажется, что мистер Грэди слишком доверяет вашим способностям.
Я хмыкнул в ответ и раздавил окурок сигареты в пепельнице.
— На всякий случай, мистер Мэн, если вы захотите со мной переговорить, то я остановился в Честер-отеле, — произнес Туми. — Уилсон и Стадли ждут вашего вызова в конторе в Нью-Йорке.
— Мне не нужны помощники.
Туми встал, открыл портфель, достал и бросил на стол пачку денег.
— Может быть, вы и правы, но деньги никогда не бывают лишними. Позвоните, когда эти кончатся.
— О'кей! Благодарю!
Туми закрыл папку, сунул ее под мышку и с серьезным видом произнес:
— Итак, я выполнил свой приказ. Теперь дело за вами.
Я встретился с полковником Корбинетом в «Блю-Риббон» на 44-й улице. Мы поднялись с ним наверх, где нас никто не смог бы потревожить.
В ожидании ленча я кратко проинформировал его о состоянии дел. По известным причинам я не мог сообщить ему все. Меня только интересовало, почему некоторые наши люди хотели исключить меня из дела, которым я начал заниматься.
Когда я замолчал, Корбинет положил обе руки на стол и слегка подался вперед.
— Этот вопрос о слабом месте в ООН является делом чрезвычайной важности. Как раз сейчас мы находимся на стадии напряженной гонки вооружений и особенно должны следить за другими странами, нашими возможными противниками, не позволить им вырваться вперед. Поэтому любая информация о нашей внешней политике, полученная противником, дает ему определенные преимущества. В международных отношениях нам приходится принимать во внимание тысячи самых разнообразных обстоятельств, согласовывая нашу внешнюю политику с Англией и другими странами. Кое-кто в ООН осве