— Это сделали мексиканцы?
— Мистер Ханко, — тролль качнул головой, — как вы могли бы уже понять, я не разделяю людей на мексиканцев, китайцев или янки. Я воюю с людьми.
— Теперь понимаю, — пробормотал я. — А еще понимаю, что вы зальете кровью пол-Мексики.
Последние слова я произнес почти беззвучно, но у мистера Троя был очень хороший слух.
— Крови будет ровно столько, сколько я сочту необходимым, — резко бросил он. — Поверьте, мистер Ханко, я контролирую своих воинов куда лучше, чем многие ваши офицеры — своих солдат. Если вы хотя бы слышали о «Марше к морю»,[7] то понимаете, о чем я говорю.
На стол легла четвертая карта. Трефовая десятка — и мне вдруг показалось, что ряды крестов на ней вовсе не краска. Белый под лунным светом песок на кладбище и черные тени крестов поверх него. Их много, много больше десяти — кладбище тянется вокруг, сколько хватает глаз и еще дальше.
— Эта кровь потянет за собой новую, — прошептал я. — И так будет еще долго. Мы все окажемся в земле — а наверху, над нашими могилами, внуки будут так же оплачивать счета своих дедов.
— Вы забыли положить фишку, — спокойно напомнил тролль, — мистер… Кейн. Если бы люди хотели прекратить войну, им достаточно было бы развернуть «Майский цветок» прочь от берегов этого континента. Поверьте, я не идеализирую даже своих соплеменников, не говоря уж об орках или гоблинах… но это вы, люди, пришли на их земли. Да и потом, Кейн, вы, несмотря на вашу юность, кажетесь не самым глупым представителем своей расы. Ответьте, пожалуйста… даже не мне, а себе самому: если правительство САСШ завтра пожелает заключить с Союзом Племен очередной договор о мире и в очередной раз пообещает, что проведенная по этому договору граница между штатами и Союзом Племен, между землями, которые вы именуете Запретными, а мы — Свободными, будет навеки нерушима… вы хоть на миг поверите, что эта граница действительно станет Последней?
Услышь я этот вопрос лет пять, да что там, еще три года назад — наверняка бы во всю глотку завопил: да, конечно. Сейчас же остатков той наивности хватило лишь на то, чтобы промолчать.
— Вот видите. — Тролль верно понял мое молчание. — Вы понимаете. А кровь… эта земля, которую вы называете Новым Светом, орошалась кровью задолго до нас. Холм, напротив которого мы разбили лагерь, — это древний курган. О… вижу, ваши глаза загорелись, хоть вы и не похожи на охотника за артефактами… знакомо вам это слово, Кейн?
— Да.
— Что ж, в этом холме они могут быть… но никто из моих воинов не полезет в него, и я бы советовал остальным последовать хорошему примеру. Многое из того, что хранят эти земли, не стоит вновь извлекать на свет. Кургану много веков, Кейн, и мы ничего не знаем о его строителях. Кем они были, как называли себя, почему исчезли… быть может, и их когда-то гнали от берега океана так же, как сейчас вы сгоняете племена зеленошкурых. Их прах развеял ветер, и время замело следы, а нам остались только тени, отголоски древних легенд и, — тролль усмехнулся, — заросли одичавшей конопли. Мне приходилось слышать про город эльфов, что раз в сотню лет возникает среди пустыни, про пещеры древних гномов под горами… мы, тролли, знаем великое множество таких легенд. Быть может, и от нас останутся лишь поблекшие краски на стенах пещер, да пробитые пулями черепа где-то в безымянных ущельях. А еще я видел вашу войну, Кейн, и не питаю напрасных иллюзий — если люди всерьез решат завладеть Запретными Землями, нам не устоять. Но такая война стоит дорого, её не окупят горсти магических побрякушек в древних склепах, а все прочее — поля, пастбища, шахты… дает прибыль не сразу. Пока что цена слишком высока, и мой отряд — часть этой цены. Крохотная, разумеется, но кто знает, от какой малости качнется стрелка весов.
Последняя, пятая карта беззвучно скользнула на стол. Дама треф. В этой колоде она была изображена в балахоне и с косой за плечом.
— У меня стрит, мистер Трой.
— Сильная комбинация, — задумчиво сказал тролль. — Но мое каре выше. Увы, Кейн, ваши карты биты.
— Похоже, удача у меня не задержалась.
Голос у меня дрожал, поэтому шутка прозвучала довольно жалко.
— Ваша удача и так сделала для вас достаточно много, Кейн. Для новичка в Пограничье вы забрались удивительно далеко в Запретные Земли. В чем-то, — тролль вздохнул, — мне даже немного жаль, что наши пути пересеклись. От вас пахнет приключением, было бы интересно увидеть его финал. Но, увы, в покер вы играете паршиво. Это же математическая игра, здесь побеждают расчетом, а не слепой верой в свое везение.
— В таком случае, — пробормотал я, — вы посадили за стол не того… человека.
Тролль прекратил тасовать колоду.
— Если я правильно понял ваш намёк, — медленно произнес он, — у вас, как говорят, есть на примете хороший игрок в покер?
— Это нечестно! — Я почти сорвался на крик. — Почему она должна начинать с моего остатка?!
— Прежде всего, успокойтесь. — С этими словами тролль опустил руку на мое плечо — и я сразу «вспомнил», что спорю с существом, очень превосходящим человека по массе. Может, и не по мозговой, но уж по мышечной — совершенно точно.
— Я и так нарушил правила. Обычно каждый играл только за свою жизнь. Эта же юная леди, — Трой повел рукой в сторону вампирки, — имеет шанс выиграть больше.
— Да провались оно к чертям в преисподнюю, ваше больше! Пусть играет лишь за себя, но с обычной ставкой!
— Это…
— Мистер Трой, — перебила тролля Венга. — Позвольте мне две минуты переговорить с Кейном наедине.
Будь Трой человеком, я бы сказал, что сейчас он посмотрел на вампирку странно. Но хозяин шатра был троллем, а потому выражение зелено-бугристо-клыкастой морды в тот момент, когда он посмотрел на вампирку, могло значить все, что угодно. Начиная от вспыхнувшей от первого взгляда безумной страсти, а заканчивая сожалением, что добыча чересчур костлява и годится разве что в суп.
— Если бы вы попросили час, — сказал он, — я бы дал его с одним-единственным условием: не поджигать мой шатер. И добавил бы, что у дальней стены лежит отлично выделанная шкура гризли. А пару минут…
— Мистер Трой, — начал я, — у нас вовсе не те отношения, о которых вы могли бы поду…
Тролль, по-прежнему державший руку на моем здоровом — пока что — плече, слегка сжал пальцы. Этого хватило, чтобы я охнул и подавился остатком фразы.
— Ваши отношения, — Трой покачал головой, — напоминают мне клубок бикфордовых шнуров, где из дюжины концов один горит, а второй вставлен в динамитную шашку. Я не знаю, принадлежат ли эти концы одному шнуру, не могу сказать, сколько ему осталось гореть — но точно уверен, что в момент взрыва хотел бы оказаться как можно дальше.
— Я не буду поджигать шатер, мистер Трой, — сказала Венга. — Обещаю. А теперь позвольте мне две минуты переговорить с Кейном наедине.
Кажется, тролль хотел сказать еще что-то — причем довольно длинную речь. Но в последний миг отчего-то передумал, отпустил мое плечо и, махнув рукой, вышел из шатра.
Я сел. Прямо на пол, до кресла было целых три шага, в моем нынешнем состоянии — как лягушке до луны прыгнуть. Спасибо еще, что сел, а не просто рухнул ничком. Рана в боку тупо ныла, плечи выясняли, которому из них сейчас хуже, а голова напоминала боевой оркский барабан с дрессированным зайцем внутри. Еще меня тошнило, но слабо — сказывалось отсутствие в брюхе завтрака в компании с обедом и ужином.
— Запрещаю… я запрещаю тебе, слышишь.
— Слышу, — подтвердила Венга, и я вдруг понял, что мне очень хочется вскочить и последовать примеру негра из чего-то там Шекспира. Просто чтобы узнать — проявит она хоть какие-то чувства ДО того, как я её задушу или у этой куклы один тембр на все случаи жизни?
— Тогда выполняй то, что тебе приказали.
— Нет.
— О… бунт на корабле?
— Ты ранен, измучен и поэтому не способен рассуждать рационально. Следовательно, твои приказы не могут считаться обязательными для исполнения.
— А ты у нас, выходит, просто эт… этот… талон разумности?!
— Да. Меня учили.
— Чему?! — едва не взвыл я. — Танцам?!
— Нет. Меня учили сохранять хладнокровие и логически мыслить в любых обстоятельствах.
— Насчет «сохранять хладнокровие», это ты здорово ввернула, — буркнул я. — Для вампира это ведь особенно актуально?
Это была, конечно, сказанная сгоряча глупость, и я ожидал услышать в ответ… много чего я ожидал, но вместо этого Венга просто взяла мою руку в свои. Ладони у неё были теплые.
— Я — не обычный вампир.
— Что-что, а это я уже усвоил, — вздохнул я. — Обычности в тебе ни капли. Только это вовсе не причина для того, чтобы начинать игру с огрызка моей ставки. Шансы и так слишком низкие, а на кону будет твоя жизнь.
Венга моргнула.
— Полтора дня назад я была куском плохо прожаренного мяса. Никакой надежды — только боль, куда более сильная, чем ты, человек, можешь хотя бы вообразить. Я не могла, не должна была дожить до вашего прихода. Понимаешь?
— Да… — солгал я.
— Не надо рассказывать мне про низкие шансы, Кейн. Я умею их считать. Меня научили.
— А играть в покер?
— Мне объясняли на его примере понятие математического ожидания.
— Р-р-р… поставим вопрос иначе: ты хоть раз в жизни играла в покер на деньги?
— Нет. Но это не имеет значения.
И я сдался. Нет, конечно был какой-то способ переубедить её, доказать глупость и неразумность подобной выходки… но моя голова объявила решительную забастовку, а все прочее тело явно готовилось присоединиться к этой стачке. Так что меня хватило лишь на то, чтобы подняться и, пробормотав под нос нечто вроде: «Ну и черт с тобой, делай что хочешь и не говори потом, что не предупреждали!», перетащиться к дальней стене. Там и в самом деле имелась медвежья шкура, она была большая, мягкая, и я упал в неё…
…и почувствовал, что меня трясут за плечо.