- Но ЗРК - пассивные средства обороны, - продолжил глава правительства. - Не выйдет ли так, что их просто разбомбят, после чего уже займутся и нашим флотом.
- В течение тех же двух дней в Токио получат наш ультиматум. Любое нападение на территорию России будет приравнено нами к агрессии против Китайской Народной Республики, и отражать его мы будем всеми возможными способами, вплоть до ядерного удара. Думаю, к этому заявлению японцы отнесутся серьезно. Что бы ни происходило на Сахалине и в прибрежных водах, на материковую часть вашей страны не упадет ни одной ракеты или бомбы.
- Что ж, с таким "зонтиком" мы действительно можем не опасаться ударов японской авиации, но ведь остается еще и флот, сильнейший в Западно-тихоокеанском регионе, - заметил Лыков, на лице которого выразились терзавшие отставного маршала сомнения. - Мы ему немногое можем противопоставить. Крупные корабли Тихоокеанского флота, те немногие, что остались целы после нападения американцев, находятся в небоеспособном состоянии. В течение нескольких месяцев мы, вероятно, сможем вернуть в строй три-четыре эсминца и БПК и несколько дизель-электрических субмарин типа "Варшавянка", но, во-первых, эти приготовления противник, конечно, заметит, а, во-вторых, этого мало, чтоб противостоять Морским Силам самообороны Японии в открытом бою. Сейчас основой ударной мощи нашего ВМФ на Дальнем Востоке являются полдюжины ракетных катеров типа "Молния". Есть еще несколько малых противолодочных кораблей. Но по сравнению с сорока японскими эскадренными миноносцами это просто ничто.
- Значит, какой-то эскорт десантным кораблям мы придать сможем? - уточнил Сейфуллин, уставившись на Лыкова.
- Не думаю, что это серьезно изменит ситуацию.
- Ситуацию изменит соединение боевых кораблей китайского флота, семь вымпелов, уже вышедшее к берегам Хоккайдо, - неожиданно произнес Чжоу Байши.
- Вы же утверждали, что не станете участвовать в наступательных действиях? - удивился премьер-министр, непонимающе взглянув на китайского генерала.
- Мы и не думаем устраивать морское сражение. Это демонстрация флага, не более того. Но появление поблизости от японских берегов нашей эскадры отвлечет их внимание, заставит распылить силы, и у вас появится шанс.
- И все же прикрытие с воздуха нам бы не помешало, - помотал головой Лыков. - Мы сможем выбить японцев с Сахалина, я уверен. Но для этого нужно высадиться на его берегах, закрепиться, создать хотя бы крохотный плацдарм, а делать это, постоянно глядя в небо и ожидая появления вражеских самолетов, очень сложно!
- Эту проблему мы сможем решить, - усмехнулся со странным превосходством Ринат Сейфуллин. - У нас будет авиация, и японским пилотам найдется чем заняться, кроме того, чтобы бомбить наш десант!
Через несколько часов Валерий Лыков, сопровождаемый лишь Сейфуллиным и китайским генералом, уже сидел в роскошном салоне "президентского" Ту-154, вылетевшего из московского аэропорта Внуково курсом на запад.
Переливавшаяся лазурью широкая водная лента Днепра мелькнула по левому борту, и полковник Гнатюк, отклонив рычаг управления, заставил самолет развернуться параллельно реке. Одновременно он сообщил в эфир:
- Группа, делай как я! Курс десять, снизиться до двадцати метров, рации на прием! Всем соблюдать режим радиомолчания!
Восьмерка истребителей Су-27УБМ1, полчаса назад взлетевшая с военной авиабазы в Барановичах, действовала, как единое целое. Летчики, управлявшие весившими больше двадцати пяти тонн машинами, выполнили маневр абсолютно синхронно. Тяжелые истребители, летевшие со скоростью чуть меньше звуковой, изменили курс, опустившись к поверхности реки и перепугав до полусмерти ревом турбин, работавших в половину мощности, жителей стоявших на берегу деревень и хуторов.
С этой минуты пилотам не нужна была навигационная система, Днепр стал для них путеводной нитью. Когда за кормой осталась Орша, которую группа обошла по дуге, пилоты вновь изменили курс, разворачиваясь на восток. Следуя против течения реки, заметно сужавшейся, уже не вызывавшей священный восторг своей непокорной мощью, истребители направлялись точно к российской границе. Бросок на малой высоте был стандартной тактикой прорыва ПВО, но сейчас этот маневр был рассчитан отнюдь не на русских зенитчиков, охранявших родное небо. Истребители с момента своего взлета непрерывно находились в поле зрения американских радаров дальнего обнаружения, размещенных в Польше и Прибалтике, и сканировавших воздушное пространство до самого Смоленска и даже дальше. И сейчас их операторы, вдруг переставшие видеть цели, лихорадочно пытались восстановить контакт.
Гнатюк сверился с показаниями инерциальной навигационной системы, которой был оснащен его Су-27УБМ1, модернизированная "спарка", превратившаяся из учебной машины в полноценный боевой самолет, способный не только эффективно бороться с воздушными целями, как его прототип, но и применять оружие "воздух-поверхность", в том числе высокоточное. Судя по данным бортового компьютера, вся группа только что пересекла границу и уже находилась в воздушном пространстве России. Но никто не пытался остановить нарушителей, их даже не взяли на сопровождение радары немногочисленных зенитно-ракетных комплексов. Под крылом летевшего на малой высоте истребителя раскинулись заснеженные поля, перемежавшиеся темными пятнами лесных рощ, разрезанных, точно шрамами, нитками автомобильных шоссе, исчезавших за горизонтом.
Оказавшись в ста километрах от линии границы, полковник вновь вышел на связь, скомандовав:
- Отмена радиомолчания! Набрать высоту пять тысяч, курс сорок пять!
В этот момент приемник радиотехнической системы ближней навигации А-317 захватил импульсы, излучаемые в пространство приводным маяком базы российских ВВС под Торжком. Спаренные турбины АЛ-31Ф взвыли, увеличивая обороты, и восемь истребителей взмыли вверх, пронзая заостренными носами облака. Солнце, беспощадно сиявшее на большой высоте, вонзило свои лучи в светофильтры летных шлемов, защищавшие глаза пилотов. Теперь уже не видны стали города и деревни, над которыми пролетали державшиеся крыло в крыло истребители, и о приближении к цели летчики узнали лишь услышав голос диспетчера.
- Курс для захода на посадку восемьдесят, - сообщил безымянный руководитель полетов российской авиабазы. - Видимость сто процентов, ветер встречный двадцать!
- Спасибо, земля! - откликнулся Гнатюк, толкнув от себя рычаг штурвала. Истребитель скользнул к земле, словно скатившись с невидимого крутого склона, и перед пилотом открылась панорама аэродрома.
Летчик сбросил обороты турбин, выпустив воздушные тормоза. Посадочная полоса, очищенная от снега и льда, казалась тем шире, чем больше снижался "Сухой". Выдвинулись стойки шасси, и, наконец, истребитель коснулся земли. Взвизгнули встретившиеся с бетоном пневматики, мимо пронеслись ангары и еще какие-то строения, самолет прокатился по инерции еще несколько сотен метров, быстро теряя скорость, окончательно остановившись. К истребителю тотчас подкатил тягач, оттащив крылатую машину в сторону и освободив полосу для еще остававшихся в воздухе Су-27. Гнатюк открыл фонарь кабины, и молодой техник в утепленном комбинезоне установил легкую стремянку.
Один за другим истребители, на вертикальных стабилизаторах которых красовались опознавательные знаки белорусских ВВС, приземлились, и пилоты в ярких противоперегрузочных костюмах, держа глубокие сферические шлемы на сгибе локтей, собрались в кружок у своих машин. А к ним уже двигалась целая процессия от сверкавшего белизной бортов фюзеляжа Ту-154, с десяток человек, половина из которых была в штатском, а остальные - в длинных шинелях синего цвета, выдававших принадлежность к авиации.
Командир группы, дождавшись, когда встречающие окажутся достаточно близко, сделал три уставных шага вперед, вытянувшись по стойке смирно, и доложил:
- Заместитель командира истребительной эскадрильи ВВС Республики Беларусь полковник Гнатюк!
- Лыков, глава Правительства России. С прибытием полковник!
Вокруг истребителей уже суетились местные техники. "Сухие" прибыли в Торжок налегке, с пустыми подвесками и неполным запасом топлива. Весь полет длился чуть больше часа, но наземный персонал работал по всем правилам, тщательно проверяя системы.
- Белорусская сторона передает нам эти истребители в соответствии с договором о взаимопомощи, - сообщил Сейфуллин Лыкову, наблюдавшему за похожими на трудолюбивых муравьев техниками, но больше любовавшемуся изяществом истребителей, которое невозможно было оценить, даже пока крылатые машины стояли на земле. - Удивительно, но именно наши специалисты занимались модернизацией самолетов несколько лет назад, словно для себя старались! - усмехнулся министр экономики. - Они оснащены усовершенствованным радаром и способны теперь применять ракеты "воздух-воздух" Р-77 с активными радиолокационными ГСН, аналог американских AMRAAM AIM-120, а кроме того, управляемые ракеты "воздух-земля" Х-29 и Х-31 разных типов.
Ринат Сейфуллин, поднявший воротник короткой дубленки, защищаясь от порывов ветра, бросавшего в лицо колючие, точно крохотные иглы, снежинки, тоже откровенно любовался стремительными формами Су-27, скошенными килями, плавными изгибами плоскостей, сопрягавшихся с фюзеляжем.
- Когда американцы напали на вас, наше правительство не осмелилось вспомнить о союзническом долге, оказав помощь России, - произнес Гнатюк. - После этого мы решили, что такое правительство нам больше не нужно. Теперь у нас новые лидеры, и они не забыли о соглашениях, заключенных между нашими странами. Эти самолеты, которые мы передаем вашим пилотам, являются подтверждением верности Беларуси союзническому долгу.
- Полковник забыл добавить, что подтверждение не совсем бескорыстное, - цинично усмехнулся Сейфуллин. - В течение двух лет мы обязуемся поставить белорусским ВВС взамен полную эскадрилью новейших Су-35С, двенадцать машин. Сборка первой из них уже началась в Комсомольске-на-Амуре. Но зато, господин премьер-министр, теперь наши десантные корабли, идущие к Сахалину, получат надежное прикрытие с воздуха!