Но на большинстве кораблей находящиеся внизу люди все еще нуждались в дополнительных доказательствах. Даже после попадания торпеды в "Хелену" кочегар Джозеф Месси был уверен, что боевая тревога является результатом плохого настроения старпома, желающего испортить всем выходной день.
- Какого черта! Сегодня воскресенье! У них нет больше времени, чтобы устраивать учения? - отреагировали на сигналы боевой тревоги в кубрике машинистов линкора "Калифорния".
Почти точно так же отреагировали в кубрике сигнальщиков крейсера "Сан-Франциско".
На эскадренном миноносце "Фелпс" машинист Уильям Тейлор, услышав сигнал боевой тревоги, решил продемонстрировать всем свое недовольство. Он демонстративно долго одевался, затем вышел на верхнюю палубу и направился на корму попить воды.
И только потом, не спеша, пошел к люку, ведущему в котельное отделение, где находился его боевой пост. В этот момент к нему подскочил какой-то старшина комендоров, крича:
- Ты, что ползешь, как сонная муха? Ты знаешь, что война началась?
"Заткнись, придурок, - зло подумал Тейлор, - нечего тут меня пугать. Для меня эти воскресные учения хуже любой войны".
Капитан 2-го ранга Геральд Стоут - командир быстроходного минного заградителя "Бриз" - был еще более возмущен. Он строго-настрого приказал не устраивать никаких учений по воскресеньям, по меньшей мере до 8 утра. Услышав сигнал боевой тревоги, командир прервал завтрак и поспешил наверх, чтобы устроить головомойку вахтенным.
Капитан 1-го ранга Гарольд Трейн - начальник штаба дивизии линкоров адмирала Пайя - услышав сигнал тревоги в своей каюте на "Калифорнии", был убежден, что кто-то дал этот сигнал по ошибке. Ни адмирал, ни он не планировали никаких учений на воскресное утро.
Ошибка действительно произошла на эсминце "Хинли". Его экипаж собирался на палубе по воскресеньям звуками химической тревоги в 7.55. В это утро кто-то по ошибке нажал кнопку боевой тревоги.
На крейсере "Гонолулу" морской пехотинец Рой Генри спорил на доллар, что это Армия решила "подловить" Флот внезапной атакой, используя учебные торпеды. Трубогибщики и медники на плавмастерской "Ригел" вообще никак не отреагировали, когда какой-то матрос в одном белье прибежал к ним в цех, крича, что началась война. Они решили, что тот спятил. Когда один матрос на "Пенсильвании" крикнул старшине машинистов Уильяму Фелсингу, что японцы напали на базу, тот отшутился:
- Ты ошибся, сынок. Это, наверное, немцы. Заблуждения длились гораздо меньше времени, чем время их описания. Страшная правда быстро стала понятна всем. Некоторые восприняли ее на грани истерики, некоторые - удивительно спокойно, другие - с простодушной наивностью.
Командир линейного корабля "Всст-Вирджиния" капитан 1-го ранга Мервик Беннион спокойно заметил своему вестовому:
- Это в их традициях - совершать внезапные нападения.
Матрос с эсминца "Монегхем" сказал старшине Томасу Донахью:
- Вот черт! А я даже не знал, что они за что-то на нас обижены.
По палубам, коридорам и трапам, проваливаясь в люки и выскакивая из них мчались офицеры и матросы на свои боевые посты, стараясь обогнать время. Но время было уже упущено.
Сигнал боевой тревоги еще не успел отзвучать, как "Оклахома" получила первую из пяти торпед, "Вест-Вирджиния" - первую из шести. Эти линкоры представляли превосходнейшую цель - прямо на курсе подхода торпедоносцев. Затем "Аризона" получила две, хотя и находилась немного к северу и была частично закрыта плавмастерскою "Вестал". И, наконец, две торпеды поразили "Калифорнию", хотя она представляла очень неудобную цель на самом южном конце "линкорного ряда". Только пришвартованные с внутренней стороны линкоры смогли избежать ливня торпед: "Мэриленд", пришвартованный к борту "Оклахомы" и "Теннесси", прикрытый корпусом " Вест-Вирджинии"".
Взрывы торпед встряхивали корабли, сбивая с ног людей. На "Вест-Вирджинии" младший лейтенант Эд Джакоби выскочил из каюты со скоростью света, когда после первого взрыва железный шкафчик упал с переборки, едва не пробив ему голову.
Матрос Джеме Дженсен удержался на ногах после первых двух взрывов, третий сбил его с ног. Дженсен ударился головой о переборку и потерял сознание. Рулевой Эд Весера пытался добраться из кормового кубрика до своего боевого поста на мостике, но на пути его ждали бесчисленные препятствия: торпеды, обстрел с воздуха, водонепроницаемые двери, задраиваемые перед самым его носом, толпы людей, бегущих в противоположном направлении. Ему удалось пристроиться за капитаном 1-го ранга Беннионом и он шел за ним, поскольку перед командиром открывались все двери. Но вскоре какая-то новая толпа отделила его от командира и Весера вынужден был бежать в другом направлении. Он так и не добрался до мостика.
На "Хелене" машинист Пол Вайсенбергер пытался добраться до своего боевого поста в носовом машинном отделении. На пути грудой обломков валялось содержимое матросского камбуза. Все двери были задраены. В итоге ему удалось добраться лишь до кормового машинного отделения.
Камбуз на "Оглале" был превращен в груду обломков взрывом той же торпеды. По осколкам битого стекла и китайского фарфора матрос Френк Форджоне босиком добрался до своего боевого поста в лазарете, ужасно порезав при этом ноги, но заметив это только через час.
Хуже всего дела обстояли на "Оклахоме". От попадания второй торпеды погас свет. Следующие три торпеды фактически разрушили весь левый борт корабля. Хлынувшие внутрь бурлящие потоки воды буквально вынесли матроса Джорджа Марфи из помещения корабельной типографии на третьей палубе. Его группа отступила в центр корабля, задраив за собой водонепроницаемую дверь. Постепенно увеличивался крен и вода, просачиваясь через сварные швы, стала заполнять также и этот отсек. Крен продолжал увеличиваться, а люди все еще стремились добраться до своих боевых постов. В тусклом свете аварийного освещения матросы и офицеры сновали туда-сюда по трапам, которыми еще можно было пользоваться. Все это напоминало какой-то темный и страшный ночной кошмар.
В суматохе многие корабли, в отличие от "Невады", так и не подняли флагов. Другие сделали это, но в очень необычной манере. На одной из подводных лодок, стоящей у нефтеналивной баржи, матрос, выскочив из рубки, пытался добежать до флагштока с флагом в руках. По лодке хлестанула пулеметная очередь. Матрос юркнул обратно в рубочный люк. Он сделал еще одну попытку, но другой самолет заставил его снова искать убежище в рубке. На третий раз матросу удалось поднять флаг, но через секунду пришлось снова нырять в укрытие. Люди на барже хлопали в ладоши и смеялись.
В штабе флота капитан 2-го ранга Винсент Марфи еще звонил адмиралу Киммелу о задержании "Уордом" сампана, когда в помещение ворвался главстаршина-сигнальщик, выпалив:
- С сигнальной башни передали, что японцы бомбят наши корабли и что это не учения!
Марфи передал это сообщение своему боссу, а затем приказал офицеру связи немедленно сообщить об этом по радио главнокомандующему флотом в Вашингтон, командующему Атлантическим флотом, командующему Азиатским флотом и всем кораблям, находящимся в море. Слова, навсегда вошедшие в историю, полетели в эфир: "ВОЗДУШНЫЙ НАЛЕТ НА ПЕРЛ-ХАРБОР, ЭТО НЕ УЧЕНИЯ. ПОВТОРЯЮ: ЭТО НЕ УЧЕНИЯ". Было 8 часов 00 минут утра. Позднее выяснилось, что адмирал Беллинджер радировал похожее сообщение в 7.58. Итак, Вашингтон уже знал об этом.
В жилых домах флотских офицеров никто не мог понять, что нарушило покой воскресного утра. Капитан 1-го ранга Райнольдс Хайден наслаждался завтраком. Он слышал взрывы, но полагал, что это дорожные строители, прокладывающие новое шоссе, ведут подрывные работы. В комнату вбежал его маленький сын Билли, крича: "Японские самолеты!"
Лейтенант Баудро, вытиравшийся после душа, подумал, что взорвалась цистерна с нефтью, стоявшая вблизи его дома. Он понял все, когда один из японских самолетов чуть не врезался в окно его ванной комнаты. Главстаршина Альберт Молтер чем-то занимался в своей квартире, полагая, что идут учения. Стоявшая на балконе жена крикнула ему:
"Ал, иди быстрее сюда. Линкор перевернулся!"
Одиннадцатилетний Дон Мортон, бегущий на причал к брату с новой порцией рыбной наживки, был оглушен близким взрывом. Новый взрыв заставил его побежать обратно домой. Мальчик в ужасе спросил у матери, что случилось? Та, почти в истерике, крикнула ему, чтобы он шел к причалу и нашел своего брата Джерри. Когда Дон побежал снова к причалу, самолеты, летя прямо на уровне крыш, обстреливали из пулеметов дорогу. Пули поднимали фонтанчики песка и грязи. Дон испугался идти дальше. Побежав обратно домой, он увидел, как их сосед, флотский лейтенант, стоя в пижаме на газоне, плакал как ребенок.
Адмирал Киммел выскочил на террасу перед своим домом на горе Макалапа сразу же после телефонного сообщения капитана 2-го ранга Марфи о начале атаки. Адмирал стоял там минуту или две, наблюдая, как японские самолеты заходят в торпедную атаку. Рядом с ним стояла жена капитана 1-го ранга Ирла - начальника штаба ОВРа. (На Макалапе жили многие старшие офицеры флота). Показав рукой на гавань внизу, женщина крикнула адмиралу:
- Смотрите, они приканчивают "Оклахому"!
- Я вижу, что они делают, - ответил адмирал. На контрольной башне аэродрома Хикэм полковник Уильям Фартинг все еще ожидал прибытия с материка бомбардировщиков Б-17, когда увидел длинную, тонкую линию самолетов, приближающихся с северо-запада. Они напоминали бомбардировщики морской пехоты с аэродрома Эва. Когда самолеты начали пикировать, Фартинг заметил полковнику Бертголфу:
- Смотрите, какие реальные учения. Морские пехотинцы демонстрируют флоту, что война может начаться и в воскресное утро!
Сержант Роберт Хеллидай наблюдал то же самое шоу с плаца неподалеку. Он увидел большой столб воды, поднявшийся над островом Форд и решил, что моряки что-то экспериментируют с глубинными бомбами. Затем на острове, подняв столб огня и черного дыма, взорвалась цистерна с бензином. Сержант подумал, что кому-то здорово нагорит за подобные инциденты на учениях. В этот момент самолеты внезапно появились и над ними. Красное восходящее солнце алело на их плоскостях и фюзеляжах. Кто-то еще успел заметить: "Глядите, это, наверное, самолеты из тех, кому пришлось быть "к