ть вам об этом. Стоило только саудовцам призвать своих соседей к установлению нефтяного эмбарго, и Москва тотчас нашла повод оставить вас без газа. Сейчас у моей страны тоже немало проблем, в том числе и из-за несдержанности арабов, так что, вполне вероятно, есть люди, уверенные, что сумеют сломить вас, пока Америка обеспокоена иными заботами. Наше правительство тоже опасается паники, роста цен на топливо.
– Лицемерие, – неожиданно зло произнес Мартин Ван Левен. – Вам точно нечего бояться. У вас, господин Флипс, у американцев, под боком Мексиканский залив, есть месторождения на Аляске и в Техасе, и вы сможете покрыть дефицит ближневосточной нефти, не говоря уже о том, что у вас нет проблем с газом. А вот мы целиком и полностью зависим от русских и арабов, которые теперь держат нас за горло. Осталось только сжать, – и он изобразил в воздухе жест, будто кого-то душил, ухватив за глотку.
От такой атаки Энтони Флипс опешил, на миг потеряв дар речи. Самое неприятное, голландец был прав, и Штаты почти не ощутили проблем из-за эмбарго, которое поддержал далеко не каждый член ОПЕК. Удар пришелся по европейцам, так что вполне понятно, отчего Ван Левен не испытывал к гостю из СШАП теплых чувств, решая сейчас, по сути чужие проблемы.
– О союзниках вы вспоминаете лишь тогда, когда требуется разместить вои бомбардировщики поближе к театру военных действий во время очередной показательной порки, – с неприязнью продолжил Мартин Ван Левен. – Во всех остальных случая мы для вас – только пешки. Чертов иранский катер пустили на дно ваши "Гарпуны", выпущенные американскими моряками с американского крейсера, а теперь мы, европейцы, обязаны расплачиваться за это. Вместо того, чтобы иногда пойти на компромисс, вы, на всех смотрящие свысока, только и можете, что размахивать обнаженным оружием перед лицом тех же иранцев, которые вдруг перестали вас бояться.
– Не хотелось об этом говорить, – перешел в контрнаступление собравшийся с мыслями Флипс, – но, угрожая оружием Ирану, мы заботимся о вас. Напомню, господин Ван Левен, что Тегеран уже располагает ракетами, способными дотянуться до южной Европы, так что в опасности окажетесь вы, Соединенные Штаты же, отделенные от всего этого хаоса Атлантикой, еще много лет будут совершенно неуязвимы для персов или иных безумцев, что спят и видят, как бы создать собственные ядерные силы. Требуя от Тегерана свернуть все работы по части ракетно-ядерного оружия, Вашингтон беспокоится о том, чтобы после Хиросимы и Нагасаки Вена или Берлин не стали следующими целями реальных, а не учебных ядерных атак. Моя страна первой и пока единственной применила атомное оружие в войне, и мы не хотим увидеть миг, когда придется вновь использовать свой арсенал. И ради вашего же спокойствия нам приходится идти на многое, например, говорить с позиции силы с русскими, с которыми мы, если говорить откровенно, вовсе не заинтересованы в конфронтации.
Теперь уже стушевался, пытаясь подобрать нужные слова, Ван Левен.
– И, потом, мы уже пытаемся решить нефтяную проблему, – продолжил Энтони Флипс. – Например, наши войска в зоне Персидского залива уделяют особое внимание нефтеносным полям в Кувейте, по-прежнему осуществляющем поставки топлива в Европу, несмотря на явное недовольство со стороны его соседей. Мы опасаемся диверсий, подобных тем, что имели место в Германии, и делаем все, чтобы этого не допустить.
– А если бы прежде вы и ваши предшественники побольше внимания уделяли восстановлению вами же разрушенной экономики Ирака, было бы еще лучше, – попытался отбить атаку голландец. – Когда русские компании предложили свои услуги по восстановлению нефтяной инфраструктуры, в Вашингтоне нашли тысячу причин, чтобы не пустить их в Междуречье, при этом и сами вы ничего не сделали. А ведь иракская нефть могла стать тем козырем, помня о котором никакие саудовцы и не заикнулись бы об эмбарго. Ведь Ирак, хотя формально и состоит в ОПЕК, полностью подчиняется вам, американцам. Вы там хозяева, и вам решать, с кем новому правительству в Багдаде торговать своими богатствами.
– Полноте, господа, – примирительно произнес Жак Сарти, вскинув руки, словно для того, чтобы разнять готовых сцепиться спорщиков. – О чем вы спорите? Нужно сейчас не искать виноватых, а искать пути решения проблемы. Думать следует о будущем, а не терзать себя, вспоминая прошлое, которое уже не в наших силах изменить.
Ван Левен кивнул, что-то угрюмо буркнув себе под нос, и Энтони Флипс тоже вздохнул с облегчением. Во многом голландец был прав, но госсекретарю меньше всего хотелось сейчас отвечать за чужие грехи.
– На самом деле, мсье Флипс, проблема поставок нефти сейчас не самая важная, хотя и это тоже вызывает всеобщую обеспокоенность. Вы правы, говоря, что кувейтская нефть продолжает поступать в Европу, и благодаря этому нам удается избежать паники, роста цен на топливо, нефтяного шока, подобного тому, что охватил вашу страну в средине семидесятых годов прошлого века. Ну и, кроме того, на крайний случай у нас есть достаточно приличные резервы, которые мы используем, если оп какой-то причине импорт нефти прекратится полностью. Не только в США позаботились о создании неприкосновенного запаса. В нашей стране, к примеру, стратегические запасы нефти находятся в управлении частных корпораций, – пояснил президент Франции. – Фирмы имеют запас в размере порядка ста миллионов баррелей сырой нефти, и этого объема достаточно для бесперебойной работы предприятий в течение девяноста дней в условиях полнейшего отсутствия поставок из-за рубежа.
– Подобные запасы имеет, между прочим, каждая страна – член Евросоюза, – заметил Ван Левен. – Суммарный запас составляет порядка полутора миллиардов баррелей нефти и нефтепродуктов. Этого нам хватит на три-четыре месяца, или даже больше, если ввести режим экономии. Правда, мы едва ли сможем избежать роста цен на бензин, а это довольно существенная проблема.
– Во всяком случае, благодаря этому мы можем помочь немцам, – снова подхватил Сарти. – По внутренней системе трубопроводов мы поставим в Германию достаточно топлива, чтобы они могли спокойно заниматься восстановлением взорванных неизвестными террористами нефтехранилищ на берегах Рейна. Но важно не это, а сам факт, что мы, Европа, подверглись чей-то атаке, причем враг остается пока невидимым и неосязаемым, но он уже продемонстрировал свои возможности.
– Разумеется, меры по обеспечению безопасности приняты, – заметил Ван Левен. – Мы не допустим повторения подобных диверсий. Но русского газа до сих пор нет, а это уже серьезно. Я вполне уверен, что процесс устранения последствия взрывов, якобы устроенных исламскими террористами, русские затянут ровно настолько, чтобы мы, наконец, приняли все их условия, передав Москве технологии, часть из которых имеет стратегическое значение. Самое мерзкое в этой ситуации в том, что мы не можем открыто обвинить русских в саботаже. Доказательств у нас нет никаких, хотя любой здравомыслящий человек здесь понимает, кто стоит за этими вылазками таинственных террористов, обставленными, между прочим, вполне в духе русского "спецназа".
– Мое правительство окажет давление на Москву, – пытаясь выглядеть убедительным, заявил госсекретарь США. – Мы сможем заставить их следовать взятым на себя ранее обязательствам. Газовый шантаж недопустим, и мы сумеем наказать тех, кто полагает иначе. А от вас, господа, пока требуется лишь сохранять спокойствие. Не поддавайтесь на провокации русских, и не идите на поводу у местных паникеров. Мы окажем вам необходимую поддержку, поставим Москву на место. Они думали испугать западный мир, но вместо этого лишь разозлили нас. Мой президент настроен весьма решительно, и он найдет способ сломить упрямство русского лидера.
Энтони Флипс пытался выглядеть уверенным и спокойным, рассчитывая передать свою невозмутимость европейским партнерам. И у него был в этом собственный, хоть и бескорыстный интерес. Обстановка накалялась по обе стороны Атлантики, и, вздумай европейцы сейчас поднять шум, выступив против Москвы, Джозеф Мердок, в чем глава Госдепа не сомневался, не только поддержит их любую инициативу, но еще и извратит ее дл крайности. Здесь, по эту сторону Атлантики, все были на нервах, и "партия войны" в лице Бейкерса и новоиспеченного советника президента по национальной безопасности умело разыгрывала эту карту.
Меньше всего госсекретарь хотел увидеть свою страну втянутой в очередную войну, тем более, если противником в ней будет Россия. Но только Мердок, упивавшийся своей властью и силой, кажется, не испытывал ни тени сомнений, готовый воевать со всеми, в чьих поступках усмотрит хоть намек на несправедливость.
Порой Флипсу становилось страшно при мысли о том, что его намерено послали в Европу, этакого вестника мира, чтобы в Вашингтоне в это время принять нужное кому-то – уж явно не американской нации – решение, которое наверняка не одобрил бы все еще имевший некоторый вес в глазах президента госсекретарь. Оставалось только гадать, что сейчас происходит в Белом Доме, какие советы нашептывает Мердоку все еще живущий "холодной войной" Натан Бейл. Энтони понимал, что сейчас должен быть ближе к президенту, чтобы удержать того от опрометчивых решений, уравновесить тех, кто жаждал войны, хоть даже со всем остальным миром. Что ж, до тех пор, пока это невозможно, придется создавать светлое будущее для всего мира – и своей родины, которой Флипс был предан до самозабвения – остужая горячие головы здесь. А это значит, что следовало побывать в Германии.
Энтони Флипс связался с Белым Домом в те самые минуты, когда VC-137C "Стратолайнер" величаво проплывал над сверкающим огнями ночным Парижем, набирая высоту. Правительственный лайнер взял курс на восток, в направлении Берлина, а его самый важный пассажир, воспользовавшись моментом, решил потратить время на перелет с пользой, то есть отнюдь не для отдыха и сна, хотя и это тоже было не лишним.
– Итак, Энтони, какова же обстановка? – Изображение на мониторе порой начинало подергиваться, лицо Джозефа Мердока покрывалось полосами "крупы" – над океаном бушевал шторм, пришедший из южных широт, и электромагнитное поле было возмущено. – Ты – мои глаза и уши в Европе, и я должен знать все, что думают и делают наши партнеры.