а подбородке появилась щетина. Этот эффект был достигнут благодаря мастерской ретушировке, создавалось впечатление, что это были две разные фотографии одного и того же человека, сделанные в разное время. Шакал еще раз взглянул на документы и спрятал их в карман.
- Прекрасно. Как раз то, что я хотел. Поздравляю вас. Кажется, я должен вам еще 50 фунтов.
- Совершенно верно, мсье. Мерси.
Фотограф застыл в ожидании денег.
Англичанин вытащил из кармана пачку из десяти пятифунтовых банкнот и протянул их ему. Но перед тем, как отпустить зажатые большим и указательным пальцем деньги, он произнес:
- Но, кажется, вы мне еще кое-что должны?
Бельгиец неуверенно попытался выразить на лице удивление и непонимание.
- Что, мсье?
- Первую страничку из водительских прав. Я упоминал ранее, что хочу получить ее назад...
Сейчас уже не возникало никаких сомнений, что жулик ломал комедию. Как будто крайне изумленный, он высоко поднял брови, делая вид, что только вспомнил об этом, выпустил пачку денег и развернулся. Пройдя несколько шагов со склоненной головой, зажав руки за спиной, будто в глубокой задумчивости, бельгиец резко развернулся и пошел назад.
- Я думаю, об этом листке мы можем немного поболтать.
- Ну? - В голосе Шакала ничего не изменилось. Все тот же невыразительный тон, глаза прищурены, словно он вглядывался в глубь себя.
- Дело в том, мсье, что эта первая страничка прав с вашим настоящим, как мне кажется, именем находится сейчас не здесь. О, ради бога... - он сделал наигранный жест, как будто пытаясь успокоить человека, охваченного беспокойством, коим англичанин как раз не являлся...
- Она в очень надежном месте. В банке, в отдельном, принадлежащем мне сейфе, который, кроме меня, никто не может открыть. Видите ли, мсье, человек, занимающийся таким опасным бизнесом, как я, должен предпринимать определенные меры предосторожности, иметь, если позволите, кое-какие гарантии...
- Короче, что вы хотите?
- Итак, я надеюсь, что вы готовы заключить сделку по приобретению прав на владение этой бумагой за сумму, немного превышающую те 150 фунтов, упомянутые вами ранее.
Англичанин вздохнул, в очередной раз поразившись способности человека осложнять без лишней необходимости свое пребывание на этой земле. Ничто больше не выдавало его заинтересованности в предложении бельгийца.
- Ну, так как? - застенчиво спросил жулик. Он превосходно играл свою роль, как будто этому предшествовали длительные репетиции. Окольными путями, какими-то неясными намеками, ну, прямо как в плохом детективе.
- Да, раньше мне попадались шантажисты, - бесстрастно ответил англичанин, не обвиняя, а скорее констатируя факт. Бельгиец был шокирован.
- Помилуйте, мсье, я и шантажист? То, что я предлагаю, это просто сделка, в результате которой документ опять переходит в ваши руки, за определенную сумму. В конце концов, в моем сейфе находится оригинал ваших прав, проявленная пленка, негативы ваших фотографий, и боюсь, что... - он как бы сделал испуганную паузу и еще одна ваша фотография, сделанная, когда вы стоите без грима. Я уверен, что эти документы, попав в руки британских или французских властей, могут причинить вам некоторые неудобства. А вы, очевидно, из тех, кто готов платить за то, чтобы избежать их.
- Сколько?
- Одна тысяча фунтов, мсье.
Англичанин молча кивал, вроде проявляя лишь академический интерес.
- Документы стоят таких денег, - согласился он.
Бельгиец ликующе ухмыльнулся.
- Я так рад слышать это, мсье.
- Но мой ответ - нет, - продолжал англичанин, как будто все еще напряженно раздумывая.
Глаза бельгийца сузились.
- Но почему? Я вас не понимаю. Вы же сами говорите, что документы стоят тысячи фунтов и хотели бы получить их назад. Это же нормальная сделка. Мы же знаем с вами, что за все надо платить.
- Существуют две причины, - мягко сказал англичанин. - Во-первых, у меня нет никаких доказательств, что с негативов не были сделаны копии, и, следовательно, я не уверен, что не последуют дальнейшие вымогательства. У меня также нет доказательств, что вы не отдали документы другу, который, когда потребуется вернуть их, вдруг неожиданно заявит, что у него ничего нет, или захочет еще тысячу фунтов.
Бельгиец, казалось, успокоился:
- Если это и все, что вас беспокоит, то ваши страхи беспочвенны. Во-первых, в моих же интересах не доверять никакому партнеру документы, как раз - таки из-за того, что он может их не вернуть. Да и не думаю я, что вы расстанетесь с тысячей фунтов, не получив назад свои документы. Поэтому нет никаких оснований для меня отдавать кому-то документы. Повторяю, они находятся в банковском сейфе. А что касается повторного вымогательства денег... мне кажется, это бессмысленно. Фотокопия водительских прав не особенно-то всполошит британские власти. И даже в том случае, если вас поймают с фальшивкой, - это причинит вам лишь некоторые неудобства. Во всяком случае, не такие значительные, чтобы оправдать крупные денежные выплаты в мой адрес. В отношении французских документов я полагаю, что, получи французские власти известие о том, что некий англичанин выдает себя за несуществующего француза по имени Андре Мартен, они и в самом деле могут арестовать вас. Но представьте, я начинаю требовать у вас деньги вновь и вновь. В этом случае вам будет проще выкинуть эти бумаги и заказать себе новые. Андре Мартену уже ничего не будет грозить во Франции. Он просто исчезнет.
- Так почему бы мне не сделать это прямо сейчас? - спросил англичанин. - Вы же понимаете, что новый обойдется мне не дороже полутора сотен фунтов.
В ответ бельгиец только развел руками.
- Для вас, полагаю, фактор времени важнее, чем деньги. Чтобы сделать другие бумаги, вы потратите еще пару недель, да и качество у них будет похуже. Насколько я понимаю, вам нужны документы и мое молчание. Все это вы хотите получить сейчас же. Бумаги у вас на руках. Мое молчание стоит тысячу фунтов. В конце концов, вы ничем не рискуете. И то, и другое вам потребуется лишь на короткий срок.
- Звучит убедительно. Но... откуда у вас такая уверенность, что я смогу прямо сейчас выложить тысячу фунтов?
Бельгиец сдержанно улыбнулся. У него был вид человека, знающего ответы на все вопросы, но не способного сформулировать обоснованные возражения, которые могли бы удовлетворить неожиданные причуды его собеседника.
- Мсье, вы ведь английский джентльмен. Это очевидно. И тем не менее, пытаетесь выдать себя за французского работягу. Вы великолепно и почти без акцента говорите по-французски. Поэтому я указал местом вашего рождения, то есть, Андре Мартена - Колмар. Все алсатианцы говорят с акцентом, похожим на ваш. И вот вы, приняв облик Андре Мартена, путешествуете по Франции. Придумано великолепно, даже гениально. Никто не кинется на поиски старика Мартена. И, судя по всему, везете вы с собой нечто дорогое. Наркотики? Вполне вероятно. Они как раз входят в моду среди английской аристократии. А Марсель - один из главных центров их поставки. Или, может, бриллианты? Не знаю. Знаю только то, что вы занимаетесь очень прибыльным бизнесом. Ведь и дураку понятно, что английские милорды не специализируются на карманных кражах. Поэтому, мсье, было бы разумно прекратить эти детские игры. Вот телефон. Вы звоните вашим друзьям в Лондон и просите перевести тысячу фунтов на ваш счет в местном банке. И уже завтра мы сможем обменяться пакетами, и алле-оп! - вы уже в пути. Ну, как?
Слушая собеседника, англичанин несколько раз кивнул. Со стороны могло показаться, что раскаявшийся грешник с горечью вспоминает сделанные на своем жизненном пути ошибки. Внезапно он поднял голову и ослепительно улыбнулся. Первый раз за все время. Бельгиец сразу же почувствовал облегчение. Ему импонировало спокойствие англичанина, хотя тот повертелся в начале беседы, как уж на сковородке. Теперь же все встало на места, и, похоже, не о чем было больше беспокоиться. Бельгиец физически ощутил схлынувшее с него напряжение.
- Ну, что ж, - сказал англичанин, - ваша взяла. Я добуду тысячу фунтов завтра к полудню. Но хотел бы поставить одно условие.
- Условие? - бельгиец снова насторожился.
- Я бы не хотел встречаться в вашем доме.
Делец был явно озадачен.
- Не понимаю, почему вам здесь не нравится... Тихо, приватно...
- Меня не устраивает абсолютно все. Вы только что обмолвились, что скрытно сделали мой снимок. А я бы не хотел, чтобы церемония передачи пакета прошла при свидетеле, да к тому же еще со взведенной камерой.
Не нужно было быть особо проницательным, чтобы заметить облегчение бельгийца. Он хохотнул.
- Оставьте свои страхи при себе, шер ами. Этот дом принадлежит мне, и никто не войдет сюда без моего разрешения. Мне приходится быть осторожным, поскольку я занимаюсь не совсем законным бизнесом. Снимаю забавные картинки. Пользуются спросом, знаете ли, хотя это не то, что делают на Гран Пляс.
Он поднял левую руку, указательный и большой пальцы слились в форме буквы О, а вытянутый указательный палец правой он несколько раз ввел в образовавшееся отверстие, что должно было означать половой акт.
Шакал широко осклабился, а затем разразился хохотом. Бельгиец присоединился. Продолжая смеяться, англичанин похлопал его по плечу, пальцы скользнули вниз и сжались на бицепсе. Делец все еще демонстрировал свой эротический жест, как вдруг, сквозь смех, почувствовал страшный удар, обрушившийся ему в пах.
Голова мотнулась вперед, руки обвисли и инстинктивно потянулись к гениталиям. Смех перешел в стон, затем в булькающий звук и, наконец, в рвотный спазм. Уже почти теряя сознание, он опустился на колени и стал покачиваться, будто в трансе, пытаясь унять боль.
Шакал спокойно выждал некоторое время, затем обошел бельгийца, наклонился со стороны спины и правой рукой, будто удавкой, обвил его голову. Левая рука уперлась в затылок. Одним коротким, но мощным движением он сдвинул шею назад, вверх и вбок. Хруст при переломе шейных позвонков был, вероятно, не слишком громким, но в гулкой тишине комнаты он прозвучал, как выстрел дамского пистолета. Бельгиец последний раз судорожно дернулся и обмяк. Шакал выпустил тело из рук, и оно безжизненно повалилось на пол. Голова дельца была выворочена набок, руки все еще сжимали пах, прокусанный кончик языка слегка высовывался сквозь сжатые зубы, широко открытые глаза остановились на потускневшем узоре линолеума.