В тот момент, когда начался бой, Жанна уже полчаса находилась на своей позиции, на третьем этаже панельной пятиэтажки. Квартира, в которой она расположилась, была пуста, но покинута явно недавно. Открыв окно, выходившее на главную дорогу, чеченка подтащила поближе низенький столик, установив на него винтовку QBU-10 калибра 12,7 миллиметра. Обзор с ее позиции открывался неплохой, улица была как на ладони. Жанна вогнала в горловину широкий магазин с пятью бронебойными патронами, и, прислонившись к стене, принялась ждать.
Рев моторов заставил девушку очнуться, мгновенно оказавшись рядом с винтовкой. На дороге показались темно-зеленые машины, отчасти и впрямь напоминавшие русский БТР-80, но вместо вращающейся башенки над ними торчали лишенные какой-либо защиты турели, управляемые изнутри. Жанна передернула затвор, дослав в ствол первый патрон, и прильнула к прицелу, выбрав в качестве цели ту самую турель на одном из американских БТР.
Со стороны школы воздух прорезала струя трассеров, расцветших на броне «Страйкеров» яркими цветами, и Жанна, не колеблясь, нажала на спуск. Мощный дульный тормоз частично погасил отдачу, но приклад все равно больно ударил в плечо. Крупнокалиберная пуля выбила искры из турели, разрушив ее и мгновенно сделав многотонный БТР совершенно безоружным. Биноева перенесла прицел, вбив оставшиеся четыре пули в крышу над моторным отделением. Американцы пытались создать машину подвижную, сравнительно легкую, и при этом защищенную, и вынуждены были идти на компромисс. Если борт «Страйкера» выдерживал обстрел из русского пулемета КПВТ, во всяком случае, по заверениям самих создателей, то защита верхней части была значительно слабее. Четыре пули Б-32, ложась очень кучно, пробили тонкую сталь, разрушим мощный дизель. «Страйкер» замер, и тотчас в его борт вонзилась реактивная граната, добив машину.
Жанна ловко поменяла магазин, как раз в тот миг, когда открылись кормовые люки нескольких бронемашин, выпуская десант. Биноева заметила американца, тащившего пусковую установку ПТУР FGM-148A «Джейвелин». Он как раз возился с ракетой, когда тяжелая пуля ударила солдата в спину, швырнув его на асфальт. Его сосед, вооруженный пулеметом М249, вскочил, завертелся из стороны в сторону, и получил следующую пули, угодившую в голову. Чеченка видела, как верхняя часть его туловища окуталась кровавым облаком, и обезглавленное тело швырнуло на броню.
Девушка успела отстрелять еще два магазина, уничтожая вражескую пехоту, особенно пулеметчиков и расчеты ПТУР, поражая бронемашины сверху, в наиболее уязвимую часть. Комната наполнилась пороховыми газами, под ногами катались еще горячие гильзы, но Жанна продолжала снова и снова нажимать на курок. Вот из «Старйкера», который от ее позиции отделяло метров двести, показался человек в американском камуфляже, принявшийся размахивать руками, время от времени поднося ко рту компактную рацию. Офицер, тем более, не запаниковавший, продолжавший управлять своими людьми, был очень ценной мишенью. Прицельная марка легла на его широкую спину, указательный палец потянул спусковой крючок, снова отрывисто грохнул выстрел, и пуля, разогнавшись до восьмисот с лишним метров в секунду, ударила американца в поясницу.
Турель RWS одного из бронетранспортеров развернулась, и мощный «браунинг» дал длинную очередь, стегнув по стене дома свинцовой струей. Несколько пуль залетели в оконный проем, круша мебель и оставляя в стенах глубокие язвы.
За спиной скрипнула входная дверь, которую Жанна и не думала запирать, и раздался голос одного из тех бойцов, что заняли оборону в пятиэтажке вместе с Биноевой:
— Мы отступаем! Пиндосы обошли с фланга и выходят в тыл! Приказано двигаться на второй рубеж!
Жанна вскочила, на миг замешкавшись. Она не хотела бросать винтовку, к которой уже привыкла, восхищенная ее сокрушительной мощью. Но тащить на себе пятнадцать килограммов металла под вражеским огнем было не лучшим решением. Оставив оружие, Биноева выскочила из квартиры, услышав, как за спиной что-то с грохотом взорвалось. Вытаскивая на бегу из набедренной кобуры массивный АПС калибра девять миллиметров, она быстро спускалась вниз по лестнице, видя перед собой спину одного из бойцов полковника Басова, тащившего тяжелый пулемет ПКМ.
В тот момент, когда Жанна вместе с двумя партизанами выбежала из подъезда, первая мина упала, разорвавшись в центре детской площадки. А затем с неба хлынул настоящий ливень, наполнив воздух визжащими осколками.
— Быстро, в переулок, — крикнул вооруженный пулеметом боец, указывая направление рукой. — Там можно срезать!
Он первым кинулся в узкий проезд между домами, не слыша надсадного свиста, расколовшего небо. Мина упала под ноги партизану, взметнув столб огня и земли. Ударной волной Жанну и второго бойца снесло с ног, оглушив грохотом близкого взрыва. Чеченку отбросило назад, и, падая, она ударилась затылком о ступени подъездной лестницы.
Девушка попыталась подняться на ноги, чувствуя, как мир перед глазами закружился в стремительном хороводе. Во рту чувствовался привкус крови, в ушах звенело, точно в кузнечном цеху. Не сразу она заметила бежавших к подъезду людей в камуфляже с непривычным рисунком и необычных касках, сжимавших в руках короткие черные винтовки. Жанна кое-как встала, опираясь рукой об стену, и только теперь поняла, что так и не выпустила из ладони пистолет.
Один из американцев, заметив девушку в русском камуфляже и с оружием вскинул карабин М4, взяв ее на прицел, и что-то крикнул. Он замешкался лишь на секунду, не решившись стрелять в женщину, а вот Жанна не колебалась. АПС казался слишком большим и тяжелым в ее руках, но на самом деле большой вес оружия при более длинном стволе, чем у «макарова», и относительно слабом патроне позволял стрелять далеко и точно, а на случай ближнего боя был еще и режим непрерывного огня. Лучше мог оказаться лишь малый пистолет-пулемет типа русского «Кедра» или немецкого МР-5К, но как известно, лучшее оружие это то, что есть под рукой в нужный момент.
Биноева вскинула пистолет, направив ствол в груди американскому пехотинцу, и нажала на спуск. «Стечкин» трижды дернулся в ее ладони, выплюнув в лицо врагу раскаленный свинец. Американца сбило с ног. И одновременно затрещали выстрелы, и пули с визгом чиркнули по стене, заставив Жанну упасть на землю. Второй солдат, укрывшись на детской площадке, прижал ее огнем, загнав в угол. Чеченка высунула руку с оружием, несколько раз вслепую выстрелив в сторону врага. Тот ответил несколькими короткими очередями, а затем возле сжавшейся в комок снайперши упало на землю что-то тяжелое. Увидев перед собой, на расстоянии вытянутой руки, гладкий шар ручной гранаты, девушка оцепенела, но это продлилось лишь секунду, а затем она вскочила, бросившись со всех ног прочь от медлившей смерти.
Снова затрещал карабин американца, над головой просвистели пули калибра 5,56 миллиметра, а затем позади громко хлопнуло, и волна горячего воздуха обдала Жанну. Тех пяти секунд, пока горел замедлитель в запале гранаты М67, ей хватило, чтобы пробежать почти десять метров, и большая часть убойных осколков потеряла приданную им взрывом энергию.
Чеченка покатилась по выщербленному осколками асфальту, не чувствуя боли и не сразу поняв, что кроме выстрелов американского карабина, отрывистых и сухих, слышит и знакомый «кашель» АК-74, причем не одного. Кто-то подбежал к ней, не слишком аккуратно ухватив за плечо, и рывком поставив на ноги.
— Цела?
Смутно знакомый партизан, окровавленный, грязный, заглянул в лицо Жанне, уставившейся куда-то в пустоту ничего не выражающим взглядом.
— Цела, — уже утвердительно произнес он. — Давай за нами, нужно уходить, пока нас тут не прижали!
Двое бойцов, появившиеся так кстати, потащили Биноеву с собой, нырнув в проулок и слыша, как рвутся во дворе мины, продолжавшее смертельным дождем падать на городские кварталы.
Жанна кое-как переставляла ноги, все еще не придя в себя, и тот самый партизан, что помог ей, вдруг остановился, отвесив девушке несколько хлестких пощечин.
— Да приди в себя! Сейчас все здесь останемся!
— Что с остальными? — Жанна, очнувшись от такой «психотерапии», ошеломленно озиралась. — Только мы остались?
— Остальные уже на втором рубеже, ждут подхода пиндосов! И нам туда пора, не хрен здесь торчать! Все, что могли, уже сделали, и мы, и ты!
Над головами партизан вновь раздался протяжный вой, так похожий на плач на похоронах, и в соседнем дворе грянул взрыв. Донесся звон выбитых стекол, а затем рев моторов и грохот колес, под которыми хрустело стеклянное крошево, усыпавшее уже каждый сантиметр тротуаров.
— Пиндосы, — затравленно произнес молчавший до этого момента партизан, не отнимавший от плеча АКС-74 с подствольником. — Где-то рядом совсем!
— Черт, бежим отсюда! Наши должны собираться на заводе! — И первый партизан, подтолкнув Жанну в сторону переулка, кинулся со всех ног в его спасительный сумрак.
Под вой мин, сыпавшихся с неба бесконечным градом и глухой гул взрывов, метавшийся эхом меж стенами домов, трое партизан дворами и какими-то закоулками двинулись к территории завода электроники, превращенного в настоящий опорный пункт для нескольких сотен бойцов, готовившихся встать грудью на пути американской армады. Серые плиты глухого бетонного забора мелькнули впереди, но прежде, чем беглецы добрались до ограды, на параллельной улице появилась голова механизированной колонны. «Страйкеры» сходу открыли огонь из пулеметов, наполняя воздух свинцом.
— Вот, суки! — выругался запыхавшийся, тяжело дышавший боец, тот самый, что первым явился на помощь к оглушенной Жанне. — Не прорваться! Надо в обход!
Американские БТР, непрерывно стреляя, двинулись параллельно забору, из-за которого тоже звучали выстрелы. Над дорогой протянулся дымный след реактивной гранаты, и головной «Старйкер», получив попадание в борт, замер, чадя густым черным дымом. Колонна замедлила ход, пытаясь обогнуть преграду, и в этот момент асфальт под колесами вздыбился, в небо ударил поток огня. В яростном реве исчезли все другие звуки, а затем пришла ударная волна, хлестнувшая по еще уцелевшим оконным стеклам, сбивая с ног оказавшихся на открытой местности людей.