Пегги Сью ничего не ответила, она умирала от страха. Запах опилок витал в воздухе. Девочка представляла себе, как зубы мыши превращают деревянные двери в длинные стружки. Раздался треск.
– Первое препятствие устранено, – мрачно заметил голубой пес.
Паркет скрипел под тяжестью мыши, которая теперь приближалась к кухне. Ее резцы вонзились в дверь, но она выдержала натиск.
«Она прогрызет ее… – подумала Пегги. – У нас самое большее четверть часа на передышку».
Девочка подошла к окну, но оно было забрано решеткой. Опасаясь возможного ограбления, нотариус оснастил все комнаты нижнего этажа неснимаемыми решетками.
«Мы пропали, – решила Пегги, – если мышь проникнет сюда, мы не сможет противостоять ей».
Она осмотрела кухонную плиту, работавшую на электричестве.
«Если бы она была газовой, – подумала девочка, – мы могли бы сделать из газовой трубы огнемет».
Нет, они просто-напросто попали в ловушку.
– Я попытаюсь войти в контакт с нею, – вздохнул голубой пес, – но ее разум непробиваем. Мои мысли отскакивают от этой твари. Она голодна, и ее волнует только это.
Он не успел больше ничего сказать, потому что в центре двери появилась дыра! Зубы мыши пролезли в это отверстие и начали увеличивать его.
Пегги Сью и собака отскочили на другой конец кухни и прижались к стене. Грызун прошил створку двери с невероятной скоростью. Его резцы работали с быстротой топора дровосека. Вдруг дверь рухнула, и морда зверя просунулась в кухню. Его розовый нос дрожал, пытаясь уловить запах двух жертв, съежившихся на кухне.
– Нет! – закричала Пегги, подняв руки, чтобы прикрыть лицо.
Только тогда она увидела, что ее правая кисть вновь стала обычного размера!
«То же самое должно произойти с мышью! – подумала она, преисполнившись надежды. – Надо продержаться еще пять минут! Только пять минут! Только пять минут!»
Грызун наседал на вход, так что по стенам побежали трещины. Если бы не узкий проход, мышь уже давно пролезла бы на кухню. Ее зубы щелкали в пустом пространстве, усы рассекали воздух, опрокидывая тарелки, расставленные на буфете.
Наконец, когда огромная пасть готова была проглотить Пегги Сью, мышь как бы «сдулась»… за три секунды приняла прежние размеры, и крохотное существо побежало по плиткам кухонного пола, потом застыло в оцепенении.
И тут же голубой пес прыгнул на нее… и сожрал.
– Одной меньше, – прошептала Пегги, когда пришла в себя.
– Ты была права, – пробурчал пес. – Лучше уж не использовать эти дьявольские очки, они неуправляемы. Если я снова стану маленьким во время сражения, моим врагам очень легко будет загрызть меня.
По взаимному согласию они решили закопать внеземные очки в саду. После чего Пегги Сью попросила голубого пса поводить ее по поселку.
– Я должна найти оптику, – объяснила она. – Мне нельзя оставаться в таком состоянии. Тебе придется показать мне дорогу.
– О'кей, я поведу тебя, – сказал пес. – Я всегда мечтал стать собакой-поводырем.
Они двинулись в путь. Пегги Сью не питала иллюзий, ей не удастся войти в контакт с рыжеволосой феей Азеной; однако она надеялась найти в магазине обычные очки, которые позволили бы ей различать почти нормально то, что ее окружало. Она удовлетворилась бы этим, пока обстановка не изменилась бы к лучшему.
Днем голубой пес принимал участие в странных собраниях, во время которых он и ему подобные общались телепатическим способом. Эти бесконечные дискуссии, по-видимому, не были спокойными, потому что частенько случалось так, что присутствующие на собрании звери выражали свою злость, обнажая клыки. «Между ними согласия нет, – размышляла Пегги Сью. – Сегодня днем мне показалось, что большая рыжая собака готова наброситься на палевую корову и перегрызть ей горло».
Она поделилась своими мыслями с «хозяином», и он ответил ей:
– Ты считаешь меня злым, но ты даже не представляешь себе, что я делаю для людей. Я защищаю вас, рискуя скомпрометировать себя в глазах моих соратников по борьбе. Большинство животных, заседающих в комитете, – экстремисты, и они считают меня слишком мягким. Требуют идти намного дальше по пути реформ… дальше и быстрее. Не всегда легко удается помешать применению крайних мер. Не буду больше скрывать от тебя: некоторые из них хотят истребить вас. Они считают вас преступниками, которых следует наказать как можно строже. Но, в конце-то концов, разве можно взывать к здравому смыслу коровы, видевшей, как всех ее телят отправили на бойню… только для того, чтобы люди тешили себя вкусными блюдами.
В один из дней текущей недели Пегги Сью получила разрешение навестить семью. Она увидела, что ее мама и сестра очень устали.
– Я работаю на ткацкой фабрике, – объяснила ей мама. – Поскольку синтетических тканей больше нет, нам пришлось создать цех по обработке растительного волокна, что не так просто, к тому же большинство из нас совсем в этом не разбирается. Тем не менее нужно работать быстро, потому что животные требуют все больше одежды… Вчера одна телка сочла, что Карл Бластер проявил неуважение к ней… Так она заставила его съесть собственную шляпу.
– Конечно, – ухмыльнулась Джулия, глядя на сестру, – ты наслаждаешься жизнью в одном из красивейших домов, ты стала преданной служанкой голубой собаки!
Разговор мог обостриться, и Пегги Сью ушла раньше, чем предполагала. Она решила воспользоваться свободным временем, чтобы узнать что-нибудь о Дадли.
Корова по-прежнему жила на той же ферме, что и раньше, хотя и прогнала оттуда бывшего ее владельца. В отличие от голубой собаки, Мелинда терпеть не могла дорогих костюмов и предпочитала им добротную грубую одежду из джинсовой ткани. Обитатели птичьего двора заполнили дом и расселились, как на насесте, по буфетам, шкафам, покрыв пометом всю мебель.
Спрятавшись за кустом, Пегги Сью поджидала Дадли. Мальчик выглядел измученным и больным. Он активно работал, на нем были спецовка слишком большого размера, надетая на голое тело, и соломенная шляпа. Пегги отметила про себя, что Дадли осунулся, лицо его стало серым. Девочка знаком подозвала его. Мальчик заколебался, украдкой бросил взгляд в сторону фермы, затем пригнулся и подбежал к Пегги.
– Ты себе не представляешь, – простонал он, присев на корточки рядом с Пегги. – Это голгофа, она все время издевается надо мной… Наносит мне телепатические удары своими рогами, так что я сгибаюсь пополам. Такое ощущение, что меня рвут изнутри на части.
– Она такая злая? – вздохнула девочка. – У тебя действительно неважный вид.
Пегги протянула руку, чтобы погладить мальчика по исхудавшему лицу. Но он был так озабочен, что даже не заметил этого.
Отогнув край своей рабочей одежды, Дадли пальцем указал на гематому, «украшавшую» его левый бок, точно под ребрами.
– Видишь, – сказал он. – Это далеко не воображаемое воздействие. Удары рогом явно оставляют следы. У меня синяки по всему телу.
– Таков результат психического внушения, которому ты подвергаешься, – прошептала Пегги. – Если ты во что-то веришь, твое тело тоже поверит. Именно здесь скрыта ловушка. Ты не должен поддаваться этому внушению. Если ты начнешь верить в реальность ударов рогом, то увидишь, как в твоем животе появится открытая рана, хотя никто не прикасался к тебе. Ты должен убедить себя, что это иллюзия.
– Легко сказать! – горько усмехнулся Дадли. – Разумеется, ведь не ты получаешь удары!
Он кипел от гнева и бессилия. Девочка догадывалась, что он скоро ожесточится.
– Это что-то вроде сна наяву, – настаивала Пегги. Но все уговоры были тщетны, Дадли не слушал ее.
– Я сбегу, – задыхаясь, сказал он. – Сет Бранч прав, надо уйти в подполье, спрятаться в лесу и организовать сопротивление. Когда мы найдем способ защитить себя от гипнотического воздействия, мы вернемся с оружием и перебьем всех этих проклятых животных!
– Нет, – взмолилась Пегги. – Не ходи в лес, это было бы ошибкой…
– Перестань хныкать! – воскликнул мальчик, подняв руку. – Сама не знаешь, что говоришь. Кому-кому, только не тебе давать мне советы, думаешь, я не знаю, какая у тебя приятная жизнь в доме голубой собаки?
Не дав девочке времени оправдаться, он притянул ее к себе и прошептал:
– Удары рогом – одно, но этим дело не заканчивается… есть кое-что похуже.
Пегги Сыо со страхом посмотрела на Дадли. У него был вид человека, подверженного галлюцинациям, губы мальчика дрожали.
– Эта корова… – пробормотал он, – эта Мелинда… она изменила мою природу.
Поначалу девочка подумала, что ее друг сходит с ума; ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выдать своих чувств. А Дадли продолжал развивать свою мысль.
– Это… это трудно объяснить, – заикаясь, произнес он, – но я что-то ощущаю, понимаешь? И некоторые внешние признаки не обманывают. Ну-ка, посмотри на мои руки… потрогай их!
Пегги Сью потрогала. И тут же поморщилась. Предплечья мальчика были покрыты шероховатой светлой шерстью, вовсе не похожей на мягкий пушок. Девочка в ужасе застыла.
– Вот видишь! – торжествовал Дадли. – Теперь ты не так уверена в себе. Это шкура животного… у меня такие волосы во многих местах. Я зарастаю ими.
– Что ты хочешь этим сказать? – с трудом произнесла Пегги.
– Я хочу сказать, что Мелинда воздействует на мой мозг таким образом, чтобы он изменил мой организм, – жестко заявил ее друг.
– Твой… твой организм? – повторила Пегги Сью.
– Черт возьми! – разозлился Дадли. – Ты что, совсем не врубаешься? То, чем покрылись мои руки, – это шерсть коровы! Я превращаюсь в теленка!
При других обстоятельствах девочка рассмеялась бы, но сегодня – увы! – она чувствовала, что ее товарищ говорит правду.
– Но почему? – выдохнула она. Дадли опустил глаза.
– Я… мне кажется, я понимаю, – прошептал он. – Мелинда хочет, чтобы я заменил ей ее сыновей, убитых мясниками Пойнт Блаф. Это будет моим наказанием. Мелинда превращает меня в теленка постепенно. Она использует время моего сна, чтобы внедрить свои мысли в мой разум, и происходят изменения день ото дня. Мне начинают сниться странные сны… Мне снится, что я пасусь на лугу… Жую траву, весь мой рот ею забит, и мне это нравится!