— Увеличить скорость до шести узлов! Пятый и шестой торпедные аппараты зарядить приборами акустического противодействия!
Электромоторы принялись раскручивать гребной винт с удвоенной силой, проталкивая подводную лодку сквозь толщу морской воды. Шум, почти неуловимый человеческим ухом, коснулся антенны гидролокатора японской субмарины, и акустик «Юдзисио» тотчас взволнованно сообщил:
— Подводная цель по пеленгу один-два-пять!
— Сонар в активный режим! Определить дальность до цели!
Носовая антенна гидролокатора AN/ZQO-5B испустила акустический импульс, коснувшийся корпуса русской подлодки и, точно мячик, отскочивший от стенки, вернувшийся назад, чтобы превратиться в четкую отметку цели на мониторе.
— Дальность семнадцать кабельтовых! Цель на глубине ста двадцати метров!
— Выпустить торпеды!
Крышки торпедных аппаратов, расположенных по американскому образцу, побортно, в средней части корпуса, отошли в стороны, и торпедные трубы «Юдзисио» буквально выплюнули две «сигары» тяжелых торпед «Тип-89» навстречу русской подлодке. Но прежде, чем их акустические системы наведения захватили цель, из балластных цистерн «Усть-Камчатска» вырвался поток пузырьков воздуха, превратившийся в стену, о которую бессильно разбились импульсы маломощных сонаров.
— Выпустить ложные цели! — скомандовал Шаров, не дожидаясь, пока рассеется газовая завеса. — Пятый и шестой торпедные аппараты — пли!
Два самоходных имитатора «Корунд», покинув тесноту труб торпедных аппаратов, ринулись в разные стороны, заставляя японских акустиков терять драгоценные мгновения на то, чтобы определить положение настоящей цели.
— Курс триста десять! Продуть балласт, всплыть до отметки пятьдесят метров! Самый полный вперед!
Подчиняясь приказу Шарова, «Усть-Камчатск» заложил лихой вираж, взмывая вверх и быстро набирая ход. Дизель-генераторы в Машином отсеке выли, выходя на максимальную мощность, и расстояние, отделявшее русскую подлодку от японской субмарины, сокращалось с каждой минутой.
Сонар «Юдзисио», работавший в активном режиме, продолжал испускать акустические импульсы, частью рассеивавшиеся в пространстве, а частью отскакивавшие от корпуса атаковавшей «Варшавянки» невесомым эхом. Японцы отчетливо видели цель, но теперь и их положение было точно известно русским морякам.
— Цель прямо по курсу, шесть кабельтовых! — доложил акустик «Усть-Камчатска», видя отметку на мониторе станции акустической разведки.
— Цель уничтожить! Торпедные аппараты три и четыре — пли!
Ожили винты двух торпед ТЭСТ-71М, выталкивая их тела из тьмы торпедных труб. Офицер-торпедист в центральном посту «Варшавянки» коснулся ручки-джойстика, заставляя маневрировать движущиеся в режиме телеуправления торпеды. Тонкие нити оптоволоконных кабелей связывали их с русской подлодкой.
— ГАС в режим эхопеленгования! Выдать целеуказание для торпедной стрельбы!
Установленная в носовой части «Усть-Камчатска» массивная антенна гидролокатора МГК-400 ожила, подсвечивая серией частых импульсов вражескую подлодку. Русские торпеды, разогнавшись до сорока узлов, пожирали расстояние, настигая цель. В последний момент японцы успели совершить маневр, и одна из торпед прошла в нескольких саженях от борта, взорвавшись на безопасном расстоянии. И в этот момент вторая торпеда коснулась корпуса «Юдзисио». Двухсоткилограммовая боевая часть противолодочной торпеды ТЭСТ-71М сдетонировала, и чудовищной силы удар обрушился на конструкционную сталь, для которой такая нагрузка оказалась запредельной.
Металл не выдержал, разрываясь по швам и пропуская внутрь тонны воды. Ледяной поток мгновенно заполнял отсеки, сметая оказавшихся на его пути людей, с такой силой вминая их в переборки, что кости превращались в муку, а внутренности — в кровавый фарш. Принят за несколько секунд сотни тонн соленой воды, «Юдзисио», лишаясь запаса плавучести, начала падение в бездну.
Лязг, с которым подлодка коснулась морского дна, окончательно превращаясь в бесформенную груду металла, был слышен на борту «Усть-Камчатска» безо всякого гидролокатора. Низкий гул разнесся на десятки миль вокруг, заставляя командиров приближавшихся японских эсминцев бессильно сжимать в ярости кулаки, сознавая, что их спешка оказалась напрасной.
— Они уничтожены, товарищ капитан! — прозвучал глухой голос акустика русской подлодки в тишине, в которую погрузилось помещение центрального поста.
— У нас осталось только восемь торпед и всего две ложные цели, — зачем-то добавил командир минно-торпедной боевой части.
— Неважно, главное, что мы вырвались. Штурман, рассчитать курс на побережье Соединенных Штатов Америки!
Капитан Владимир Шаров неожиданно улыбнулся, и его глаза предательски заблестели. Выигран еще один бой, но оставалось гадать, сколько их еще впереди.
Шаров снял микрофон с приборной панели, и по отсекам, погруженным в полумрак, разнеслись его слова:
— Товарищи подводники, мы направляемся в Тихий океан, к берегам Америки! Я верю, что наш поход увенчается успехом, но, как бы то ни было, я горд тем, что довелось служить с вами. Я благодарен каждому из вас за вашу готовность пожертвовать жизнями ради будущего нашей страны. Вы — лучшие. Но еще ничего не закончилось. Мы все еще во враждебных водах, и потому я жду, что каждый будет в точности выполнять свою задачу. Я требую от всех вас предельной бдительности и собранности. Любая мельчайшая оплошность может оказаться трагической. Но мы должны исполнить задуманное. Только вперед!
«Усть-Камчатск» вновь погрузился к самому дну, снижая скорость до трех узлов и превращаясь в призрака морских глубин. Ее ждали бескрайние просторы Тихого океана. Здесь, на глубине, царила вечная тьма и полное безмолвие, а на поверхности резали волны эсминцы японского флота, вокруг которых стаей стальной мошкары кружили палубные вертолеты. Надсадный вой турбин чужих кораблей проникал даже на стометровую глубину, сквозь прочные переборки.
В тесном, переполненном людьми кубрике подлодки бывший майор российского спецназа Тарас Беркут, не обращая внимания на эти ставшие уже привычными звуки, снова взял в руки бельгийский пулемет, продолжая прерванное внезапной тревогой занятие. Сейчас от него и одиннадцати его бойцов ничего не зависело, и оставалось лишь изводить себя до изнеможения тренировками, чтобы потом, в решающий час, сделать все, как надо, отомстив за смерть многих своих братьев, погибших и погибающих сейчас на русской земле, впиваясь в горло наступающему врагу.
Глава 2
20 ноября
Рев турбин заходившего на посадку транспортного самолета С-130 «Геркулес» оглушил командира диверсионной группы партизан, привычно вжавшегося в землю. Пузатый «Локхид», покачивая крыльями, медленно снижался, оставляя за собой серые полосы выхлопных газов, быстро таявшие в морозном небе.
— Уже восьмой, — негромко произнес один из партизан, мрачно взглянув на своего командира. — Черт, сейчас бы его «Стрелой»! на взлете и посадке шансов нет даже у истребителя, не говоря уже о «грузовике». Сколько он на борт берет, восемьдесят человек, девяносто? Целую роту одним выстрелом уничтожили бы, каково?!
— Отставить геройство, — отмахнулся командир, так же, как и дюжина бойцов его группы, ненавидящим взглядом проводивший американский транспортный самолет. — Еще успеем. Не девяносто человек, девятьсот «грохнем» за раз!
На привал остановились посреди леса, натянув на растяжках плащ-палатки, образовавшие тент, укрывавший группы и от сыпавшего с серого небосклона снега, и от чужих взглядов. Люди нервничали, находясь в опасной близости от противника. В любой миг над ними мог пролететь разведывательный «беспилотник», за появлением которого мог последовать и артобстрел с ближайшей американской базы, и бомбовый удар, от которого на своих двоих далеко не убежишь. На фоне схваченной морозом земли, при отсутствии растительности, инфракрасные камеры американских «Предейторов» и «Рипперов» могли засечь группу людей за несколько верст, и тогда уже не спастись, не сейчас, когда где-то рядом едва не дивизия противника готовится к броску на Нижнеуральск. А взятый в осаду город тоже готовился к обороне, но не только. и сейчас горстка безумцев готовилась нанести упреждающий удар по верящему в свое всемогущество врагу.
Командир дождался, пока ночная тьма опустится на лес, и лишь тогда приказал:
— Группа, становись! Выходим через пять минут! До цели еще семь километров!
Когда-то он командовал расчетом межконтинентальных баллистических ракет. Долгие вахты под землей, в изоляции от окружающего мира, в бункере, из которого он мог отдать команду на запуск десяти ракет Р-36, залп которых мог превратить в безжизненную радиоактивную пустыню целую страну, приучили офицера к терпению. Но и он испытал облегчение, когда пришла пора действовать.
Двенадцать человек гуськом, след в след, шагали по окутанному тьмой лесу. Очки ночного видения помогали им находить дорогу так же уверенно, как и при свете дня. все были одеты в маскировочные костюмы из теплоизолирующей ткани, против которых должны были оказаться бессильны вражеские «тепловизоры». И потому партизаны, покинувшие Нижнеуральск несколько часов назад, и проделавшие большую часть пути к конечной цели своего рейда пешком, обливались потом. Хитроумная «одежка» просто запирала тепло, излучаемой телом, а выделялось его немало, если учесть, что каждый боец нес на себе по двадцать-тридцать килограммов оружия и снаряжения.
Лес начал редеть, сменяясь прогалинами, выходить на которые привыкшим искать собственную смерть в небе партизанам было жутковато. Командир махнул рукой, дав условный сигнал «Стоп!» и приказал:
— Ждать здесь! выставить боевое охранение! Мальцев, со мной. Глянем, как там без нас американцы!
Вдвоем они двинулись дальше, достигнув опушки леса. Партизаны залегли, растянувшись на мерзлой земле. Чувствуя, как холод проникает под одежду, сковывая тело, командир достал ночной бинокль, старый добрый БН-8, простой, как пассатижи и надежный, будто молоток. Поднеся его к глазам, партизан принялся изучать открывшуюся панораму, при этом периодически вполголоса матерясь.