— Нет, — ответил Чип.
Король достал зажигалку и открыл ее большим пальцем.
— Это возможно, — сказал он. — Это очень может быть. Мне никогда не приходило в голову. Номеры обычно не доживают нескольких дней до шестидесяти двух, хотя бывало, жили немного дольше; у нас два глаза, два уха, один нос. Непререкаемые факты. — С помощью зажигалки он раскурил свою трубку.
— Это наверняка правда, — сказала Маттиола. — Это логическая вершина миропонимания Вуда и Вэня. Управляй жизнью каждого — и в конце концов придешь к управлению смертью каждого.
— Это ужасно, — сказала Пташка. — Я рада, что Леопарда нет здесь. Представьте себе, каково ему было бы это слушать? Не только из-за Тиши, но и его срок наступит со дня на день. Мы не должны говорить ему об этом; пусть думает, что все произойдет естественным порядком.
Снежинка бросила на Чипа холодный взгляд.
— Зачем тебе надо было рассказывать об этом нам? — сказала она.
Король сказал:
— Для того, чтобы мы могли пережить счастливую грусть. Или грустное счастье. Не так ли, Чип?
— Я думал, вы захотите это знать, — сказал он.
— Чего ради? — сказала Снежинка. — Что нам теперь делать? Пожаловаться нашим наставникам?
— А я скажу вам, что мы можем сделать, — сказал Чип. — Надо увеличить нашу группу.
— Верно! — воскликнула Маттиола.
— Где нам искать кандидатов? — сказал Король. — Не можем же мы хватать с тротуара первых попавшихся Карлов и Мэри.
Чип сказал:
— Вы хотите сказать, что ваша должность не позволяет получить список имяномов местных номеров с аномальными тенденциями?
— Только, если я представлю Уни убедительные доводы, — сказал Король. — Одна фальшивая нота, брат, и доктора возьмутся за меня. А потом и вас подвергнут повторному обследованию.
— Да, конечно, аномальные есть повсюду, — сказала Пташка. — Ведь кто-то же пишет «Воюйте с Уни!» на стенах домов.
— Мы должны разработать способы, как им помочь найти нас, — сказал Чип. — Каким-то образом дать знать.
— И что потом? — сказал Король. — Что нам делать, когда нас станет двадцать или тридцать? Подадим заявку на групповое посещение Уни и взорвем его?
— Эта мысль и ко мне приходила, — сказал Чип.
— Чип! — воскликнула Снежинка, а Маттиола уставилась на него.
— Во-первых, — сказал Король, — Уни неприступен. И во-вторых, большая часть из нас там побывала, и нам не разрешат еще одно посещение. Или мы, по-вашему, пешком пойдем отсюда в Евр? Да и что мы станем делать с миром, в котором потерян контроль надо всем? Встанет производство, разобьются все транспортные средства, перестанут звучать сигналы гонгов. Что вы предлагаете — получить сущий пред-У-хаос и молиться на него?
— Если мы сможем найти номеров, знающих компьютер и теорию микроволн, — сказал Чип, — номеров, знающих Уни, возможно, мы смогли бы разработать способ перепрограммировать Уни.
— Если бы мы смогли найти этих номеров, — сказал Король, — если бы мы смогли привлечь их к нам. Если бы мы смогли попасть в ЕВР00001. Вы разве не понимаете, чего вы хотите? Невозможного! Именно потому я и дал вам совет не тратить попусту время на эти книжки. Мы не в силах что-либо изменить. Это — мир Уни, можете вы наконец принять эту простую мысль? Он был ему отдан пятьдесят лет тому назад, и он не отступится от своего предназначения — распространить гадское Братство на всю гадскую вселенную, а мы будем делать, что нам предписано — умирать в шестьдесят два года и ежедневно посещать ТВ-сеансы. Все, на что мы можем рассчитывать, — это выкурить трубку, позволить себе пару шуток и несколько дополнительных перепихов с возлюбленными. Давайте не будем терять то, что у нас есть, идет?
— Но если нас станет больше…
— Пой песню, Пташка, — прервал его Король.
— Мне не хочется.
— Пой песню!
— Хорошо, хорошо, спою.
Чип бросил на Короля яростный взгляд и вышел в темноту экспозиционного зала. Стукнулся бедром обо что-то твердое и, бранясь, двинулся дальше. Он отошел далеко от центрального прохода и кладовой; встал, потирая лоб, перед осыпанными драгоценностями королями и королевами, перед их безмолвными темнее-чем-темень стражами. «Король, — произнес он, — воображает, что он настоящий братобоец».
Слабо доносилось пение Пташки и бренчание струн пред-У-инструмента. Послышался шорох приближающихся шагов.
— Чип?
Это была Снежинка. Он не повернулся. Она коснулась его руки.
— Вернись, — сказала она.
— Оставь меня в покое, — сказал он. — Оставь на пару минут.
— Ну, хватит тебе, — сказала она, — Пойдем, не будь ребенком.
— Вот что, — сказал он, круто повернувшись. — Ступай и слушай Пташку, ясно? Ступай кури свою трубку.
Она помолчала, потом сказала:
— Хорошо. — И ушла.
Он опять повернулся к королям и королевам, тяжело дыша.
Бедро болело, и он потирал ушибленное место. Его бесила манера, с какой Король отвергал любую его идею, всех заставлял плясать под свою дуду.
Снова послышались шаги Снежинки. Он хотел было прогнать ее, но сдержался. Вздохнул сквозь зубы и повернулся кругом.
Это оказался Король. Его седые волосы и серый балахон скупо обозначились в сумерках центрального прохода. Он подошел ближе и остановился. Они смотрели друг на друга, и Король сказал:
— Я вовсе не хотел говорить так резко.
— Как получилось, что вы до сих пор не надели на себя одну из этих корон? — съязвил Чип. — И еще мантию. Медальон, гадо-ладо, — пожалуй, этого недостаточно для настоящего Пред-У-короля?
Король постоял молча, затем сказал:
— Примите мои извинения.
Чип вздохнул, задержал дыхание, выдохнул.
— Каждый номер, которого мы сможем привлечь к себе, — сказал он, — привнесет новые идеи, новую информацию, возможности, до которых мы, не исключено, не додумались.
— И новый риск, — сказал Король. — Попробуйте взглянуть на это под моим углом зрения.
— Не могу, — сказал Чип. — Я лучше буду снова получать процедуры по полной дозе, чем стану довольствоваться только этим.
— Это «только» кажется весьма недурным для номера моих лет.
— Вы на двадцать или тридцать лет ближе меня к шестидесяти двум; это вам следовало бы проявить желание изменить порядок вещей.
— Будь перемены возможны, вероятно, я проявил бы его, — сказал Король. — Но химиотерапия плюс компьютеризация обеспечивают нерушимую стабильность.
— Вовсе не обязательно, — сказал Чип.
— Обязательно, — сказал Король, — и я не хочу увидеть, как наше «только это» пойдет прахом. Даже то, что вы продолжаете ходить сюда и работать ночи напролет, является дополнительным риском. Но вы не обижайтесь, — он поднял руку, — я не предлагаю вам бросать ваши занятия.
— Я и не намерен, — сказал Чип. И добавил после паузы: — Не беспокойтесь, я соблюдаю осторожность.
— Хорошо, — сказал Король. — И мы будем продолжать внимательно присматриваться к аномалам. Без сигналов. — Он протянул Чипу руку.
Чуть помедлив, Чип пожал ее.
— Теперь давайте вернемся к нашим, — сказал Король. — Девицы расстроились.
Чип направился вместе с Королем по центральному проходу.
— Что вы там говорили насчет банков данных? Якобы, они — «стальные чудовища»? — спросил Король.
— Они и есть чудовища, — сказал Чип. — Огромные замороженные блоки. Их тысячи. Мой дед показал их мне, когда я был маленьким. Он помогал строить Уни.
— Братобоец!
Нет, он как раз сокрушался, что ему пришлось этим заниматься. О, Христос и Вэнь! Будь он жив, он был бы отличным номером для нашей группы.
Следующей ночью Чип сидел в кладовой, читая и покуривая, когда вдруг послышалось: «Привет, Чип!» В двери стояла Маттиола с фонарем.
Чип поднял на нее глаза и встал.
— Я вам не помешаю? — спросила она.
— Нет, конечно. Я рад вас видеть, — ответу Чип. — А Король тоже здесь?
— Нет.
— Ну, входите, входите, — сказал он.
Она продолжала стоять в двери.
— Я хочу, чтобы вы научили меня этому языку, — сказала она.
— С удовольствием, — сказал он. — Я как раз хотел спросить, не нужны ли вам списки слов. Входите же!
Чип смотрел, как она входит, потом спохватился, что держит в руке трубку. Он положил ее на стол и пошел к вороху старинных вещей. Схватив за ножку один из стульев, которыми они пользовались, он перевернул его и поднес к столу. Она убрала в карман фонарь и смотрела на раскрытую книгу, которую он читал до ее прихода. Чип опустил стул, придвинул его к столу, а второй поставил рядом.
Она посмотрела на название на переплете.
— «Мотивация страсти», — перевел он. — Здесь просто — а вот о тексте этого не скажешь.
Она смотрела на раскрытые страницы.
— Кое-что смахивает на «итальяно», — сказала она.
— Это как раз и привлекло мое внимание, — сказал он. Чип держался рукой за спинку стула, который принес для нее.
— Я сидела целый день. Вы сами садитесь. За дело!
Он сел и достал из-под стопки французских книг списки расшифрованных слов.
— Можете взять и сколько угодно держать у себя, — сказал он, разглаживая на столе листки. — То, что в них, я уже выучил наизусть.
Он объяснил ей, как он сгруппировал глаголы в соответствии с их спряжением, временем и лицом, и какие формы принимают прилагательные в зависимости от того или иного имени существительного, которому они служат определением.
— Это сложно, — сказал он, — но когда вы уловите основные принципы, то перевод будет получаться.
Он перевел для нее страницу из «Мотивации страсти»: как биржевой маклер нескольких промышленных компаний Виктор с имплантированным искусственным сердцем выговаривает своей жене Каролине за то, что она враждебно относится к влиятельному сановнику.
— Очаровательно, — сказала Маттиола.
— Вот меня, кстати, поражает, как много у них было непроизводительных номеров. Все эти торговцы акциями, адвокаты, солдаты и полицейские, банкиры, сборщики налогов…
— Они не были непроизводительными, — возразила она. — Они не производили вещи, но они делали возмож