Человек, которого разыскивала полиция двух стран, решил избежать мучительные заторы на ужасной дороге из Канн в Марсель и держаться подальше от юга, где автострада RN7 из Марселя в Париж сворачивает к северу. Он знал, что обе дороги в августе представляют собой ад, сошедший на землю.
Чувствуя себя в безопасности с документами на имя Даггана, он решил прокатиться от побережья через приморские Альпы, где высокогорный воздух намного прохладнее, и дальше через холмы Бургундии. Ему некуда было спешить, так как он прибыл во Францию слегка опережая свой график, и до запланированного дня убийства было еще далеко.
Из Канн Шакал отправился на север по дороге RN85 через живописный городок Грас и дальше в сторону Кастеллан, где бурная река Вердон, смиренная дамбой несколькими милями выше, уже покорнее текла от Савойи, чтобы слиться с Дюране в Кадараше.
Отсюда он направился в Баррем и небольшой курортный городок Динь. Изнурительная жара Провансальской равнины осталась далеко позади. Горный воздух был сладок и прохладен даже при палящем солнце. Жара ощущалась лишь при остановках, но, мчась на автомобиле, казалось, что находишься под прохладным душем, а ветер пах хвоей и дымом костров из деревень.
После Диня он пересек Дюране и позавтракал в небольшой, но симпатичной таверне, стоящей на берегу реки. Еще через сотню миль Дюране превратился в серую скользкую змею, шипящую на мелководье Кавайон и Оргонской равнины. Но здесь в горах это была все еще река, прохладная, кишащая рыбой с приятной тенью по берегам. После обеда он ехал по RN85 через Систерон, двигаясь по левому берегу Дюранса до развилки, где RN85 уходила дальше на север. Когда спустились сумерки, он въехал в небольшой городок Гап. Шакал мог двигаться дальше в сторону Гренобля, но решил, имея достаточно времени в запасе, что в небольшом городке больше шансов в августе найти место для ночлега. Как раз на выезде из города он приметил отель Дю Серф, с остроконечной крышей. В прошлом году это была охотничья резиденция одного из герцогов Савойских, до сих пор сохраняющая атмосферу загородного комфорта и превосходной кухни.
Несколько номеров все еще оставались свободными. Он понежился в ванной, нарушив свою обычную привычку принимать душ, оделся в светло-серый костюм, шелковую рубашку и галстук и, приятно улыбаясь, попросил застенчивую горничную почистить и отгладить клетчатый костюм, в котором он находился весь день. Она пообещала, что к утру все будет готово. Ужин проходил в небольшом зале с видом на лесистые горы, наполненные треском цикад. Был теплый вечер, и в середине ужина одна из дам в открытом платье с декольте попросила метрдотеля прикрыть окна, так как она немного озябла.
Шакал повернулся, когда метрдотель обратился к нему с вопросом: "Не возражает ли мсье, если по просьбе вон той дамы, - он указал в ее сторону, - я закрою окно, рядом с которым сидит господин". Сидящей в одиночестве даме было за тридцать. У нее были мягкие, нежные руки и манящая грудь. Шакал кивнул метрдотелю и слегка поклонился женщине. Она ответила сдержанной улыбкой.
Ужин был превосходным. Он выбрал речную форель, поджаренную на гриле, и говяжье филе под соусом с фенхелем[32]и тимьяном[33]. Вино было местное "Cotes On Rhone[34], превосходное и густое. Его подали в бутылке без этикетки. Наверное, разливали из бочек в подвале, из личных запасов владельца гостиницы. У большинства из присутствующих на столах стояло как раз это вино.
Покончив с мороженым, он услышал низкий властный голос женщины позади него, обращающейся к метрдотелю. Та просила, чтобы ее кофе отнесли в гостиную, и человек с поклоном обращался к ней "мадам баронесса". Через несколько минут Шакал так же заказал свой кофе в гостиную и не спеша направился вслед за баронессой.
В четверть одиннадцатого в кабинете суперинтенданта Томаса раздался звонок из Сомерсет Хауса. Он сидел у открытого окна и глядел вниз на пустынную улицу, где не было манящих, сверкающих огнями ресторанов. Здания контор между Мильбанком и Смит Скуэр были холодны, безжизненны и неприветливы. Только в одном неизвестном никому крыле здания как обычно по ночам светили окна кабинетов Секретной Службы.
В миле отсюда, на шумной Странде[35] так же светились окна в той части Сомерсет Хаус, где хранились свидетельства о смерти миллионов усопших подданных Великобритании. Здесь люди Томаса трудились над грудами бумаг, то и дело сверяясь с одним из клерком, оставшимся в столь поздний час на работе, чтобы проверить следующую фамилию среди документов на громадных стеллажах. Звонил старший инспектор, руководивший этой группой. В его голосе слышались усталость и легкие нотки оптимизма, как у человека, надеющегося, что то, что он сообщит, позволит им разойтись наконец по домам.
- Александр Джеймс Квентин Дагган, - коротко бросил он в трубку, когда Томас ответил.
- Ну, и что там?
- Родился 3 апреля 1929 года в Самбурн Фишли, в приходе Святого Марка. Подал заявление на паспорт 14 июля этого года. Паспорт выписан на следующий день и отправлен 17 июля по адресу, указанному в заявлении. Наверняка окажется липовый адрес.
- Почему? - спросил Томас. Ему не нравилось, когда его заставляли ждать.
- Потому что Александр Джеймс Квентин Дагган погиб в автомобильной катастрофе в своей деревне в возрасте двух с половиной лет, 8 ноября 1931 года.
Томас на минуту задумался.
- Сколько еще паспортов, выданных за последние сто дней, осталось проверить? - спросил он.
- Около трехсот, - ответил голос в трубке.
- Пусть остальные продолжают проверять на случай, если окажется кто-нибудь еще, - приказал Томас. - Передай руководство группой другому инспектору, а сам поезжай по адресу, по которому был выслан паспорт. Как только найдешь, доложи по телефону. Если окажется, что там кто-нибудь живет, допроси владельца квартиры. Привезешь мне все данные этого липового Даггана, и фотографию, которую он подал вместе с заявлением. Хочу взглянуть на парнишку Калтропа в новом обличье.
Только около одиннадцати позвонил старший инспектор. По нужному адресу находилась табачная лавка в Паддингтоне, в витринах которой было множество карточек с адресами проституток. Владелец, живущий там же над магазинчиком, был разбужен и подтвердил, что за небольшую плату получал корреспонденцию людей, у которых нет своего постоянного адреса. Среди его клиентов не было ни одного по имени Дагган. По-видимому, тот появлялся у него всего дважды. Первый раз договориться с владельцем лавочки, а второй раз получить свой пакет. Инспектор показал ему фотографию Калтропа, но тот не узнал его. Полицейский также показал и фотографию Даггана с заявления на получение паспорта. Того владелец лавки вроде бы узнал, хотя и не был уверен наверняка. Может, он был в темных очках. Большинство из заходящих в лавочку за эротическими журналами, кои здесь также продавались, носят темные очки.
- Привези его сюда, - приказал Томас. - И возвращайся сам.
Затем он потянулся к телефону и заказал Париж.
И второй раз во время вечернего совещания раздался звонок. Комиссар Лебель объяснил, что Калтроп вне сомнения не находится во Франции под своим собственным именем. Разве что он мог попасть в страну нелегально на рыбацкой лодке. Но лично сам Лебель думает, что профессионал так бы не поступил, так как во время любой обычной полицейской проверки его задержали бы из-за отсутствия печати в паспорте.
Так же никакой Чарльз Калтроп не регистрировался ни в одном отеле Франции под своим собственным именем. Эти факты были подтверждены главой Центрального Статистического Управления, руководителем DST и Префектом парижской полиции, поэтому сомнении ни у кого не вызывали. Два других варианта, продолжал рассуждать Лебель, заключались в том, что этот человек не припас себе фальшивый паспорт, совершенно не подозревая, что находится на крючке. В таком случае, полицейский налет на его квартиру в Лондоне, должно быть, застиг того врасплох. Но, Лебель объяснил, что не верит этому, так как люди суперинтенданта Томаса нашли в его квартире полупустой гардероб, а банные и бритвенные принадлежности исчезли с полок. Это указывает на то, что преступник покинул свою лондонскую квартиру, не в спешке, а задолго запланировав свой отъезд. Это подтверждается показаниями соседа, которому Калтроп сообщил, что намеревается попутешествовать на машине по Шотландии. Ни у британской, ни у французской полиции не вызывало сомнения то, что путешествовать по Шотландии он явно не собирался.
Второй вариант заключался в следующем. Калтроп мог получить фальшивый паспорт. Кстати, это сейчас и расследовала британская полиция. В таком случае, в данный момент он может находиться либо за пределами Франции, завершая свои приготовления, либо он мог уже беспрепятственно, никем не подозреваемый, въехать в страну.
В этот момент несколько из присутствующих взорвались.
- Вы хотите сказать, что он может быть сейчас здесь, во Франции, вероятно, даже в центре Парижа? - недоуменно воскликнул Александр Сангинетти.
- Понимаете, - начал свои объяснения Лебель, - у него свой график, и только сам преступник знает его. Наше расследование длится 72 часа. И неизвестно, на какой стадии графика этого человека мы вступили в игру. Мы можем быть уверены лишь в одном: заговор с целью убийства Президента существует. Но убийца не может знать, на какой стадии находится наше расследование. Поэтому у нас есть вполне реальный шанс перехватить ничего не подозревающего убийцу сразу же, как только будет установлено его новое имя.
Но это сообщение не успокоило никого из собравшихся. Только одна мысль, что убийца сейчас может быть в миле от них, а назначенной датой совершения покушения на жизнь Президента может оказаться завтрашний день - вселяла в них беспокойство.