Полицейские кивнули. Каждый в этот миг лишь мог мысленно посмеяться над наставлениями, которые, конечно, выдумал не лично их командир. Когда начнется бой, огонь будет вестись на поражение, не даром каждый боец имел вдоволь бронебойных патронов к своей штатной «Грозе», пришедшей на смену опасным для самих себя АКС-74У и маломощным пистолетам-пулеметам «Кедр» и «Клин». И тогда будет не до арестов. А в том, что стрелять придется, никто уже и не сомневался — все успели почувствовать фанатизм и ярость, с которой сражались так называемые партизаны, даже оказываясь в безвыходной ситуации.
Лишь один Колобов вспоминал, как встретился с Громовым в том же самом дворике. Тогда аналитик террористов был совсем плох, ему тоже досталось при взрыве американской ракеты, не различавшей правых и виноватых. Этот парень едва держался на ногах, а передвигаться без посторонней помощи, кажется, вовсе был не в состоянии. Что ж, значит, он все-таки выжил и сейчас уже планирует что-то еще. А это значило, что террористов нужно остановить, и сделать это придется любой ценой.
— Задача ясна, товарищи бойцы?
Лейтенант обвел пристальным взглядом своих людей, хмурых, сосредоточенных, молчаливых.
— Так точно! — грянуло в ответ нестройным хором.
— Есть вопросы?
На этот раз ответом было молчание, и командир лишь удовлетворенно кивнул. Какие могу быть вопросы, все предельно ясно и просто. Есть враг, уже запятнавший свои руки кровью невиновных, и его нужно уничтожить, а для этого у полицейских есть все, что только может быть нужно. Оставалось лишь действовать.
Бронированная «Газель» затормозила на светофоре на перекрестке Гашека и Красина, а затем, миновав Большую Садовую, выехала на Малую Бронную, где и находилось чем-то привлекшее внимание террористов кафе. Микроавтобус, лишенный спецсигналов и синих полос, двигался в общем потоке, к счастью, не слишком интенсивном здесь, но все же достаточно плотным, чтобы сидевшие в бронекапсуле полицейские начали нетерпеливо ерзать, поглядывая по сторонам. Каждому начинало казаться, что пока они медленно тащатся, протискиваясь сквозь вставшие стеной легковушки и «маршрутки», террористы обсудят все свои дела, успеют еще выпить по чашечке кофе, а потом спокойно уйдут.
— Внимание, приготовиться всем! — рыкнул старший лейтенант, передергивая затвор своего девятимиллиметрового «Грача». — Оружие к бою!
Колобов оттянул назад рукоятку заряжания, досылая в ствол «Грозы» первый патрон. Вообще оружие под тяжелые девятимиллиметровые патроны было, пожалуй, идеальным для городских боев. Прежние малокалиберные АКС-74У, не зря получившие прозвища типа «огрызка» или «окурка», были опасны не столько для противника, сколько для всех вокруг. Легкие высокоскоростные пули калибра 5,45 миллиметра, с легкостью прошивавшие даже тяжелые бронежилеты, обладали непредсказуемой траекторией и были склонны к рикошетам, а в тесноте городской застройки это чревато ранением самого себя. Кроме того, пули сохраняли убойность на расстоянии, намного превышавшем прицельную дальность стрельбы, а никому не хотелось случайно подстрелить какого-нибудь прохожего за километр от места боя.
Оружие под пистолетный патрон калибра девять миллиметров, хоть «макаров», хоть «люгер», обладало меньшей мощностью и эффективной дальностью стрельбы, и для города, где перестрелка на дистанции больше двухсот метров — редкость, подходило чуть лучше. Но маломощные пистолетные пули могли быть остановлены бронежилетом, даже легким, без титановых вставок, иным преградами. Можно было расстрелять весь магазин «Клина» или «Бизона», а жулик, укрывшийся за обычной легковушкой, остался бы не только жив, но цел и невредим, разве что испуган не на шутку. А вот тяжелые низкоскоростные пули патронов СП-5 и СП-6, применявшихся в «Грозе», «Вале», «Винторезе», еще нескольких менее известных системах, идеально сочетали небольшую дальность поражения и высокую мощность на приемлемых дистанциях. Да еще и бесшумное оружие на их базе было гораздо совершеннее, чем обычный «калаш» с отъемным глушителем. И то, что сейчас все полицейские из группы захвата имели штурмовые автоматы ОЦ-14, было замечательно.
Салон «Газели» наполнился лязгом металла, щелкали затворы и предохранители. Микроавтобус проталкивался к обочине, вдоль которой выстроились в ряд припаркованные автомобили. Сразу несколько бронемашин, замаскированных под обычные мирные «Газели», подъехали к кафе с разных сторон, блокируя пути отхода и готовясь выбросить из своих чрев десятки вооруженных до зубов полицейских.
— Приготовились! — повторил командовавший группой захвата старший лейтенант, натягивая на лицо вязаную шапочку-маску, до этого скатанную на лбу тугим валиком.
Александр Колобов поудобнее перехватил «Грозу», и без того лежавшую в ладонях, как влитая. В тот же миг пронзительно заскрипели тормоза, «Газель» резко остановилась, так неожиданно, что полицейских побросало друг на друга, а сам сержант, не удержавшись на краешке сидения, свалился на пол. А через секунду по бронированному корпусу микроавтобуса свинцовым градом забарабанили пули.
Закаленная сталь выдержала шквал огня, дав ошеломленным полицейским возможность придти в себя. Лейтенант первым опомнился, подскочив к двери пассажирского салона:
— На выход, за мной!
Широкая бортовая дверь бронированной «Газели» не сдвигалась, как обычно, а распахивалась, разделяясь на две створки, служившие дополнительным прикрытием при спешивании. Стараясь не высовываться из-за них, лейтенант, выбравшийся наружу первым, открыл частый огонь из «Грача», враз опорожнив магазин. А за ним уже выпрыгивал и Колобов.
— Огонь на подавление! — рыкнул командир группы захвата. — Прижмите их!
Старший сержант столичной полиции спрыгнул на асфальт, отскочив в сторону на несколько шагов, и, опустившись на одно колено, развернулся в том направлении, откуда слышались выстрелы и летели пули. Теперь он увидел развернувшуюся поперек дороги серую «девятку», наверное, выехавшую с парковки, а за ней — трех человек в гражданском, но с «калашниковыми». Низко пригибаясь, держась так, чтоб между ними и полицейскими находился корпус их машины, эти трое поливали короткими очередями, и Колобов видел, как пули высекали искры из бронированных бортов «Газели».
Сержант плотнее прижал к плечу затыльник «Грозы», и, поймав на миг в отверстие диоптрического прицела силуэт одного из нападавших, нажал на спуск, ощутив упругий толчок отдачи, а затем увидев, как террорист падает на землю. В тот же миг рядом с ним осел на асфальт еще один, голова которого буквально взорвалась кровавым фонтаном. А опомнившиеся полицейские уже накрыли машину террористов шквалом огня, медленно продвигаясь вперед.
Артем уже привык к кличке Сверчок, давно перестав в ней слышать что-то унизительное, насмешку. Да и не было для этого причин, если фамилия его была Сверчков, а одно только упоминание клички совсем недавно заставляло забиваться поглубже в свои норы прятавшихся в горах на границе недобитых чеченских ваххабитов. Когда Артем вместе с товарищами, такими же бойцами спецназа Внутренних войск, получали приказ, все, и друзья, и враги, знали, что иначе, чем с головой назначенного к ликвидации очередного «амира» обратно на базу они не вернутся. Так было всегда. А теперь бывший капитан «внутряков» сидел на переднем сидении потертой «Лады», рядом с водителем, вглядываясь в поток проезжавшего мимо транспорта.
— Слышь, Сверчок, нам тут долго еще болтаться? — раздался с заднего сидения унылый голос Тохи, Антона Бокова, бывшего десантника, даже сейчас надевшего под легкий бронежилет тельняшку. — Что там отцы-командиры?
— Будет приказ — снимемся, — безразлично пожал плечами Артем, не прекращая наблюдения.
— Да просто не прикольно как-то торчать тут, посреди улицы, в машине, стволами доверху набитой. Если сунутся «полицаи», придется шуметь!
— Жалко их, если сунутся, — хмыкнул сидевший на водительском месте Роман Бычков, по позывному Бык, тоже бывший «внутряк», более того, сослуживец Сверчкова, только дослужившийся лишь до прапорщика.
Артем усмехнулся. Действительно, на троих у них было три автомата, три пистолета, десяток гранат, в основном легкие наступательные РГД-5, и без счету патронов, наверное, на взвод бы хватило, ну на отделение уж точно. А на «сладкое» под задним сидением лежали не слишком тщательно укрытые два противотанковых гранатомета РПГ-22, не новая и не самая мощная модель, но для городского боя, где серьезной бронетехники не могло быть точно, едва ли не избыточно эффективная. И все это — ради того, чтобы их командиры могли спокойно поговорить с каким-то жирдяем, приехавшим минут пять назад на черной «Волге» и скрывшимся в дверях дешевого кафе.
Трое бойцов, за плечами каждого из которых были годы службы и такие переделки, о которых порой не хотелось вспоминать, ведь заодно пришлось бы вспомнить и навсегда ушедших товарищей, откровенно маялись скукой, но о задаче не забывали. Припарковав машину в полусотне метров от кафе, партизаны наблюдали за уличным движением, фиксируя и транспорт, и пешеходов, а Боков, расположившийся сзади, вооружился широкополосным сканером, прослушивая рабочие частоты столичной полиции. И именно он первым заметил опасность.
— Переговоры на полицейской волне, — сообщил Тоха, заставив обернуться Сверчка. — Кто-то к нам едет!
— Что?!
— Сам послушай! — Боков щелкнул тумблером, и из динамика компактной рации разалось: — «… угол Спиридоньева и Малой Бронной! До точки две минуты!». — И тотчас в ответ: — «Гранит, ждите команды! Алмаз, доложить о готовности! Прием!»
— Твою же мать, — протянул Сверчков. — Не зря, стало быть, нас сюда пригнали!
Тройка партизан не была единственной вооруженной силой в окрестностях. Подступы к кафе прикрывали еще, по меньшей мере, две такие же группы, а уже их с почтительного расстояния были готовы поддержать огнем снайперы. Капитан Сверчков не был уверен, что именно сейчас их кто-то не разглядывает в оптический прицел, и хорошо, если этот «кто-то» — свой.