- Держись! Бери штурвал, тяни вверх!
Вертолет, расстрелянный в упор, не слушался больше управления. Тяжелую машину развернуло, закрутило, точно в водовороте.
- Приготовится к удару! - успел крикнуть Смирнов прежде, чем Ми-8 с размаху рухнул на землю.
Вертолет завалился на левый борт, моментально сломав лопасти все еще продолжавшего вращаться винта. Переломилась хвостовая балка, кабину немедленно затянуло гарью и в затылки пилотам дыхнуло нестерпимым жаром.
- Покинуть машину, - прохрипел Смирнов. - Леха, шевелись! Что застыл?!
Пилот, отстегнув ремни, подскочил к напарнику, толкнул того и увидел, как безвольно мотнулась голова молодого летчика, изо рта которого вытекла струйка крови.
- О, черт!
Смирнов, выбив панель блистера, выскользнул в проем, упав на землю. Что-то впилось в ладонь, проткнув ее насквозь, словно шип, какой-то обломок, возможно, кусок лопасти или обшивки. Закричав от боли, Федор вскочил, увидев перед собой, метрах в ста, несколько фигур в камуфляже и с оружием, растянувшихся редкой цепью. Один из вооруженных людей что-то крикнул, требовательно взмахнул рукой, и остальные вскинули оружие, нацелив сразу несколько стволов на пилота, замершего в нерешительности в считанных шагах от охваченного огнем вертолета, вот-вот готового взорваться.
- Стой! - сквозь шум в ушах, словно ватой забитых, смог расслышать Смирнов, пытавшийся выпрямиться во весь рост. - Ни с места! Руки вверх!
Его могли убить в любой миг, просто чтоб не рисковать, выпустить пару очередей, и идти дальше. Федор Смирнов, вдруг почувствовавший, что очень хочет жить, опустился на колени, поднимая руки над головой так высоко, как только мог. Вертолет, от которого он смог отойти метров на двадцать, должен был вот-вот взорваться - в баках уже оставалось совсем мало горючего, зато топливных паров хватало, и это было самое страшное. Но до взрыва оставалось еще несколько секунд, а вот приближавшиеся осторожно люди в камуфляже, черных масках с провалами глаз вместо лиц, с оружием в напряженных руках, не дали бы бывшему командиру полка ни мгновения лишнего.
С грохотом отодвинулась в сторону широкая дверь, ведущая в десантный отсек, и на пороге во весь рост в клубах дыма и копоти встал чеченский боевик Арби. Он все так же сжимал в правой руке массивную "Беретту-92", из которой пока не успел сделать ни одного выстрела. По лице чеченца текла кровь, камуфляж был порван, тоже весь в крови, но боевик все еще стоял на своих двоих. Он хотел спастись, он тоже очень хотел пожить еще хотя бы немного, и торопился, чувствуя, как пламя обжигает спину. Но на пути оказался стоявший на коленях русский летчик, чудом каким-то уцелевший при падении. Арби вскинул пистолет.
Бойцы Тараса Беркута, увидев вооруженного человека, бородатого, с зеленой повязкой на окровавленной голове, не мешкали. Разом ударили два АК-74, и прежде, чем сбитый выпущенными в упор пулями боевик упал, к ним присоединился "Печенег", басовито ухнувший, выпустив короткую очередь. Чеченца сбило с ног, и в тот же миг земля содрогнулась от взрыва, и там, где лежал чадивший вертолет, к небу взметнулся столб огня, земли и изорванного металла. Полицейских, стоявших слишком близко к месту взрыва, повалило с ног, прихлопнув ударной волной. Кто-то пришел в себя почти сразу, другим потребовалось с минуту, чтобы очухаться, и только тогда бойцы оперативного батальона поняли, что тот парень, первым выбравшийся из вертолета, еще жив. Он полз, выбрасывая далеко вперед руки, впиваясь ногтями в землю, подтягиваясь вперед, и так снова и снова, а за ним оставался смазанный кровавый след. В тот миг, когда первый полицейский добежал до Федора Смирнова, тот окончательно потерял сознание, чтобы придти в себя вновь уже в больничной палате.
Алексей Басов не без труда поднялся на ноги, выругавшись себе под нос. Ракетный залп, смахнувший с поля горстку чеченцев, едва не накрыл и позиции партизан. Все же НУРС - штука не слишком точная, да и не старались вести прицельный огонь те, прилетевшие на камуфлированном Ми-8МТВ-5, последней модификации знаменитого винтокрылого труженика.
Несколько ракет взорвались в полусотне метров от зарослей, служивших укрытием для группы партизан. Первым придя в себя, Басов огляделся, увидев отряхивавшегося от комков земли Азамата Бердыева. Рядом энергично мотал головой Фань Хэйгао, из ушей которого текли струйки крови.
- Живы? - спросил, не узнавая собственный голос, Басов. - Все целы? Тогда ноги в руки, и валим, пока гости за нас не взялись! Живее, бойцы!
Партизаны, подхватив оружие, к которому патронов оставалось на счет, двинулись вглубь леса, даже не думая о том, чтобы заметать следы. Если захотят, отыщут с воздуха все равно. Но Басов был уверен, что ближайшее время нежданным спасителям будет не до них - со стороны села слышались звуки боя, захлебывались огнем автоматы и пулеметы, вновь рвались гранаты. Оставшиеся в живых чеченцы явно были намерены подороже продать свои жизни.
- Давай, мужики, пошевеливайся, - подгонял своих спутников Басов. Сам он, держа наготове автомат, остановился, пропуская товарищей вперед и прикрывая тыл. - Живее!
В стороне захрустели ветки, зашелестела листва под чужими ногами, и полковник, присев на колено, вскинул АК-74М, готовый встретить чужака очередью в упор. Ветви раздвинулись, и Басов выдохнул с облегчением, узнав Олега Бурцева. Сержант выглядел целым, его даже не поцарапало, кажется.
- Ты как? - спросил Басов, выпрямившись во весь рост и опустив автомат стволом в землю. - Живой?
- Порядок, командир! А что там вообще происходит? - Десантник кивком указал в сторону деревни.
- Не знаю, и знать не хочу! Нужно сваливать, пока за нами следом никто не увязался! Все, что смогли, мы сделали!
- Наши целы все? А чеченка где?
- Кто со мной был, целы. Про девчонку ничего не знаю, по ней с "вертушки" садили из пулеметов. Все, боец, хватит языком чесать! Марш в голову колонны, будешь за дозор!
- Есть!
Бурцев, придерживая висевший на боку пулемет - к нему оставалось примерно полмагазина - бросился догонять остальных партизан, уже прошедших по лесу метров триста, а Басов еще с минуту оставался на месте, и лишь потом двинулся следом, постоянно оглядываясь за спину.
Ольга Кукушкина бежала, не чуя под собой ног и только слыша свист пуль вокруг. Стреляли всюду, в спину доносились злые гортанные возгласы чеченцев, кто-то пробовал бежать за ней, но тотчас падал, сраженный меткими выстрелами. Невидимый ангел-хранитель не знал промаха и бил без промедления, и бородатые звери, убившие всех товарищей девушки, остановились, не осмелившись идти за ней. А Ольга все бежала и бежала, наискось через поле, поросшее уже увядшим бурьяном, спотыкалась, падала, обдирая до крови колени и ладони, вновь вскакивала, не чувствуя боли в сбитых ногах. Наконец, она ворвалась в лес, и голые ветви больно хлестнули девушку по лицу, едва не оставив ее без глаз.
Ольга остановилась, отрезвленная болью, и опустилась на корточки, пытаясь успокоить дыхание. Мышцы ног сводило, ныло в груди, а легкие, казалось, горели огнем. И все же она вырвалась, оставив позади смерть.
Девушка прислушалась, и сквозь стук собственного сердца расслышала звуки боя, автоматные очереди, редкие взрывы гранат. А затем над головой девушки, едва не цепляясь днищем за верхушки деревьев, пролетел вертолет, оглушив ее грохотом своих турбин. Винтокрылая машина развернулась, и на ее борту замерцало дульное пламя, когда установленные в проемах иллюминаторов пулеметы открыли огонь, обстреливая что-то в считанных сотнях метров от того места, где пыталась придти в себя Ольга Кукушкина.
Девушка снова бросилась бежать, чувствуя при каждом шаге боль в бедрах и колющую боль в груди. Преодолев метров сто, Ольга повалилась на землю, тяжело дыша. И тотчас услышала неподалеку от себя шелест листвы под чьими-то шагами, а затем показавшийся неожиданно знакомым голос произнес над самым ухом:
- Долго лежать собралась?
Ольга вскочила, едва не ткнувшись лицом в обтянутую камуфляжем грудь Жанны Биноевой. Чеченка спокойно стояла и смотрела на нее, держа за цевье в левой руке черную винтовку с длинной трубой оптического прицела. Кукушкина невольно отскочила назад, затем спросила:
- Что происходит? Как ты здесь оказалась?
- С вашим командиром пришла. Он сейчас вместе с вашими увяз в перестрелке по самые уши, а нам нужно уходить, и поскорее.
- Бежать? Надо нашим помочь!
- Ну и помогай, - усмехнувшись, пожала плечами чеченка. - Я тебе помогла, разве мало? Еще что нужно? Я ухожу!
- Так нельзя!
Ольга бросилась к Жанне, ухватив ее за лямку разгрузочного жилета, но та выскользнула из захвата, почти крикнув в лицо Кукушкиной:
- У меня последний магазин, десять патронов! Я в смертницы не записывалась! Уходим, пока нас не заметили с воздуха! Давай, двигай, я пойду сзади, присмотрю за тобой! Что встала?! Бегом!
Биноева с силой толкнула Ольгу в плечо, чуть не сбив с ног, и та, развернувшись, побежала, с треском продираясь сквозь заросли, даже не пытаясь обойти кустарник. Автоматные очереди все еще звучали где-то неподалеку, и вертолет продолжал кружить на небольшом расстоянии, заставляя девушку боязливо смотреть в небо, из-за чего та трижды чуть не упала, споткнувшись о корни, торчавшие из прелой листвы.
Чудом увернувшись от росшей на высоте человеческого роста ветки, которая запросто могла выхлестать глаза, Ольга Кукушкина выскочила на лесную прогалину, на которую с другой стороны выходили люди с оружием. Они шли вереницей, один за другим, и были почти неразличимы из-за своей камуфлированной одежды на фоне серого осеннего леса. Ольга остановилась, подавшись назад, и тут один из людей, тот, что ступал первым, взмахнул рукой, окликнув ее:
- Оля! Живая! Парни, это же Ольга!
Бывший гвардии старший сержант Олег Бурцев, опустив висевший на плече пулемет стволом вниз, шагнул навстречу Ольге, а затем обнял ее, крепко прижав к своей груди. Девушка вдыхала запах пота, дыма, пороха раскаленного металла, исходивший от партизана, и поняла, что это самый сладкий аромат, какой только можно себе представить.