Наконец, он достал разрывную пулю, снова зарядил винтовку, прицелился и выстрелил.
Шакал прислонил оружие к дереву и пошел через поляну к сетке. Изрядно похудев, она висела на фоне иссеченного ствола. Дыня, уцелевшая после десяти обычных пуль, теперь исчезла без следа.
Струйка сока стекала по коре. Остатки дыни лежали на дне сетки, свисавшей с рукоятки ножа, как изможденная мошонка.
Шакал снял сетку и забросил в кусты. Мишень, еще недавно напоминавшая лицо, представляла собой жидкое месиво. Шакал вытащил из дерева нож и вложил его в ножны. Потом взял винтовку и зашагал обратно к машине.
Там он аккуратно упаковал части винтовки в пенопласт и положил в рюкзак вместе с ботинками, носками, рубашкой и брюками. Снова переодевшись в городскую одежду, англичанин сунул рюкзак в багажник и принялся за приготовленные сэндвичи.
Покончив с ними, Шакал сел в машину и выехал на главную дорогу, повернув в сторону Брюсселя. Он вернулся в отель вскоре после шести. Отнеся рюкзак к себе в номер, Шакал снова спустился, чтобы расплатиться за прокат машины. Перед тем как принять ванну, он тщательно вычистил каждую деталь винтовки и смазал движущиеся части. Затем сложил все в переносной чемоданчик и запер его в гардеробе. Позже, ночью, рюкзак, бечевка и несколько кусков пенопласта были выброшены в мусоропровод, а двадцать одна гильза - в воду городского канала.
В тот же понедельник, утром 5 августа Виктор Ковальский был снова на главпочтамте в Риме. По его просьбе служащий позвонил в справочную авиакомпании "Алиталия” и выяснил расписание полетов Рим - Марсель. Самолет вылетал из аэропорта Фьюмичино через час, и не было никакого шанса успеть на него. Следующий прямой рейс был в среду. Других авиакомпаний, летающих Рим - Марсель, нет, сказали ему. А если с пересадкой, синьор? Нет? Рейс в среду? Да, конечно, вылет в 11.15 утра с посадкой в Марсельском аэропорту Маринан сразу пополудни. Обратный рейс - на следующий день. Один билет? Туда и обратно? Да, конечно, ваше имя... Ковальский достал удостоверение личности. После отмены паспортов внутри стран Общего рынка этого было вполне достаточно.
Его попросили быть в аэропорту у стойки "Алиталии" за час до вылета самолета. Служащий повесил трубку, и Ковальский, забрав с почты корреспонденцию, отправился в отель.
На следующее утро Шакал в последний раз встретился с мсье Госсенсом. Он позвонил ему после завтрака, и Оружейник с удовольствием сообщил, что работа закончена. Сможет ли мсье Дагган зайти в 11, захватив все необходимое?
Англичанин приехал, имея в запасе полчаса. Небольшой атташе-кейс лежал внутри пустого фибрового чемодана, который он купил этим утром. Перед тем, как постучаться в дверь, тридцать минут Шакал наблюдал за улицей. Когда мсье Госсенс впустил его, англичанин сразу же уверенно направился в кабинет. Хозяин проследовал за гостем.
- Ну, что? - спросил англичанин.
- Думаю, в этот раз мы получили то, что хотели.
Из-за рабочего стола бельгиец извлек несколько рулонов гессенской мешковины. Развернув их, он выложил рядом одну за другой несколько прекрасно отполированных трубок. Мсье Госсенс взял протянутый Шакалом чемоданчик, достал части винтовки и стал вкладывать их в трубки. Каждая из них идеально подходила к соответствующей ей части винтовки.
- Как постреляли? - спросил бельгиец, не отрываясь от своего занятия..
- Довольно неплохо.
Взяв оптический прицел, Госсенс заметил, что регулировочные винты зафиксированы бальзо-цементом.
- Извините, что пришлось сделать эти штуки такими маленькими, - сказал он, - но прежние были слишком велики, поэтому их пришлось заменить.
Когда последние пять компонентов винтовки скрылись в трубках, он поднял маленький стальной курок и пять разрывных патронов.
- Это нужно было куда-нибудь пристроить, - объяснил Госсенс. Он взял приклад винтовки, обитый с торца кожей. В этом месте был сделан аккуратный разрез. Оружейник втиснул курок и заклеил разрез куском изоляционной ленты. Выглядело вполне натурально. Из ящика стола бельгиец вытащил продолговатый кусок черной резины диаметром полтора и длиной два дюйма, из которого торчал стальной штырь с нарезкой.
- Вот это прикручивается снизу к последней трубке, - показал он.
В штыре было просверлено пять дырок. В каждую из них Госсенс вставил по патрону, остались видны только медные шляпки капсюлей.
- Когда резинка встанет на место, пуль не будет видно, а вся конструкция будет выглядеть вполне естественно, - продолжал объяснять он. Англичанин молчал.
- Ну, что вы об этом думаете? - спросил бельгиец с оттенком озабоченности в голосе.
Не говоря ни слова, англичанин взял трубки, встряхнул их, но ничего не услышал, поскольку внутри они были облицованы двумя слоями сукна, поглощавшего звуки. Самая длинная из трубок была 50 см и в нее входили ствол и затворная камера. Другие же были длиной около 30 см, и в них помещались нижняя и верхняя стойки приклада, глушитель и оптический прицел. Задняя часть приклада с находившимся в нем курком, а также резиновым наконечником с пулями лежали отдельно. Во всем этом уже невозможно было различить грозное орудие убийства.
- Отлично, - сказал Шакал, кивнув, - это именно то, что я хотел.
Бельгиец был доволен. Ему, как и любому другому крупному специалисту в своей области, нравилось получать похвалы за свой труд. К тому же, он прекрасно понимал, что заказчик, находившийся сейчас перед ним, был докой в этих делах.
Шакал взял стальные трубки с лежащими в них частями винтовки и обернул каждую куском мешковины, а затем положил их в свой фибровый чемодан. Когда все было упаковано, он закрыл чемодан и передал оружейнику кейс, служивший ему для переноски винтовки.
- Мне это уже не нужно. Ружье будет лежать в чемодане до тех пор, пока мне не представится случай им воспользоваться.
Он вытащил из кармана двести фунтов, остаток общей суммы, и положил их на стол:
- Полагаю, мы в расчете, мсье Госсенс.
Бельгиец сунул деньги в карман.
- Благодарю, мсье, я всегда к вашим услугам.
Англичанин помедлил.
- Я бы только осмелился вам еще раз напомнить мою маленькую проповедь о мудрости молчания, прочитанную две недели назад.
- Я не забыл ее мсье, - тихо ответил бельгиец.
Его снова охватил страх. А вдруг этот интеллигентный убийца попытается заткнуть ему рот прямо сейчас? Хотя, вряд ли. Когда полиция займется делом, то быстро узнает о визитах светловолосого англичанина в этот дом еще до того, как тому представится случай воспользоваться винтовкой, лежащей в чемодане. Казалось, Шакал читает его мысли. Он улыбнулся:
- Не беспокойтесь. Я не причиню вам вреда. Кроме того, я полагаю, вы далеко не глупы и приняли меры предосторожности, чтобы обезопасить себя от возможности быть убитым своим клиентом. Через час вам, вероятно, позвонит приятель, и, если вы не ответите, он прибудет забрать тело. Или письмо, оставленное у адвоката, которое вскроют в случае вашей смерти. Для меня убить вас - значит создать себе еще больше проблем.
Госсенс был явно озадачен. Он действительно хранил у адвоката письмо, которое должны вскрыть в случае его смерти. В нем указывалось место позади дома, в саду, где следует искать камень, под которым лежала коробка со списком клиентов Госсенса. Сегодня там значилось только одно имя - имя долговязого англичанина представительной наружности, называвшего себя Дагганом. Все это было своего рода страховкой.
Шакал посмотрел на Госсенса спокойным понимающим взглядом.
- Правильно? Я так и думал, - сказал он. - Пока вы в безопасности. Но я убью вас без колебания, если вы хоть кому-нибудь обмолвитесь о моих визитах к вам и о сделанной мною покупке. Хоть кому-нибудь. Если вам дорога ваша жизнь, то забудьте обо мне сразу же после того, как я покину ваш дом.
- Мне все ясно, мсье. Моя работа обязывает к этому. Я бы только хотел сказать, что такого же благоразумия я ожидаю и от своих клиентов. Вот почему я вытравил кислотой номер со ствола вашей винтовки.
Англичанин улыбнулся:
- Тогда мы понимаем друг друга, мсье Госсенс.
Через минуту дверь за ним закрылась, и бельгиец, столько знавший об оружии и оружейниках, но так мало о Шакале, вздохнул с облегчением и пошел в кабинет пересчитать деньги.
Шакал не хотел, чтобы персонал отеля видел его дешевый фибровый чемодан и, несмотря на то, что опаздывал к обеду, сел в такси и отправился на вокзал. Там он оставил чемодан в камере хранения и лишь после этого вернулся в центр города. Не скупясь в средствах, англичанин пообедал в "Сине", желая отпраздновать окончание подготовительного периода во Франции и Бельгии, а затем вернулся в отель "Амиго", чтобы упаковать вещи и заплатить по счету. Он переоделся и вышел из номера. На англичанине был прекрасно скроенный костюм в клетку и плотно прилегающие темные очки. За ним к такси спустился швейцар с двумя чемоданами фирмы "Вуито".
Шакал стал беднее на тысячу шестьсот фунтов, но при этом у него появилась винтовка, лежавшая в камере хранения на вокзале, и три прекрасно подделанных документа, находившихся во внутреннем кармане костюма.
Самолет вылетел из Брюсселя в четыре с небольшим, и хотя в лондонском аэропорту один из его чемоданов был тщательно осмотрен, ничего особенного найдено не было, и к семи он уже брился в своей собственной квартире перед тем, как отправиться на обед в Уест Энд.[15]
Глава 8
К несчастью для Ковальского, ему не пришлось звонить с почты в среду утром; в противном случае, если бы ему было дано такое задание, он бы опоздал на самолет. В окошечке его ждала почта для мсье Пуатье. Он забрал пять конвертов, запер их в стальной чемоданчик и поспешил в отель. К половине десятого он передал письма полковнику Родену и был отпущен в номер отсыпаться. Его следующее дежурство начиналось в семь вечера и должно было проходить на крыше.