Она обклеила меня покерными фишками.
– Вам не больно?
Я помотал головой. Она прочитала надписи на экране, кивнула и выключила его, прежде чем я успел заглянуть ей через плечо. Потом осмотрела мой нос, полость рта, глаза, уши.
– Подождите минутку. Я сейчас вернусь.
Она принесла поднос, на котором стояли вакуумный инжектор, стакан с апельсиновым соком и маленькая пластиковая коробка с пригоршней капсул.
– Антибиотики и витамины, – извиняющимся тоном сказала она. – В профилактических целях. Простите, но ваш случай – для оклендских ребят.
Инжектор, прижатый к моей руке, пшикнул. Я ощутил морозную влажность – она пронизала тело и превратилась в ледяную стужу, от которой я задрожал, затрясся, Покрывшись холодным потом. Огонь в грудной клетке, в легких и в животе странным образом преобразился – он полыхал холодом. Я не мог вздохнуть…
Она подождала, когда пройдет приступ, и вручила мне сок и таблетки. Я послушно все проглотил.
– Что было… в вашем уколе?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – ответила девушка, и я был склонен ей верить. – Запейте, это очень дорогие лекарства.
Сок был свежий и сладкий. Я уже забыл, что на свете есть такие вкусные вещи. Но он, увы, лишь на мгновение притушил бушующее внутри пламя.
– Вот и хорошо, – улыбнулась девица. – Теперь вы продержитесь до Окленда.
Только постарайтесь не напрягаться. Можете одеваться – с вами желает поговорить начальство.
Стараясь не встречаться со мной взглядом, она отклеила покерные фишки и сложила их кучкой. Интересно, что ее тревожило: мое состояние, реакция начальства или собственная несостоятельность? Я решился было спросить, но она уже исчезла.
Все лечение заняло не больше пяти минут. Застегнув рубашку, я недоуменно подумал, где, собственно, меня ждут? Какой-то человек с наклейкой «Пол Баньян» на комбинезоне заглянул в отсек.
– Лейтенант Маккарти? Я кивнул.
– Полковник Андерсон просит вас пройти в передний салон. Вам нужна помощь?
– Нет, я могу идти сам… кажется. – Действие лекарств явно начало сказываться: у меня появились галлюцинации. Я в буквальном смысле слышал боль в груди – она звенела. Тем не менее мне удалось встать и даже идти при помощи вестового. Мы добрались до переднего салона. Прежде чем оставить меня, он убедился, что я не вывалюсь из кресла, и предложил:
– Устраивайтесь поудобнее. Отличный совет! Я не мог и пошевелиться.
– Полковник Андерсон придет через минуту. Если захотите выпить – бар открыт.
Я отпустил его взмахом руки – хотелось спокойно умереть в одиночестве.
Вестовой, похоже, с радостью оставил меня.
Салон занимал всю ширину корабля и выглядел таким же просторным, как грузовой отсек. Меня поражал чрезмерный комфорт. Какой-нибудь совет директоров спокойно мог устраивать здесь приемы. Обстановка была роскошной. Что верно, то верно: тяжелые дирижабли могут не заботиться об экономии пространства. Высокие окна темной подковой опоясывали три четверти салона. Повернувшись вместе с креслом, я наклонился вперед и уперся лбом в холодное толстое стекло. Дремлющая в груди боль окатила меня с головы до ног. На секунду я зажмурился, потом посмотрел вниз.
Бортовые огни снова горели. Прямо под салоном, должно быть, располагалась большая гирлянда носовых прожекторов – ночной склон заливало зарево. Казалось, мы плыли сквозь розовую дымку. Больше ничего не было видно.
Мои ноги ощутили едва заметную вибрацию. По-видимому, капитан Прайс включил холодные реактивные двигатели – только они могут работать в такую погоду.
В глубине салона располагался шикарный бар. Пересохшее горло требовало жидкости, но вывалиться из кресла, доползти до противоположной стены, заказать роботу-бармену напиток и потом ползти обратно было свыше моих сил. О том, чтобы дойти до бара на своих двоих, и речи не шло. Жаль, что никто не догадался усадить меня в кресло на роликах – я вмиг подкатил бы к бару.
А будь я Ти-Джеем из «Дерби», давно бы уже прогулялся до бара., «Приготовьте-ка мне крепкий „Буффало“, да полегче с соевым соусом». Однако, черт меня возьми, в таком случае мне положено загорать на борту яхты где– нибудь на Багамах и разрабатывать очередной план ограбления банка, или переворота, или еще чего-нибудь…
– Лейтенант Маккарти?..
Я поднял глаза, потом перевел их выше. Плечи шириной с Огайо, сломанный нос и улыбка на красном мясистом лице. Он протянул лапу. Только через несколько секунд, сообразив, что от меня требуется, я встал и отдал честь. – Сэр! И едва не упал, позабыв, что уже приготовился к смерти.
Он тоже козырнул, скорее, отмахнулся, и снова протянул руку. Я вложил в нее ладонь и осторожно пожал. После его пожатия мне захотелось подуть на пальцы; слава богу, что он их все-таки не сломал.
– Я – Дэнни Андерсон. – Его голос отдавался эхом, как в пустом ангаре. А улыбка была широченная, как дверь. Она пропала, прежде чем я упал. Он успел подхватить меня и усадил обратно в кресло. – С вами все в порядке?
– Нет, – честно признался я, но замахал рукой, отказываясь от помощи.
Я старался восстановить дыхание. Некоторое время Андерсон внимательно наблюдал, потом схватил ближайшее кресло и, присев на краешек, терпеливо ждал, пока я, уставившись на свои ботинки, сделал шесть глубоких вдохов. Проклятье, я еще не умер. Я устало посмотрел на него.
– Хочу поблагодарить вас за то, что вы сделали для моего отца. Вы спасли ему жизнь.
– Э… Мне не хотелось бы перечить старшему по званию, сэр… Особенно такому большому. – Я сделал еще вдох. – Но я не выполнил и половины того, что должен был.
– Да? Что же вы упустили?
Он вопросительно поднял кустистую бровь.
– Сэр, я сделал все, что мог. Но получилось бы еще лучше, если бы не кончилось все необходимое.
Андерсон расхохотался. Я недоуменно смотрел на него. Спохватившись, он замолчал, но улыбка осталась нг. лице. Он положил гигантскую лапищу мне на плечо.
– Я смеялся не над тобой, сынок. Полковник Тирел-ли предупреждала, что ты так скажешь. Я лишь хотел по благодарить тебя, а ты поспешил свести свои заслуги на нет. Пора с этим кончать, лейтенант.
– Э… – Я чуть было не принялся за свое, но спохватился: – Вы правы. Спасибо, сэр.
– Вот и хорошо. Разреши мне повторить: ты спас жизнь капитану Андерсону.
Полковник Тирелли представляет тебя к награде.
Последние слова я услышал словно издалека.
– Спасибо, сэр… Могу я спросить, как Дьюк… капитан Андерсон?
Дэнни Андерсон замялся; ответ прозвучал неожиданно вяло:
– Похоже… гм… что он выкарабкается. Жизненные функции стабилизировались, как только мы подключили его к системе интенсивной терапии «голубого кода». – – И тихо добавил: – Он может остаться без ног.
В моей груди лопнул последний шар, воздух вышел, и я осел в кресле, не в состоянии вдохнуть. Все кончилось. Потом все же я спросил:
– Из-за красных волос, да? Я тоже ими обрастаю. Ощущение такое, будто я ими вижу. Что-то вроде меха червей, но они доставляют невыносимую боль. О черт! Я боюсь за него. Я давал ему герромицин и не знал, что еще можно сделать.
Дэнни Андерсон придвинулся поближе.
– Эй, парень! – прервал он меня. – Я же сказал, кончай с этим.
Я с трудом выдавил:
– Виноват, сэр. Это… так ужасно. Он был мне как Отец и… – Я поднял глаза на Дэнни. – Вы сами знаете Дьюка…
– Нет, – холодно ответил полковник Андерсон, – не знаю.
– Как?
– Не стоит, Маккарти. Это не ваше дело.
– О… Да, конечно, сэр. Мне… – Я замолчал. И удивился. Разумеется, про себя.
– Слушай, – сказал он. – Что было, то прошло. А что мы имеем, то имеем, нравится тебе это или нет. Так что прекрати самоедство и прими поздравления.
Ваша с полковником Тирелли видеозапись, похоже, самый важный документ из всех, имеющихся в нашем распоряжении. Эти кроликособаки неповторимы!
– Они могут стать следующим шагом вторжения.
– Не спорю, лейтенант. Вы рассмотрели их лучше, чем кто-либо другой.
– Да, сэр.
– Ну а теперь вот что. Я знаю, что вы устали и измучены. И вероятно, соскучились по нормальной еде, горячей ванне и постели. Все это ждет. Но, честно говоря, нам хочется выслушать вас. Выдержите?
Я кивнул.
– Дайте мне побольше кофе и соломинку – и я ваш.
Хотя нет, зарядите им капельницу.
– Простите, но есть только чай и какао.
– Почему нет кофе? Дэнни покачал головой.
– Мы не можем позволить себе платить тридцать долларов бонами за полкило зерен.
– Опять бобовая гниль? Он кивнул.
– Конгресс закрыл границу на карантин. Осталось только то, что выращивается в теплицах. Если вы, конечно, можете позволить себе такую роскошь.
– Тогда какао. Спасибо.
– О'кей. Я собирался отвести вас в каюту, но здесь, по-видимому, удобнее. К тому же мне бы не хотелось заставлять вас двигаться. У нас есть переносной терминал и программа опроса «Хейс-6». Кроме того, мы связались с парой экотехников из Окленда, у которых тоже есть вопросы. Если устанете, остановитесь в любую минуту. В свою очередь, я готов помочь чем смогу. Устраивает?
Я кивнул.
– Отлично, Мы действительно вам благодарны. – Он легонько похлопал меня по плечу. – Еще что-нибудь?
– Мне необходимо что-то против кашля. И новая кислородная маска.
– Я прикажу врачу принести все, что потребуется.
– Спасибо, сэр.
Я ответил примерно на три четверти вопросов, прежде чем закашлялся и потерял сознание.
В. Как по-хторрански будет «Моби Дик»?
О. Заливная рыба под белым соусом.
30 ОТРАВЛЕНИЕ ПЫЛЬЮ
Справедливости как таковой не существует. Есть только желание распределить боль на всех поровну.
Очнулся я в машине «Скорой помощи». На улице что-то происходило; через мегафон кто-то уговаривал людей разойтись.
Толпа не слушала. В неразборчивом многоголосье чувствовался вызов. Казалось, назревает очередной мятеж.