— Командир! — Вздрогнув, Беркут обернулся, увидев застывшего на пороге каюты Заура Алханова. — Что ты делаешь, командир?
— На что похоже, боец? Над нами крутится американский эсминец. Если не удастся от него оторваться, я приведу в действие заряды. Хоть сколько-то пиндосов прихватим с собой!
— Едва ли нас для этого послали в такой поход!
— Предлагаешь просто сдохнуть в этой консервной банке, когда закончится кислород? Или всплыть на радость американцам?
— Не дури, командир! Мы не для того здесь!
— Черта с два, я живым не дамся! Надолго нас с тобой запомнят! В каждом снаряде по две с половиной килотонны, неплохой сюрприз для янки!
Тарас Беркут опустил ладонь на небольшую клавиатуру, готовый за мгновение ввести намертво заученный код. А в это время Владимир Шаров в рубке сыпал приказами быстрее, чем его моряки успевали выполнить предыдущую команду.
— Зарядить приборы гидроакустического противодействия в торпедные аппараты пять и шесть! Перезарядить торпедные аппараты один и два противокорабельными торпедами!
Два самоходных имитатора «Корунд» заняли места в торпедных трубах. Еще из двух сперва пришлось выгрузить «сигары» противолодочных торпед ТЭСТ-71М, на место которых система дистанционного автоматического управления торпедными аппаратами загрузила пару мощных 53-65К.
— Корабль всего один, но наверняка сюда движется уже вся чертова американская эскадра, — произнес Шаров, обведя взглядом своих людей, замерших на боевых постах, у приборных консолей. — Прятаться нет смысла, противник знает, что мы здесь. Значит, ударим первыми!
Захлопнулись массивные крышки торпедных аппаратов, и капитан скомандовал:
— Начать всплытие! Рули глубины на десять градусов! Подняться до пятидесяти метров!
Сбрасывая балласт, «Усть-Камчатск» рванулся вверх, и тотчас на экранах сонаров «Калгари», неторопливо кружившего над местом последнего контакта, появилась четкая отметка.
— Подводная лодка на ноль-девять-пять! Восемь миль!
— Приготовить торпедные аппараты! — командир канадского фрегата хищно усмехнулся: — Как только сблизимся на дистанцию торпедного залпа, открыть огонь!
И одновременно капитан Шаров приказал:
— Прибор гидроакустического противодействия — в режим постановки акустических помех! Торпедный аппарат пять — пли!
Похожий на торпеду самоходный имитатор МГ-74 «Корунд» выскользнул из раструба торпедного аппарата, тотчас обрушив на вражеский сонар хаотичный поток импульсов, среди которых невозможно стало выделить эхо, отражавшееся от подлодки. Океан наполнился шумом, и канадские акустики в растерянности терзали настройки своей аппаратуры, пытаясь отсеять помехи. Попытка перейти в пассивный режим тоже ничего не дала — на поверхности были слышны лишь шумы, испускаемые ложной целью.
— Акустик, положение цели? — потребовал Владимир Шаров.
— Надводная цель по пеленгу сто тридцать, пятьдесят семь кабельтовых!
— Цель уничтожить! Торпедные аппараты с первого по четвертый — пли!
Плавно отодвинулись наружные крышки торпедных аппаратов, и четыре торпеды 53-65К тупоголовыми пенными копьями пронзили толщу воды, отделявшую их от цели. Кислородные турбины разогнали восьмиметровые «сигары» весом в две тонны до сорока трех узлов за считанные секунды. Включились акустические системы самонаведения, мгновенно нащупав импульсами маломощных сонаров корабль-цель.
— Торпедная атака! — Акустик «Калгари» был первым, кто обнаружил опасность. К этому моменту четверть пути русских торпед осталась позади. — Три торпеды по левому борту! Четыре торпеды!
Канадский фрегат был лишен таких средств защиты, как система постановки газовой завесы «Прерия-Маскер», установленная на большинстве кораблей ВМС США. У его командира было немного шансов уклониться от атаки и еще меньше времени для этого.
— Разворот на курси три-пять-ноль! Самый полный ход!
Подчиняясь приказу своего капитана, фрегат начал маневрировать, подставляя корму приближавшимся торпедам, стремительно поднимавшимися с глубины. Снова взвыли в трюме турбины, разгоняя корабль до максимальной скорости, но для того, чтобы набрать заветные тридцать узлов, фрегату почти в пять тысяч тонн водоизмещением, требовалось преодолеть силу инерции, теряя драгоценные секунды.
— Сбросить за борт торпедную ловушку! — последовал новый приказ, и с кормы в воду соскользнул оперенный цилиндр ложной цели SLQ-25 Nixie.
Система противоторпедной защиты, представлявшая собой, по сути, буксируемый гидролокатор, обрушила на головки самонаведения приближавшихся торпед хаотичный поток импульсов, маскировавших шумы истинной цели и собственное эхо систем наведения, заставляя «сходить с ума», электронный «мозги». Одновременно капитан атакованного фрегата скомандовал:
— Изменить курс на три-один-ноль!
«Калгари» словно отвернул, пропуская двигавшиеся по инерции торпеды мимо, и одна из них, потеряв цель, «сошла с дистанции», но три другие перешли на наведение по кильватерному следу, настигая канадский фрегат.
— Торпеды по корме! Семь кабельтовых!
Высокая скорость позволила выиграть «Калгари» несколько минут, но даже на полном ходу фрегат двигался в полтора раза медленнее выпушенных по нему торпед, и прежде, чем у тех закончилось топливо, сработали неконтактные электромагнитные взрыватели, превращая трехсоткилограммовые боеголовки в облако раскаленных газов.
Вертолет «Си Кинг» так и не успел вернуться на свой корабль, и его пилоты видели, как корма фрегата исчезла в султане брызг, пены и дыма, взметнувшемся ввысь на десятки метров.
— Черт возьми! — командир экипажа СН-124В потрясенно выдохнул увидев, как корабль буквально выбросило из воды, обнажив гребные винты и широкие лопасти рулей. Корму фрегата оторвало, словно корпус был сделан не из прочной стали, а из бумаги.
— Сэр, подлодка противника все еще на сонаре! — оператор противолодочного оборудования вывел своего командира из ступора. — Они в двух милях от нас! Мы можем атаковать!
— Сбросить торпеды!
Они мало чем могли помочь своим товарищам, оставшимся на борту тонущего фрегата, но еще могли наказать врага. Две противолодочные торпеды «Стингрей» калибра 324 миллиметра отделились от вертолета, исчезая в волнах. На месте их падения взметнулись фонтаны пены, и тотчас опали, а торпеды уже выходили на цель. Водометы, котоыре заменили на этой модели торпед более привычные гребные винты, придавали «Стингрею» сходство с ракетой, да и скорость в сорок пять узлов, которую торпеда развивала за считанные секунды, добавляла сходства.
— Всплески по правому борту! — крикнул акустик «Усть-Камчатска», чувстуя, как форменка от пота липнет к спине. — Торпеды по пеленгу восемьдесят!
Водометные движители оглашали бездну торжествующим ревом, когда сброшенные канадским вертолетом торпеды обнаружили цель. Импульсы бортовых сонаров непрерывно долбили в корпус «Варшавянки», и противогидролокационное покрытие лишь отчасти поглощало эти «удары».
— Разворот на курс двести шестьдесят! Самый полный вперед!
Гребной винт принялся с удвоенной силой кромсать воду, полную каких-то обломков, кусков обшивки тонущего фрегата, разгоняя трехтысячетонную субмарину до двадцати узлов, максимум, что можно было «выжать» из ее механизмов, вовсе не предназначенных для спринтерских заплывов на глубине.
— Торпеды по корме! Приближаются!
— Приготовить прибор гидроакустического противодействия к запуску в режиме имитатора!
Последний «Корунд» был готов к пуску, ожидая своего часа во тьме торпедной трубы, и как только прозвучал доклад офицера-торпедиста, капитан Шаров скомандовал!
— Поставить газовую завесу за кормой! Торпедный аппарат номер шесть — пли!
Стена из множества пузырьков воздуха, стравленного из балластных цистерн, на несколько секунд скрыла «Усть-Камчатск» от преследующих торпед. Сигналы их гидролокаторов бессильно разбились об эту преграду, и системы самонаведения автоматически перешли в пассивный режим, мгновенно наведясь на покинувший торпедный аппарат имитатор «Корунд». Ложная цель сейчас испускала звуки, в точности повторяющие шумы самой подлодки, а Владимир Шаров отдал новый приказ:
— Срочное погружение до трехсот пятидесяти! Принять балласт! Рули глубины на максимальный угол!
«Варшавянка» вновь буквально спикировала во тьму, пропуская над собой торпеды. Пол отсека накренился так, что кое-кто из моряков от неожиданности едва не свалился с ног, чудом удержавшись. Одна их торпед, все так же торжествующе ревя, промчалась над головами, преследуя маневрировавший по заданной программе и отчаянно шумевший, кажется, на весь океан, «Корунд». Но второй «Стингрей», заложив вираж, вдруг спикировал следом за подлодкой, и снова по ее корпусу ударами кувалды прокатились импульсы сонара системы наведения.
— Торпеда за кормой, три кабельтова! — закричал, срывая голос, акустик, для которого впервые все это было по-настоящему, а не на учениях, и от этого, от предчувствия близкой и неминуемой гибели на глубине, где нет надежды на спасения, было страшно. — Два кабельтова!
Владимир Шаров знал, с самого начала знал, что шансов нет. Торпеда «Стингрей» имела более чем двукратное преимущество как по скорости, так и по глубине. Но они почти смогли увернуться. Удар, на первый взгляд не такой уж и сильный, сотряс корпус субмарины, когда сработала сорокакилограммовая кумулятивная боеголовка торпеды. На миг померкло освещение, но затем лампы снова вспыхнули, и вместе с ярким светом в отсеки ворвался тревожный рев сирены.
— Попадание в левый борт, в районе пятого отсека! Внутрь поступает вода!
Луч огня без труда прожег резину звукопоглощающего покрытия, прошил легкий корпус, и лишь на миг задержался, коснувшись прочного, внутреннего корпуса. Ледяной поток под чудовищным давление хлынул внутрь, заполняя все пустоты. Находившихся в поврежденном отсеке подводников буквально размазало по переборкам, а затем остановился залитый водой электродвигатель.
Виталий Егоров был одним из тех, кто оказался в момент попадания торпеды в дизель-генераторном отсеке, куда, продолжая заполнять все встреченные пустоты, хлынула забортная вода. Вскочив, он бросился к открытому люку, уже по колено в воде и грязной пене, крича своим товарищам: