ржать, пристрелит одного-двух полицейских, а потом просто исчезнет, а перед нами возникнут две проблемы: первая - убийца будет полностью предупрежден и наверняка попытается сменить внешность и документы, превратившись в человека, о котором мы ровным счетом ничего не знаем. И второе - эта история, вряд ли минует первые полосы всех газет страны, тут уж мы ничего не сможем поделать. И если через 48 часов после появления сообщений об этих убийствах в газетах настоящие мотивы, приведшие Шакала во Францию, останутся все еще в тайне, я буду очень удивлен.. Не пройдет и пары дней, как пресса узнает, что он охотится за Президентом. Если здесь есть желающие объяснить все это генералу, я готов охотно передать все дела им.
Но желающих не было. Совещание, как всегда, окончилось около полуночи. И через полчаса наступила пятница, 16 августа.
Глава 17
Около часу ночи синяя "Альфа-Ромео” въехала на привокзальную площадь Исселя. Кафе у входа в вокзал все еще оставалось открытым, и немногочисленные отъезжающие попивали там свой кофе в ожидании поезда. Шакал причесался и, выйдя из машины, направился сквозь перевернутые стулья на столах к стойке бара. Ему было холодно, так как при скорости более 130 км в час воздух в горах уже не казался теплым, а даже напротив. Из-за многочисленных крутых поворотов его руки и ноги болели. Он был голоден, так как не ел ничего, кроме бутербродов, с того ужина 28 часов назад.
Шакал заказал две большие французские булки с маслом и четыре яйца вкрутую. Ну и, конечно же, большую чашку кофе с молоком. Пока готовили его заказ, он оглянулся в поисках телефона.
- У вас есть справочник местных телефонов? - спросил Шакал у бармена. Не проронив ни слова, бармен указал на стопку справочников, лежащих на полочке рядом с прилавком.
Имя барона в справочнике стояло на букву "Ш": Шалонье, барон де ла... а дальше шел адрес замка в Верхнем Шалонье. Это Шакал знал, но деревни на его карте не было. Однако телефонный номер был указан как Эглетон, дальше было проще, замок был в 30 км за Исселем по дороге RN89. Шакал отправился есть свои бутерброды и яйца.
Около 2 часов ночи он проехал знак "Эглетон 6 км” и решил оставить машину в лесу у дороги. Вокруг были густые леса, наверняка принадлежащие кому-нибудь из местной знати, где когда-то устраивалась конная охота на кабанов. Наверное, и сейчас там еще водятся кабаны. Казалось, что эти края так и остались нетронутыми со времен Луи, короля Солнца.
В нескольких стах метров он нашел дорожку, ведущую в лес, перегороженную шестом, рядом с которой была табличка "частные владения”. Он съехал в лес, а после вылез из машины, чтобы установить шест на место.
Проехав около полумили в глубь леса с включенными фарами, выхватывающими из темноты диковинные очертания деревьев, похожих на призраков, пытающихся своими ветками преградить путь постороннему, вторгшемуся в их владения, он остановил машину, выключил фары и взял фонарик и ножницы по металлу.
Целый час Шакал провел под машиной, спина уже намокла от росы. Наконец стальные трубки, в которых находилась снайперская винтовка, были вытащены из тайника и упакованы в чемодан со старой одеждой и шинелью. Напоследок он еще раз осмотрел машину, проверяя, не забыл ли ничего, что могло указать что-либо о ее водителе. А затем загнал "Альфу” в заросли дикого рододендрона.
Пользуясь ножницами по металлу он потратил еще час, обрезая ветки с других кустарников, чтобы полностью закрыть ими машину. Затем Шакал привязал один конец галстука к ручке одного чемодана, а второй - к другому. Таким образом, перекинув через плечо галстук, один чемодан был у него на груди, другой висел сзади. Два остальных чемодана он взял в руки и направился в сторону дороги.
Англичанин шел медленно. Через каждые 100 метров он останавливался, ставил чемоданы на землю, возвращался назад, чтобы замести веткой малейшие следы, свидетельствующие о том, что здесь проезжала "Альфа”. Через час выйдя на дорогу, он прошел еще полмили от того места, где "Альфа" свернула в лес.
Его костюм в клетку был весь заляпан грязью, а свитер прилипал от пота к спине. Ему казалось, что мышцы не перестанут болеть никогда. Опустив чемоданы, Шакал уселся на один из них и стал ждать. Автобусы, как он помнил, начинали ходить только рано утром.
Но ему повезло, небольшой грузовичок, везущий прицеп с сеном, появился в 5.50, направляясь в сторону города.
- Поломалась машина? - проревел водитель, притормаживая.
- Нет. Еду на выходные домой. Вчера вечером доехал до Исселя; но потом решил двинуть в Тюль. У меня там дядя, он мне поможет с грузовиком до Бордо. Сюда-то только и смог добраться автостопом..
Он улыбнулся смеющемуся водителю.
- Сумасшедший. Ночью брести здесь пешком? После наступления темноты по этой дороге никто не ездит. Прыгай в кузов, доброшу тебя до Эглетона. А дальше ты уж сам.
Они въехали в небольшой городок без четверти семь. Шакал поблагодарил фермера, довезшего его до станции, и направился в кафе.
- В городе есть такси? - спросил он у бармена за кофе.
Бармен дал ему телефон, и он позвонил в гараж. Ему сказали, что машина будет через полчаса. Ожидая, Шакал зашел в туалет и умылся холодной водой. А затем переоделся в свежий костюм и почистил зубы, изо рта после стольких сигарет и кофе шел неприятный запах.
Такси прибыло в 7.30. Это была старая колымага "Рено".
- Вы знаете деревню Верхний Шалонье? - спросил он у водителя.
- Конечно.
- Сколько до нее?
- 18 км, - водитель указал большим пальцем наверх, - в горах.
- Отвезите меня туда, - сказал Шакал и уложил чемоданы в багажник на крыше машины. Саквояж он взял с собой в кабину.
Он попросил, чтобы его высадили перед кафе де ла Пост на деревенской площади. Таксисту из города не было необходимости знать, что он направляется в замок. Когда "Рено" скрылся из виду, Шакал перенес свой багаж в кафе. Уже начало припекать. Два вола, запряженных в телегу, задумчиво жевали траву, а жирные черные мухи нагло прогуливались по их добрым спокойным глазам.
В кафе было темно и прохладно. Он скорее почувствовал, чем увидел, как посетители скосились на незнакомца и старая крестьянка в черном платье поднялась от группы фермеров и подошла к стойке бара.
- Мсье? - прокряхтела она.
Он поставил багаж и облокотился на стойку. Шакал заметил, что все пили красное вино.
- Стаканчик красного, мадам.
Когда вино было налито, он вновь обратился к ней:
- А далеко ли до замка, мадам?
Она бросила на него косой взгляд.
- Два километра, мсье.
Англичанин устало вздохнул:
- Этот глупец водитель доказывал мне, что тут нет никакого замка, поэтому и выбросил меня на площади.
- Он был не из Эглетона? - спросила она.
Шакал кивнул.
- Они там все чокнутые, - ответила женщина.
- Мне нужно добраться до замка, - сказал англичанин.
Никто из крестьян, слушавших разговор, и не пошевелился.
Ни один даже и не посоветовал, как туда можно доехать. Шакал вытащил новую стофранковую купюру.
- Сколько за вино, мадам?
Женщина уставилась на деньги. Позади Шакала послышалось шуршание и возбужденный шепот.
- У меня нет сдачи, - наконец ответила женщина.
Шакал вздохнул:
- Если бы у кого-нибудь здесь был фургон, он бы и получил всю сдачу.
Сзади кто-то встал и подошел к англичанину.
- Мсье, фургон есть в деревне, - раздался грубый голос.
Шакал изобразил на лице удивление:
- И наверняка он принадлежит тебе, мой друг?
- Нет, мсье, но я знаю владельца. Он может отвезти вас туда.
Шакал закивал, словно прицениваясь к такому предложению.
- Ну, а чего бы ты хотел за услугу?
Крестьянин кивнул на старуху, наливающую красное вино.
- А твои друзья? Сегодня жаркий день. Наверняка всех мучает жажда.
Небритое лицо крестьянина растянулось в улыбке. Он опять кивнул женщине, и та вынесла два полных бутыля с вином группе, сидящей за большим столом.
- Бенуа, сходи-ка за фургоном, - приказал крестьянин. И один из сидевших, залпом прикончив свое вино, вышел из кафе.
Ценным качеством крестьян из провинции Овернь, как показалось Шакалу, когда он ехал по ухабистой дороге к замку, было то, что они не очень болтливы, особенно с посторонними.
Коллет де ла Шалонье, сидя в постели и попивая свой кофе, снова принялась перечитывать письмо. Гнев, охвативший ее, уже пропал, уступив место отвращению.
Она задумалась о том, чему посвятит оставшуюся жизнь. После вчерашней поездки в Гап ее встретили старая Эрнестина, служанка в замке со времен отца Альфреда, и садовник Луизон, который когда-то, еще будучи крестьянским мальчишкой, женился на Эрнестине.
На них и лежала забота о замке, две трети комнат которого были сейчас заперты. А мебель в них накрыта, чтобы не собирать пыль.
Только сейчас она поняла, что была просто хозяйкой пустого замка, в парках которого еще не играли дети, а хозяин не разъезжал верхом на лошади по окрестностям.
Она оторвалась от вырезки из парижского журнала, которую прислали ей заботливые друзья. С картинки на нее глядел муж, широко улыбаясь в камеру. Глаза его были скошены на высокую грудь молоденькой восходящей звезды, из-за плеча которой он и выглядывал. Как было написано, эта танцовщица из кабаре, некогда хозяйка бара, сказала, что надеется "когда- нибудь" выйти замуж за барона, который был ее "самым близким другом".
Глядя на морщинистое лицо стареющего барона, она никак не могла понять, что же случилось с молодым капитаном из Сопротивления, в которого она влюбилась в 1942 году. А год спустя, уже ожидая сына, вышла замуж.
Тогда она была молоденькой девушкой и передавала записки для Сопротивления, когда впервые встретилась с ним в горах. Ему было за тридцать, и все называли его Пегас. Худощавый, с ястребиным лицом, командир быстро покорил сердце молодой девушки. Их поженил в пещере святой отец, тоже из Сопротивления. А когда родился сын, она оставила его в доме своего отца.