День Победы — страница 395 из 523

— Давай вправо, — прохрипел Кинг, энергично извиваясь всем телом. — Прижмись к земле!

Они скатились в какую-то лощину, склоны которой были покрыты густым кустарником. Выстрелы звучали теперь уже в стороне еще несколько минут, а затем все стихло. Лейтенант встал, отряхиваясь, и, тяжело дыша, произнес:

— Похоже, они остановились.

— Может, решат, что им просто показалось? Часовой перенервничал, или с недосыпу почудилось что-то!

Кинг только вздохнул, в глубине души не слишком веря в такое разгильдяйство со стороны противника. Американцы снова углубились в чащу, успев пройти примерно милю, прежде чем тщательно скрываемые опасения лейтенанта подтвердились. Звук низко летящего вертолета оба беглеца услышали издалека, в тот самый момент, когда они вышли из самых зарослей на небольшую поляну. Кинг только хрипло крикнул: «Бегом!», и оба сорвались с места.

Стригущий воздух лопастями винта вертолет, Ми-17 русского производства, во множестве закупленный для китайской армии, показался, когда американцы уже снова нырнули в заросли. Лари Кинг прижался спиной к шершавому стволу старой сосны, сквозь ветви увидев медленно пролетевший прямо над его укрытием геликоптер, пузатый фюзеляж которого был разрисован зелено-коричневыми амебообразными пятнами камуфляжа.

Уоррент-офицер Маркони, проводив затравленным взглядом исчезнувший за деревьями вертолет, напоминавший о своем присутствии лишь приглушенным гулом турбин, взглянул на своего напарника:

— Думаешь, они нас не заметили?

— Будь я проклят, если могу представить, что сейчас делают эти желтые обезьяны, и какого дьявола им вообще потребовалось летать над этим драным лесом! Не важно, — лейтенант раздраженно мотнул головой. — Нужно идти, Фред! Вперед!

А в ста метрах над землей командир группы китайского армейского спецназа, сидевший в тряском и шумном десантном отсеке кружившего над тайгой Ми-17, оторвался от монитора тепловизора, по которому наискось быстро перемещались две яркие точки, крикнул пилоту:

— Высаживай нас здесь!

— Под нами сплошные заросли, сломаем шасси или лопасти! В километре отсюда есть небольшая поляна, там смогу сесть!

О том, что они уже не одиноки в лесу, лейтенант Кинг узнал в тот момент, когда из чащи донесся собачий лай. Пилот замер, вслушиваясь. Тявканье звучало все ближе, а сам источник звука находился восточнее.

— Собаки, — высказал очевидное тяжело дышавший после стремительного забега по чащобе Маркони. — Мы, похоже, в полной заднице, командир!

— Нужно разделиться, Фред, — обратился офицер к своему спутнику, затравленно озиравшемуся по сторонам, тиская рукоять пистолета, торчавшую из кобуры. — Так им будет сложнее нас отыскать, и кому-то одному может повезти.

— Их псины нас найдут по запаху, хоть вместе, хоть по отдельности, Лари!

— Черт, Фред, делай, как я сказал! Ты налево, я — направо! Бегом!

Лари Кинг рванул так, что только ветер засвистел в ушах, да был слышен скрип снега под ногами. Он мчался через чащу, петляя меж стволов взметнувшихся ввысь, словно церковные колокольни, вековых кедров и сосен, продираясь сквозь заросли кустарника. Пилот бежал, что было сил, а затем просто рухнул на колени, хрипло дыша и сплевывая по ноги густую слюну. Сердце в груди билось о ребра изнутри, как кузнечный молот стучит в наковальню, и сквозь шум в ушах Кинг с трудом расслышал донесшийся из-за спины звонкий лай.

— Обезьяны! — Лари рывком достал «беретту» из кобуры, большим пальцем правой руки сдвинув защелку предохранителя. Прислонившись спиной к древесному стволу, он перехватил оружие обеими руками, приняв «полицейскую» стойку.

Первая собака, невысокая черная псина вроде немецкой овчарки, выскочила откуда-то слева. Развернувшись всем корпусом, пилот прицелился и потянул спуск. Он попал в цель только с четвертого раза, и собака, взвизгнув, кубарем покатилась по земле. В этот момент справа, проломив широкой грудью стену кустарника, выскочил второй пес. Кинг привычно дернул спусковой крючок, пистолет дернулся в широких ладонях, крепко обхвативших рифленую рукоять, по ушам ударил громкий отрывистый звук выстрела.

Лари Кинг опустошил весь магазин, и последняя пуля сбила с ног заходившуюся лаем собаку, когда той осталось пробежать метров пять, чтобы вонзить свои клыки в глотку американца. А из леса уже выныривали идущие редкой цепью солдаты. Кинг нажал кнопку защелки, и пустая обойма выскользнула из рукоятки, упав к его ногам. Он даже успел вставить запасной магазин, и уже обхватил пальцами затвор, когда перед глазами возникло перекошенное от ярости узкоглазое лицо, а затем в животе словно взорвалась бомба, когда китаец, что-то закричав, ударил его прикладом винтовки.

Американский пилот не удержался на ногах, повалившись на землю. Стоявший над ним солдат выбил из рук Кинга пистолет, а затем принялся избивать свою добычу, обрушив град ударов, от которых летчику едва удавалось закрываться, сжимаясь в комок. Китаец бил ногами, добавляя прикладом, а его товарищи, вставшие в круг, в центре которого и лежал пленник, что-то с азартом кричали. Раскосые лица, почти неразличимые между собой, слились для стонавшего от боли Лари Кинга в жуткий калейдоскоп, от визгливых воплей на чужом языке звенело в ушах. Затем вдруг со стороны раздалась отрывистая команда по-китайски, и солдаты разом отступили на несколько шагов назад, пропустив к скорчившемуся от боли летчику еще одного человека. В нем можно было узнать офицера, даже не глядя на его погоны, просто по уверенной манере держаться и привычке командовать, даже не проверяя, исполняется ли его приказ, потому что распоряжения этого человека явно выполнялись всегда, беспрекословно и предельно быстро.

— Меня зовут капитан Ван, — представился китайский офицер по-английски, хотя и с ужасным акцентом. — Кто вы?

Кинг, сплюнув сгусток крови, назвался, чувствуя, как при каждом произнесенном слове грудь пронзает тупая боль. Заметив это, китаец обернулся, снова что-то коротко рявкнув, и из строя его подчиненных, одинаковых, точно оловянные солдатики, выступил один, на боку у которого висела большая сумка с красным крестом.

— Мы окажем вам необходимую помощь, — снова «прочирикал» китайский капитан, присев на корточки рядом с постанывавшим от боли американцем. — Не сопротивляйтесь, если не хотите, чтобы вам снова причинили боль. Вы военнопленный и заслуживаете гуманного обращения, если ведете себя благоразумно.

Санитар, распаковав свою сумку, вонзил в плечо Кинга иглу, выдавив содержимое шприц-тюбика, затем еще дважды повторил процедуру. Через несколько мгновений американец почувствовал, что боль отступает, а тело становится мягким и податливым, точно вата. Вдруг из чащи донесся треск выстрелов. Пилот узнал сочные хлопки «беретты», которой вторили автоматы.

— Это ваш товарищ, — спокойно, без тени эмоций, произнес капитан Ван, ответив на не прозвучавший вопрос. — Глупо было думать, что вы сможете убежать или, тем более, спрятаться от нас. Вот и он не сумел уйти далеко.

— Мы — солдаты, и сражаемся до тех пор, пока можем!

— Ваша смерть не будет благом для вашей страны. Как и смерть тех немногих наших солдат, которых, возможно, вам удастся убить в этом бессмысленном бою, не станет трагедией для моей страны. Просто оставшиеся наши товарищи после этого станут сражаться не потому, что так велела Партия, а ради мести за тех, кого они хорошо знали. А месть — это более серьезный стимул, чем абстрактные идеи, рождающиеся в головах политиков. И тот, кто движим местью, гораздо более опасный противник, чем просто выполняющий чужой приказ.

Из леса появилась еще группа китайских солдат, несущих двое носилок. На одних лежал, свесив руки, китаец, а на вторых Кинг увидел уоррент-офицера Маркони. Американец попытался встать, но замер, остановленный приказом китайского офицера:

— Не шевелиться, пока я не разрешу! Ваш товарищ жив, и ему мы тоже окажем возможную помощь. Он пытался сопротивляться в безвыходной ситуации, и за это поплатился, но не так дорого, как мой солдат, расставшийся с жизнью. И у меня должны быть веские основания, чтобы не казнить вашего товарища на месте.

Капитан Ван встал, направившись к группе бойцов, притащивших из леса Фреда Маркони, а вместо него над Кингом навис молодой солдатик. Стоило только американцу шевельнуться, разгоняя кровь по затекшему телу, китаец вскинул автомат, и пленный замер, уставившись немигающим взглядом в черный «зрачок» ствола QBZ-95.

— Спокойно, парень, — как можно более мирным тоном произнес Кинг. — Не надо так дергаться! Дрогнет пальчик на спуске — и «бабах!», а мне еще хочется пожить!

Китаец что-то зло пролаял в ответ звенящим от напряжения голосом. Несколько минут они так и смотрели друг на друга, а затем снова появился командир, бросив на ходу:

— Встать! За мной!

Солдаты уже строились, и, дождавшись приказа своего капитана, двинулись в том направлении, откуда совсем недавно появились. Лари Кинг шел в центре колонны, сразу за носилками, с которых негромко стонал Маркони, а в спину ему дышал все тот же сопляк-китаец, державший оружие наизготовку. От мысли о том, что в затылок уткнулся ствол автомата, американцу стало не по себе, и он украдкой оборачивался, словно надеясь, что его конвойный вдруг исчезнет, как страшный сон. К счастью, путешествие длилось минут сорок, приведя на небольшую поляну, над которой уже завис стригущий лопастями воздух Ми-17. Вертолет снизился, чуть касаясь шасси поверхности земли, и грузовая аппарель под хвостовой балкой опустилась, открывая не слишком большой проем люка.

— Вперед, — приказал капитан Ван, указав рукой на вертолет. — Живо!

Лари Кинг быстро взбежал по пандусу, ныряя в пропахшее керосином нутро Ми-17, в котором на протянувшихся вдоль бортов скамейках могло разместиться не менее тридцати человек в полной экипировке. Сам лейтенант уселся ближе к кабине, стиснутый с обеих сторон плечами китайских солдат. На грохочущий металлический пол прямо перед ним поставили носилки с Маркони, над которыми торчала стойка капельницы, а другие, уже закрытые брезентом, ближе к кормовому люку. Когда турбины взвыли, заполняя отсек оглушительным гулом, и вертолет, покачиваясь, начал набирать высоту, Лари нагнулся к своему напарнику, участливо спросив: