– Военные помогут, – не разочаровал министра иностранных дел Самойлов.
– Не все военные, – заметил Розанов. – Среди офицеров авторитет президента сейчас очень высок, и они скорее расстреляют нас, если узнают, что мы задумали.
– Но есть те, кто читает себя обиженным нынешним президентом, – произнес премьер-министр. – Не всякий генерал станет подчиняться полковнику, пусть и повышенному до верховного главнокомандующего. Амбиции, Юрий, это страшная сила. Только нужно с умом ее использовать, и главное не ошибиться в выборе нужных людей.
– Так кто же может нам помочь, Аркадий? – Розанов, приняв решение, больше не сомневался, теперь думая лишь над тем, как обеспечить успех этому безумному замыслу. Он и прежде размышлял о тех опасностях, что сулит не всегда взвешенная политика президента, но сделать первый шаг всегда трудно. Теперь же, зная, что он не одинок в своих опасениях, Юрий Розанов был готов действовать.
Позже Юрий признался себе, что премьер-министр действительно обеспечил их замыслу мощную поддержку. Человек, к которому они обратились, и впрямь имел в своем распоряжении достаточно сил, чтобы реализовать их замысел, и обладал при этом достаточным авторитетом, чтобы его приказы были исполнены без малейших сомнений.
– Вы предлагаете мне совершить преступление, – в целом реакция Василия Строгова была почти такой же, как у самого Розанова днем ранее. Самойлов, не тратя понапрасну время, выложил все командующему десантными войсками, едва переступив порог его кабинета, и теперь ожидал его ответ.
– Мы предлагаем тебе стать спасителем родины, – возразил Розанов. Все же он был мастером в ведении переговоров, а потому не стал молчать и сейчас. Строгов был выбран не напрасно, но все же он был верен присяге, и потому сопротивлялся упорно. – России грозит война, и ты это знаешь. Американцы стягивают к нашим берегам свои авианосцы, в Европе стоят их отборные дивизии, как и в Грузии. И их президент сейчас в ярости, а потому может отдать приказ в любой момент.
– У нас тоже есть корабли и самолеты, и наши солдаты умеют воевать, – переводя взгляд из-под нахмуренных бровей с одного гостя на другого, бросил Строгов. – Вы заранее настроены на поражение, вот в чем ваша беда, господа министры.
– Вспомни сорок первый год, Василий, – предложил Самойлов. – Тогда у нас тоже была огромная армия, десятки тысяч танков, лучших в мире, тысячи самолетов, разве не так? Но нам не хватило времени, мы не успели подготовиться, и потому враг дошел до стен Кремля. Сейчас может повториться то же, но в больших масштабах. Меняются времена, русские просторы и русская зима теперь не смогут стать нашим щитом, как было прежде. Наша надежда сейчас только на ракеты, но ядерная война, даже если мы нанесем первый удар, и ответа не последует, для нас не менее страшна, чем для американцев. Все равно это катастрофа, кто бы ни победил.
– Возможно, армия и готова к войне, – подхватил Розанов, не дав времени генералу для того, чтобы собраться с мыслями, – но наша экономика этого не выдержит. Американцы нанесут удар не по военным объектам, а по заводам, электростанциям, по городам. Они разрушат инфрастуктуру, как делали это в Ираке, Сербии. У нас не будет времени, чтобы, как в сорок первом, эвакуировать заводы за Урал, и мы не сможем выпускать по нескольку десятков танков каждый день. Для этого сейчас просто нет ресурсов, ведь мы даже зерно закупаем за границей, так о чем можно говорить. Представьте, что в стране разразится голод, генерал? О каком сопротивлении можно говорить, если нашим солдатам нечего будет есть?
– Возможно потом, когда мы соберемся с силами, мы вновь бросим вызов Западу. Заблаговременно подготовившись, мы сможем одержать победу, но сейчас обстановка намного менее благоприятная, чем хотелось бы, – проникновенно произнес Аркадий Самойлов. Министры сейчас работали слаженным дуэтом, дополняя один другого, как цыганки на привокзальной площади. – Сейчас нам нужно выиграть время, в точности, как это пытался сделать Сталин в сорок первом. Тогда ему не хватило, быть может, считанных месяцев, и мы сейчас рискуем повторить его ошибки. Пока мы не можем открыто противостоять Западу, не завершив реформы, не восстановив до конца экономику, но Швецов никак не желает это признать, ввергая нашу страну в катастрофу.
А Строгов в это время вспоминал искаженное яростью лицо Швецова, вспышку гнева президента, последовавшую после того, как генерал попытался сказать о неготовности его войск к немедленным действиям. Тогда Алексей Швецов унизил его, пусть тому почти не было свидетелей, обвинив в саботаже и даже в воровстве. Да, Строгов не упускал возможности получить свою выгоду, торгуя излишками военного имущества, но он, прежде всего, заботился о своих бойцах, и никогда не продавал, к примеру, оружие, зная, что оно вскоре может быть обращено против его же бойцов. Тем больше была обида, тем сильнее была затаенная злость на Швецова, всех, видимо, мерявшего по себе.
Но было и еще кое-что, не дававшее покоя генералу. Строгов, за годы службы в десанте научившийся не только разбивать головой кирпичи, понимал, что в двадцать первом веке не может быть затяжных войн. Гитлеровским войскам, чтобы одержать победу над кем-то, требовалось занять его территорию, ввести в его города свои танки и пехоту, и даже при отсутствии сопротивления им приходилось тратить время на то, чтобы добраться до цели. Сейчас, когда ракеты, обладающие высочайшей точностью, могут преодолеть тысячи километров за считанные часы, когда бомбы наводятся по сигналу со спутников, все это становится лишним.
На территории врага может не быть ни одного своего солдата, но сыплющиеся с небес ракеты и бомбы будут поражать каждый отдельный его танк, каждый окоп. В конечном итоге, выигрывает тот, кто первым нанесет удар, и сейчас американцы, занявшие идеальные позиции для массированной атаки, были в шаге от победы. Они первыми нажмут на кнопки, первыми запустят ракеты, и страна, как организованная система, перестанет существовать. Самойлов был прав, они просто не имели достаточно времени, не успев вовремя предугадать замысел американцев, и теперь оставался только один шанс избежать катастрофы. Президент Швецов действовал из лучших побуждений, это Строгов не мог не признать, но он забыл об осторожности, заставив тех за океаном забеспокоиться, и начать действовать раньше, чем к этому смогла подготовиться страна.
– Все должно пройти быстро и незаметно для посторонних, – что-то говорившие еще в попытках убедить генерала министры умолкли на полуслове, выпучив глаза от неожиданности. Они-то готовились к долгой беседе, продумывая аргументы, подбирая самые веские на их взгляд доводы, а все оказалось куда быстрее и проще. – Никаких танков на улицах Москвы, никаких заявлений на всю страну о чрезвычайном положении, – невозмутимо и решительно не то предложил, не то приказал Строгов. – Нам не нужна революция.
– Верно, – кивнул Самойлов, – все мы помним девяносто первый год. Обойдемся без публичности.
– Тогда путчисты совершили все ошибки, какие только возможно совершить, – поддержал его Розанов. – Именно это и стало причиной их поражения.
– Что ж, мы, думаю, можем извлечь для себя уроки из этого, – усмехнулся Строгов. – Сейчас Швецов в резиденции где-то близ Сочи, верно?
– Он намерен прибыть в Москву, – сообщил Розанов. – Вылетает завтра, кажется, но может и поторопиться.
– Значит, нужно сделать так, чтобы он пока оставался в Сочи, а вы тем временем все уладите с политической стороны, – предложил генерал-полковник. – Нам не нужна паника, не нужна массовая истерия, верно? А потому все следует сделать без лишнего шума, вообще без огласки.
– Президента хорошо охраняют, – напомнил Самойлов. – В его службе безопасности состоят профессионалы экстра-класса. Они отлично вооружены и имеют право стрелять без предупреждения, если только почувствуют хоть намек на угрозу.
– Все меры безопасности рассчитаны на атаку террористов, а не армейских частей, – помотал головой Строгов. – Это меня не беспокоит. Его охрана не станет помехой для моих парней.
– И кому же ты доверишь эту задачу? – поинтересовался Розанов. – Это должен быть человек, который не усомнится в твоих приказах, к тому же профессионал высокого класса. Одна ошибка, и мы быстро окажемся в Лефортово, – напомнил премьер-министр.
– Есть такой человек, – Строгов уже определился с кандидатурой, хотя, собственно, тут и думать было нечего. – Как раз такой, как ты сказал, Аркадий. Он профессионал, и под его началом служат лучшие из лучших в ВДВ. И он сделает все, что я прикажу, – с уверенностью добавил генерал.
Маховик заговора стремительно набирал обороты, но те, кто находился под другую сторону баррикад, разумеется, ни о чем таком и не думали. Заговорщикам пока успешно удавалось сохранять конспирацию, а потому тысячи американских и русских моряков, летчиков, солдат по-прежнему находились в ожидании, готовясь к худшему. Все так же бороздили холодные воды Атлантики эскадры боевых кораблей, а в небе кружили самолеты, и еще самолеты стояли на взлетных полосах, ожидая команды на взлет, которая для многих их пилотов могла стать последней в своей жизни.
ТОМ 3
Глава 1"Газовая" атака
Смоленская область, Россия – Брянская область, Россия – Париж, Франция
15 мая
Грязный, здорово потрепанный, но еще вполне надежный лобастый УАЗ-452А, привычная для любого сельского жителя "буханка", выкрашенная в цвет "хаки", подпрыгнул на очередном ухабе, и позади, из салона, послышалась приглушенная брань. Ругались сразу на двух языках. Микроавтобус, возможно, и был мощным, неприхотливым, как раз для русских дорог, но вот чем-чем, а комфортом он не отличался, в особенности – мягкостью амортизаторов. И потому движение по разбитой, наверное, лет пять точно не видевшей асфальтовый каток, дороге, превратилось для пятерки путешественников в какую-то скачку.
Шоссе стрелой пронзало смоленские леса, уходя на северо-восток, подальше от границы, в эти часы превратившейся в подобие потревоженного осиного улья. Минувшая ночь доставило немало головной боли людям в погонах, многие из которых наверняка уже лишились этих самых погон, а вслед за звездами могли полететь и головы. И Ахмед Удугов всей душой надеялся, что это будет не его голова.