- Чертово стадо, - фыркнул Локк, в упор взглянув на какого-то парня, исподлобья уставившегося на американцев, прижавшись спиной к стене дома. - Странно, что мы потратили на них три дня, а не три часа. В Багдаде бы нас уже разорвала на куски толпа, а в Кабуле бы нас просто пристрелили.
Десантники, наслаждаясь свободой от нарядов и приказов, гуляли по городу, бесцеремонно раздвигая встречный поток пешеходов, переходя дороги там, где хотелось, слыша за спиной громкий визг тормозов и брань водителей, махавших кулаками, высовываясь из машин. Им на всю эту суету было плевать.
- Эй, кажется, это кабак, - окликнул товарищей рядовой Орсо, указывая на крыльцо, у которого, под поцарапанной вывеской, пили пиво из банок несколько подростков. - Остановимся там?
- Грязная дыра, - процедил Локк. - Ладно, черт с вами, посмотрим, что за забегаловка.
Мальчишки, сосавшие пиво, расступились, пропуская внутрь американцев. Кто-то что-то произнес им вслед, но, стоило только Родригесу, шедшему последним, остановиться, обернувшись, их и след простыл.
- Трусливые крысеныши! - Рядовой усмехнулся и вошел внутрь, хлопнув дверью.
Посетителей в кабаке было мало, две компании, в одной трое, в другой четверо, накачивавшиеся пивом в сумраке слабо освещенного зала. При появлении новых гостей все они уставились в строну входа. Разговоры смолкли, и только музыка продолжала литься из динамика плохонькой стереосистемы. Из-за стойки навстречу американцам вышел пузатый мужик в поварском фартуке, темнокожий, темноглазый и горбоносый, выжидающе взглянув на гостей.
- Что за "хаджа"? - нахмурился Орсо, которому хозяин кабака сразу напомнил какого-нибудь афганца или иракца. - Эй, что смотришь, мать твою?! Пива, всем!
Разумеется, сказано это было по-английски, и владелец заведения ничего не понял. Луис Орсо вытащил из кармана пачку мятых купюр, швырнув их на стол, и тотчас русский исчез, переместившись за стойку. А через пару минут к столику, за которым расположились американцы, подошла высокая девушка с подносом, на котором теснились пивные кружки.
- Посиди со мной, крошка, - осклабился Локк, указывая себе на колени. - Ну же, куда ты убегаешь?!
Официантка исчезла, а хозяин кабака хмуро глянул на американцев. Тем временем остальные посетители куда-то исчезли, даже не допив свое пиво и оставив деньги на столах.
- Ну, что, оттянемся, парни? - Луис Орсо вытащил из кармана пакетик с белым порошком. - Вы со мной? Или я все один вынюхаю!
- Черта с два, - загоготал Локк. - Одному тут слишком много! И не жди, что я останусь в стороне!
Орсо деловито насыпал дорожку на грязной, исцарапанной столешнице, втянув ноздрей крупинки кокаина, фыркнув и помотав головой.
- Кайф!
Джебадайя Локк тоже отправил себе в нос щепотку белого порошка, а за ним последовал и Родригес, не собиравшийся отставать от товарищей. Рядовой почувствовал, как словно что-то взорвалось в голове, а затем тело наполнила необычайная легкость, и мир вспыхнул яркими красками.
- Отлично! - хрипло произнес Родригес.
Давешняя официантка вдруг появилась в зале, собирая пустые кружки с соседнего столика. Потянувшись за одной из них, она нагнулась, и ткань джинсов обтянула округлые ягодицы, а кофточка поднялась вверх, так что можно было увидеть верх трусиков, выглядывавших из-под брюк. Рауль Родригес, почувствовав, как в паху разливается приятное тепло, встал, нетвердой походкой направившись к девушке.
Наташа Румянцева недовольно покосилась на трех американцев, хлебавших пиво, постаравшись сделать это так, чтобы те не заметили ее взгляд. Распугавшие посетителей солдаты, кажется, не собирались уходить. Это было плохо - смена у Наташи заканчивалась всего через полчаса, и тогда, закрыв ресторан, она, наконец, сможет увидеть Олега.
С тех пор, как жених Наташи вернулся в родной город, влюбленные не расставались, проводя вместе каждую свободную минуту. И пусть Олег вернулся домой вовсе не героем войны, в парадном мундире, с рядами орденов и медалей на широкой груди, как это представлялось ей в мечтах, а просто приехал на попутке, осунувшийся, плохо выбритый, в потрепанном камуфляже даже без погон, все это было не важно. Олег снова очутился рядом, и Наташе хотелось только что им больше не пришлось расставаться. И потому сейчас, считая минуты, оставшиеся до закрытия, он думала лишь о том, как снова увидит своего единственного, как он обнимет ее, подхватит на руки, осыпая поцелуями. Ей хотелось исчезнуть из полутемного зала, наполненного звуками чересчур громкой музыки, и она могла бы легко сделать это. Если бы не нежданно явившиеся американцы.
Чужаки, распугавшие немногочисленных клиентов, кажется, и не думали, что пора уходить. Эта троица, заняв лучшее место, одним своим видом заставляла разворачиваться на пороге заходивших в кафе людей, убираясь подальше от неприятностей. но американцы ничего не замечали. Вылакав уже не меньше литра пива на каждого, они в очередной раз позвали девушку к себе. Подойдя, Наташа увидела на столике рассыпанный порошок, похожий на муку. И такая же "мука" осталась под носом одного из американцев, огромного негра с выбритой до зеркального блеска головой.
Девушка отшатнулась, увидев остекленевшие взгляды троицы, и один из американцев поднялся, шагнув к ней. Наташа испуганно взвизгнула, отскочив назад, а американец, смуглый и темноволосый, похожий на цыгана, пьяно рассмеялся.
- Дядя Самвел, - крикнула девушка, спиной вжимаясь в стену. - Дядя Самвел!
Хозяин ресторана был уже тут как тут. Не теряя времени на разговоры, бывший борец-"вольник", ухватил американца за плечо, отшвырнув его в сторону.
- Эй, вы, успокойтесь! - рыкнул Самвел. - Наташа, уйди!
Девушка скрылась за спиной хозяина, а двое американцев уже поднимались из-за стола, двинувшись ему навстречу. Негр, что-то рыкнув, подскочил к хозяину заведения, без замаха ударив того кулаком в живот, а затем, когда Самвел согнулся от боли, добавивший тому ребром ладони по шее. А затем, перешагнув через безжизненное тело бывшего спортсмена, проигравшего самый короткий в его жизни поединок, темнокожий американец направился к Наташе.
Девушка взвизгнула, когда негр схватил ее железной хваткой. Наташа пыталась вырваться, царапалась, брыкалась, но этим только раззадорила американца. Американец с размаху швырнул девушку на стол, смахнув на пол пивные кружки и повалив ее на спину, а затем, не обращая внимания на сопротивление, сам навалился сверху. Хрипя, обдав щеку уже переставшей вырываться девушки, он рванул на Наташе джинсы, и прочная ткань жалобно затрещала. Низ живота девушки пронзила острая боль, и сознание, словно не выдержав свалившихся испытаний, отключилось прежде, чем негр уступил место второму своему товарищу.
Георгий Бурцев шел по ночной улице, с наслаждением затянувшись сигаретой. Сегодняшняя смена в автосервисе, где он работал слесарем уже месяц, выдалась непростой, и рабочие разошлись уже затемно. Вкалывать приходилось по-серьезному, но зато и платили неплохо, особенно по нынешним меркам, когда заводы закрывались всюду, и только торговля еще как-то держалась. Надо будет пристроить туда и сына, подумал Георгий, широко шагая по мостовой. После того, как распустили дружину, Олег сидел без дела, и страдал от этого, отец это замечал лучше других. Надо будет поговорить с хозяином, в конце концов, крепкие руки всегда пригодятся, а опыт - дело наживное, научиться можно всему.
Размышляя о жизни и смоля папиросу, Георгий поравнялся с темной подворотней. Из сумрака запросто могли показаться искатели ночных приключений, но этого бывший морской пехотинец, отслуживший срочную на Кольском полуострове, не боялся, да и брать у него было нечего, если только не повезет нарваться на любителей чисто подраться.
Вместо пьяных криков типа "дядя, дай закурить", из переулка вдруг донеслось рыданье. Кто-то в темноте плакал, тоскливо, страшно, на одной ноте. Помедлив, Георги шагнул в сумрак, сжимая кулаки. Плач звучал все отчетливее, совсем рядом, и мужчина увидел темный комок, забившийся между мусорных баков и содрогавшийся в такт всхлипываниям.
- Эй, что случилось? - Георгий приблизился, вглядываясь во тьму.
Неожиданно забившийся в угол человек вскочил и бросился к нему. Прежде, чем Бурцев-старший успел что-то сделать, его шея согнулась под тяжестью девичьего тела, а щека стала мокрой от чужих слез.
- Дядя Жора! Дядя Жора!
- Наташа? - Бурцев узнал невесту своего сына. - Что с тобой?
Только теперь он понял, что на девушке ничего нет кроме плаща - ни одежды, ни даже белья. Зато лицо было покрыто кровоподтеками, левый глаз затек, а из лопнувшей губы струилась кровь, так же, как струилась она по бедрам, засыхая бурыми пятнами.
- Кто это сделал? - зло спросил Георгий, встряхнув бившуюся в истерике девушку. - Кто?!
- Американцы, - услышал он сквозь всхлипы. - Пришли к нам, трое. Дядя Самвел... он хотел защитить, пытался... они его били... я не смогла убежать, а их трое... они меня... каждый...
- Суки! - прорычал Бурцев. - Они где сейчас? В твоем ресторане? Или уже ушли?
- Оставались там... не знаю... дядя Жора, не говорите Олегу ничего, пожалуйста!
Заходившуюся в рыданьях девушку Георгий Бурцев принес домой на руках, пройдя три квартала по темным улицам и ничего не боясь. Троица подвыпивших парней вывернула навстречу ему из переулка, один из них, увидев, что мужчина несет на руках обвисшую безвольной куклой девушку в рваной грязной одежде, спросил:
- Земеля, что за дела? Случилось что?
Георгий ответил, для этого хватило нескольких слов. Троица расступилась, пропуская Бурцева, а затем двинулась следом за ним. Кто-то еще попадался навстречу, одни смотрели молча, другие окликали. Он рассказывал, и к дому пришел уже в сопровождении десятка незнакомых молодых парней и мужчин постарше. Еще столько же собралось у крыльца. Люди мрачно курили, дожидаясь, пока он уведет Наташу в дом, а затем, когда Георгий, порадовавшись лишний раз, что сын куда-то ушел, появился на крыльце, толпа, разросшаяся уже почти до полусотни злых мужиков, нахлынула на него: