Лишь один Колобов вспоминал, как встретился с Громовым в том же самом дворике. Тогда аналитик террористов был совсем плох, ему тоже досталось при взрыве американской ракеты, не различавшей правых и виноватых. Этот парень едва держался на ногах, а передвигаться без посторонней помощи, кажется, вовсе был не в состоянии. Что ж, значит, он все-таки выжил и сейчас уже планирует что-то еще. А это значило, что террористов нужно остановить, и сделать это придется любой ценой.
- Задача ясна, товарищи бойцы?
Лейтенант обвел пристальным взглядом своих людей, хмурых, сосредоточенных, молчаливых.
- Так точно! - грянуло в ответ нестройным хором.
- Есть вопросы?
На этот раз ответом было молчание, и командир лишь удовлетворенно кивнул. Какие могу быть вопросы, все предельно ясно и просто. Есть враг, уже запятнавший свои руки кровью невиновных, и его нужно уничтожить, а для этого у полицейских есть все, что только может быть нужно. Оставалось лишь действовать.
Бронированная "Газель" затормозила на светофоре на перекрестке Гашека и Красина, а затем, миновав Большую Садовую, выехала на Малую Бронную, где и находилось чем-то привлекшее внимание террористов кафе. Микроавтобус, лишенный спецсигналов и синих полос, двигался в общем потоке, к счастью, не слишком интенсивном здесь, но все же достаточно плотным, чтобы сидевшие в бронекапсуле полицейские начали нетерпеливо ерзать, поглядывая по сторонам. Каждому начинало казаться, что пока они медленно тащатся, протискиваясь сквозь вставшие стеной легковушки и "маршрутки", террористы обсудят все свои дела, успеют еще выпить по чашечке кофе, а потом спокойно уйдут.
- Внимание, приготовиться всем! - рыкнул старший лейтенант, передергивая затвор своего девятимиллиметрового "Грача". - Оружие к бою!
Колобов оттянул назад рукоятку заряжания, досылая в ствол "Грозы" первый патрон. Вообще оружие под тяжелые девятимиллиметровые патроны было, пожалуй, идеальным для городских боев. Прежние малокалиберные АКС-74У, не зря получившие прозвища типа "огрызка" или "окурка", были опасны не столько для противника, сколько для всех вокруг. Легкие высокоскоростные пули калибра 5,45 миллиметра, с легкостью прошивавшие даже тяжелые бронежилеты, обладали непредсказуемой траекторией и были склонны к рикошетам, а в тесноте городской застройки это чревато ранением самого себя. Кроме того, пули сохраняли убойность на расстоянии, намного превышавшем прицельную дальность стрельбы, а никому не хотелось случайно подстрелить какого-нибудь прохожего за километр от места боя.
Оружие под пистолетный патрон калибра девять миллиметров, хоть "макаров", хоть "люгер", обладало меньшей мощностью и эффективной дальностью стрельбы, и для города, где перестрелка на дистанции больше двухсот метров - редкость, подходило чуть лучше. Но маломощные пистолетные пули могли быть остановлены бронежилетом, даже легким, без титановых вставок, иным преградами. Можно было расстрелять весь магазин "Клина" или "Бизона", а жулик, укрывшийся за обычной легковушкой, остался бы не только жив, но цел и невредим, разве что испуган не на шутку. А вот тяжелые низкоскоростные пули патронов СП-5 и СП-6, применявшихся в "Грозе", "Вале", "Винторезе", еще нескольких менее известных системах, идеально сочетали небольшую дальность поражения и высокую мощность на приемлемых дистанциях. Да еще и бесшумное оружие на их базе было гораздо совершеннее, чем обычный "калаш" с отъемным глушителем. И то, что сейчас все полицейские из группы захвата имели штурмовые автоматы ОЦ-14, было замечательно.
Салон "Газели" наполнился лязгом металла, щелкали затворы и предохранители. Микроавтобус проталкивался к обочине, вдоль которой выстроились в ряд припаркованные автомобили. Сразу несколько бронемашин, замаскированных под обычные мирные "Газели", подъехали к кафе с разных сторон, блокируя пути отхода и готовясь выбросить из своих чрев десятки вооруженных до зубов полицейских.
- Приготовились! - повторил командовавший группой захвата старший лейтенант, натягивая на лицо вязаную шапочку-маску, до этого скатанную на лбу тугим валиком.
Александр Колобов поудобнее перехватил "Грозу", и без того лежавшую в ладонях, как влитая. В тот же миг пронзительно заскрипели тормоза, "Газель" резко остановилась, так неожиданно, что полицейских побросало друг на друга, а сам сержант, не удержавшись на краешке сидения, свалился на пол. А через секунду по бронированному корпусу микроавтобуса свинцовым градом забарабанили пули.
Закаленная сталь выдержала шквал огня, дав ошеломленным полицейским возможность придти в себя. Лейтенант первым опомнился, подскочив к двери пассажирского салона:
- На выход, за мной!
Широкая бортовая дверь бронированной "Газели" не сдвигалась, как обычно, а распахивалась, разделяясь на две створки, служившие дополнительным прикрытием при спешивании. Стараясь не высовываться из-за них, лейтенант, выбравшийся наружу первым, открыл частый огонь из "Грача", враз опорожнив магазин. А за ним уже выпрыгивал и Колобов.
- Огонь на подавление! - рыкнул командир группы захвата. - Прижмите их!
Старший сержант столичной полиции спрыгнул на асфальт, отскочив в сторону на несколько шагов, и, опустившись на одно колено, развернулся в том направлении, откуда слышались выстрелы и летели пули. Теперь он увидел развернувшуюся поперек дороги серую "девятку", наверное, выехавшую с парковки, а за ней - трех человек в гражданском, но с "калашниковыми". Низко пригибаясь, держась так, чтоб между ними и полицейскими находился корпус их машины, эти трое поливали короткими очередями, и Колобов видел, как пули высекали искры из бронированных бортов "Газели".
Сержант плотнее прижал к плечу затыльник "Грозы", и, поймав на миг в отверстие диоптрического прицела силуэт одного из нападавших, нажал на спуск, ощутив упругий толчок отдачи, а затем увидев, как террорист падает на землю. В тот же миг рядом с ним осел на асфальт еще один, голова которого буквально взорвалась кровавым фонтаном. А опомнившиеся полицейские уже накрыли машину террористов шквалом огня, медленно продвигаясь вперед.
Артем уже привык к кличке Сверчок, давно перестав в ней слышать что-то унизительное, насмешку. Да и не было для этого причин, если фамилия его была Сверчков, а одно только упоминание клички совсем недавно заставляло забиваться поглубже в свои норы прятавшихся в горах на границе недобитых чеченских ваххабитов. Когда Артем вместе с товарищами, такими же бойцами спецназа Внутренних войск, получали приказ, все, и друзья, и враги, знали, что иначе, чем с головой назначенного к ликвидации очередного "амира" обратно на базу они не вернутся. Так было всегда. А теперь бывший капитан "внутряков" сидел на переднем сидении потертой "Лады", рядом с водителем, вглядываясь в поток проезжавшего мимо транспорта.
- Слышь, Сверчок, нам тут долго еще болтаться? - раздался с заднего сидения унылый голос Тохи, Антона Бокова, бывшего десантника, даже сейчас надевшего под легкий бронежилет тельняшку. - Что там отцы-командиры?
- Будет приказ - снимемся, - безразлично пожал плечами Артем, не прекращая наблюдения.
- Да просто не прикольно как-то торчать тут, посреди улицы, в машине, стволами доверху набитой. Если сунутся "полицаи", придется шуметь!
- Жалко их, если сунутся, - хмыкнул сидевший на водительском месте Роман Бычков, по позывному Бык, тоже бывший "внутряк", более того, сослуживец Сверчкова, только дослужившийся лишь до прапорщика.
Артем усмехнулся. Действительно, на троих у них было три автомата, три пистолета, десяток гранат, в основном легкие наступательные РГД-5, и без счету патронов, наверное, на взвод бы хватило, ну на отделение уж точно. А на "сладкое" под задним сидением лежали не слишком тщательно укрытые два противотанковых гранатомета РПГ-22, не новая и не самая мощная модель, но для городского боя, где серьезной бронетехники не могло быть точно, едва ли не избыточно эффективная. И все это - ради того, чтобы их командиры могли спокойно поговорить с каким-то жирдяем, приехавшим минут пять назад на черной "Волге" и скрывшимся в дверях дешевого кафе.
Трое бойцов, за плечами каждого из которых были годы службы и такие переделки, о которых порой не хотелось вспоминать, ведь заодно пришлось бы вспомнить и навсегда ушедших товарищей, откровенно маялись скукой, но о задаче не забывали. Припарковав машину в полусотне метров от кафе, партизаны наблюдали за уличным движением, фиксируя и транспорт, и пешеходов, а Боков, расположившийся сзади, вооружился широкополосным сканером, прослушивая рабочие частоты столичной полиции. И именно он первым заметил опасность.
- Переговоры на полицейской волне, - сообщил Тоха, заставив обернуться Сверчка. - Кто-то к нам едет!
- Что?!
- Сам послушай! - Боков щелкнул тумблером, и из динамика компактной рации разалось: - "... угол Спиридоньева и Малой Бронной! До точки две минуты!". - И тотчас в ответ: - "Гранит, ждите команды! Алмаз, доложить о готовности! Прием!"
- Твою же мать, - протянул Сверчков. - Не зря, стало быть, нас сюда пригнали!
Тройка партизан не была единственной вооруженной силой в окрестностях. Подступы к кафе прикрывали еще, по меньшей мере, две такие же группы, а уже их с почтительного расстояния были готовы поддержать огнем снайперы. Капитан Сверчков не был уверен, что именно сейчас их кто-то не разглядывает в оптический прицел, и хорошо, если этот "кто-то" - свой.
- Всем внимание, - приказал капитан. - Смотреть в оба! Они должны быть рядом!
- А это не они?
- Вот суки!
Бычков указал на белую "Газель" без каких-либо опознавательных знаков, пробиравшуюся через поток машин, нахально подрезая легковушки, так что путь ее сопровождался резкими сигналами клаксонов. Девяносто девять человек из ста не заметили бы в микроавтобусе ровным счетом ничего необычного, но те, кто сидел в салоне потрепанной неизвестного происхождения "девятки" к большинству обывателей не относились. Кое-какие детали бросились в глаза Сверчкову, и он, без лишних слов достав и лежавшей в ногах сумки автомат, приказал своим товарищам: