— Сдурел?! — закричал Сурков, подходя к черту. — Убить меня хотел?
Черт ничего не отвечал, он мирно лежал, обводя мутным взглядом площадку и плохо понимая, что произошло. Сурков поднял его и только теперь увидел, что бедняга сломал хвост.
— У-у! Попадет тебе, — сочувственно сказал Сурков.
— А-а, — равнодушно махнул рукой черт.
— Будешь со мной работать?
— Я должен подумать, — ответил черт, но Сурков понял, что тот тянет время и не собирается рисковать из-за ерунды и лишаться звания.
— Мне нужна всего одна ампула.
— Думаете, ее просто достать?
— Непросто, — согласился Сурков. — Но я могу обеспечить тебя на сотни, тысячу лет вперед.
— А игровую приставку достанешь?
— Смогу, — уверенно сказал Сурков, хотя понятия не имел, что это такое.
— Я попробую.
— Никаких «попробую», — отрезал Сурков, — через неделю я жду твои условия: что ты хочешь за ампулу, когда и где состоится обмен. Встретимся возле могилы в три часа ночи, идет?
— Идет, — сказал черт.
Но Сурков почувствовал, что черт труслив, не способен на адские подвиги и, скорее всего, от встречи уклонится.
Так и вышло. Безрезультатно прождав до утра, Сурков чертовски замерз. Согреваясь бутылкой водки, он вышел с городского кладбища в тот самый момент, когда мимо проезжала патрульная машина. Милиционерам показался странным человек, идущий утром с кладбища и держащий в руках бутылку дорогой водки. Они предложили Суркову подвезти его домой, но коварно обманули и привезли в медвытрезвитель. Там служители закона обнаружили, что Сурков Игорь Николаевич числится в федеральном розыске, чему несказанно обрадовались. Суркова вытрезвлять они не решились, а заперли в камеру предварительного заключения вместе с кучей предварительно заключенных уголовников.
Почему-то уголовники очень схожи между собой. Поздоровавшись с ними, Сурков выяснил, что мир тесен, а в камере находится зек, когда-то сидевший с ним вместе. После того, как статус-кво был восстановлен, общение потекло по привычной для камеры схеме. Суркову предоставили лучшее место возле окна, а зеки перестали разговаривать громко и стремились сесть ближе к параше. Единственным человеком, проявившим к нему интерес, оказался местный бизнесмен, заплативший тысячу долларов только за то, чтобы провести ночь в КПЗ. Савелий Отморозов был в высшей степени извращенцем и занимался бизнесом исключительно в свое удовольствие. Ему нравилось зарабатывать деньги, так как процесс этот его забавлял. Он покупал газеты и пароходы, только если это казалось смешным. Когда он терял интерес, то закрывал редакцию или пароходную компанию, нисколько не заботясь о сотнях уволенных. Отдыхать он предпочитал активно и уже посетил Северный и Южный полюса, пересек Европу на собачьих упряжках, прыгал с Ниагарского водопада в бочке и по мотивам своих похождений создал телевизионное шоу, которое назвал «Экстремальные ситуации». Скоро и это ему надоело, Савелий маялся одной единственной проблемой: ему было скучно. Именно зеленая скука привела его в камеру предварительного заключения, где по иронии судьбы пойманный в это утро Сурков отодвинул проблему на дальний план. Отморозову понравился Сурков и его наглое вранье. Несбивчивый рассказ о похождениях в Аду Савелий выслушал с интересом. Сначала он пытался поймать Суркова на противоречиях, но, даже не дослушав историю до конца, предложил сделку:
— Хочешь миллион баксов? — гордо объявил Савелий.
— Нет, не хочу.
— Экий ты дурень! На эти деньги можно пить до самой смерти.
— Я непьющий, — пожаловался Сурков.
— Выпустишь книгу «Мои похождения в Аду», станешь известным.
— Зачем?
— Как зачем, разве это не смешно?
— Смешно, — согласился Сурков, — но у меня другие планы.
— Вот что, приятель, отложи свои планы на несколько дней и устрой мне экскурсию в Ад.
— В Ад? — удивился Сурков. — Почему я сам об этом не подумал?
— Нравится идея?
— Нравится.
— А если устроишь мне такую экскурсию, так и быть, будет тебе на карманные расходы.
Сурков вскочил с нар и быстро пошел к выходу. Зеки бросились врассыпную, но Сурков успел схватить самого нерасторопного и, тряхнув несколько раз тело, вышиб из него душу. Душу он просунул между прутьев металлической решетки и, наказав ей принести ключи, стал терпеливо ждать. Уже через пятнадцать минут дверь была отворена, и вместе с Савелием Сурков вышел на свободу.
— А куда все менты подевались? — озабоченно спросил Отморозов.
— Да какая разница? Ты мне лучше скажи, мы сможем организовать группу смелых ребят, оружие, снаряжение и все такое?
— Не вопрос, — бодро пообещал Отморозов.
Очень скоро он и его новый друг Савелий оказались в загородной резиденции Отморозова. Обнесенная бутовым камнем территория казалась пустынной. Застроить ее не смог даже Савелий, а так как он постоянно проводил различные варварские эксперименты, то замусорена она была дальше некуда. Повсюду были вырыты окопы, противотанковые рвы, фили и доты. Молодой бизнесмен любил расстреливать их из охотничьих ружей. Временами он забавлялся, восстанавливая исторические события, такие как Бородинская битва или танковое сражение на Курской дуге, а развороченную технику убирать не хотел, потому что любил побродить по полю и пристрелить подраненного фрица или француза.
— Идеальное место для тренировок, — сказал Сурков, — но где же ребята?
Ребята появились незамедлительно. Их оказалось около двухсот человек, прекрасно вооруженных и обученных. Суркову понравилось, что кадровый вопрос практически решен, но в результате первых же тренировок обнаружил, что заблуждается.
— Душой слабы твои воины, — обратился он к Савелию.
— Не может быть. Я им такие бабки плачу.
— Какая здесь связь?
— Мне кажется, прямая.
— А я думаю, ты ошибаешься…
Сурков загнал пятьдесят человек в баню и, подняв температуру до двухсот градусов, стал пугать воинов, отделяясь от тела и летая под потолком. Даже такой простой тест не оставил надежды спуститься с войском в преисподнюю.
— Что же делать? — озабоченно спрашивал Савелий, который постепенно стал проникаться к Суркову доверием.
— Менять.
— Но где же найти бойцов лучше этих? Впрочем, я, кажется, догадался.
Оказалось, что Савелий не оканчивал институтов, а был выпускником нефтехиммонтажного профессионального училища, почему-то называемого в народе «хим-дым». В молодые годы он проходил практику на одном из заводов и видел неких «грачей».
Сурков с трудом улавливал нить рассуждений Савелия, на что тот пояснил:
— Видишь ли, мне проще показать, чем объяснить.
Он взял пару бойцов, грузовой вертолет и направился к ближайшему нефтеперерабатывающему заводу.
— Здесь были лучшие «грачи», — уверял он по пути.
— Сам увижу.
— Увидишь.
Савелий приказал посадить вертолет возле забора и, взяв два ящика пехотных гранат и головорезов в качестве физической поддержки, пошел к корпусам. Вблизи завод напоминал живое существо. Сплетение труб, габаритных огней и металлоконструкций производило страшный вой, свист и рев. Ни души не было видно, и казалось, будто процессом производства никто не управляет.
— Они здесь, только прячутся.
— «Грачи»? — поинтересовался Сурков.
— Они самые. Если присмотреться — их можно разглядеть. Самих их не различить, если только каска мелькнет, или трубы матом покрыты.
Савелий выдернул чеку и, с силой размахнувшись, бросил гранату. Послышался громкий взрыв, поднялось облако пыли и дыма, и с эстакад, подобно перезревшим яблокам, посыпались монтажники.
— Вот видишь, — довольно сказал Отморозов, — это и есть «грачи».
— Какие-то они дохлые, — озабоченно сказал Сурков, разглядывая запутавшееся в проводах тело.
— А-а, — Савелий махнул рукой, — это зеленые «грачи». Хорошего гранатой не сшибешь. К нему определенный подход нужен. Вот ты, например, рыбачить любишь?
Сурков недоуменно покосился на Савелия:
— Глушенную рыбу, по меньшей мере, кушать можно, но на кой нам глушенные «грачи»?
— Ни к чему, — согласился Отморозов, — поэтому мы сейчас всю зелень сшибем, а остальных снимем. А про рыбалку я тебе рассказать хотел, потому что любая рыба свою наживку предпочитает. И если ты рыбачить идешь, то не клубнику на крючок насаживаешь, а червячка.
— На что же «грач» клюет?
— Сам увидишь.
Отморозов очень скоро израсходовал привезенный запас боеприпасов и, подняв вертолет над заводом, бросил толстый канат так, чтобы его конец едва касался построек.
— Господа «грачи»! — крикнул он в громкоговоритель. — На борту вертолета имеется халявное пиво. Первые сорок человек получат его в немереном количестве.
Сурков тут же почувствовал, как винтокрылая машина осела, и в кабине стали появляться крепкие ребята в оранжевых касках и монтажных поясах. Когда их набралось около сорока, Отморозов приказал пилоту сниматься и лететь обратно. Это было как нельзя кстати, потому что над заводом появилась пара пожарных вертолетов, зачем-то заливавших все белой пеной. Оставшиеся на земле «грачи» решили, что это и есть обещанное пиво, и доверчиво подставили каски и рты, но вскоре поняли обман и стали бросаться гаечными ключами. Пилот, взявший курс на резиденцию Отморозова, поступил крайне благоразумно, так как вертолет не успел получить повреждений.
Напоив «грачей» пивом, Сурков устроил первое испытание. Результаты его превзошли все ожидания. «Грачи» не только не боялись высоких и низких температур, но и никак не реагировали на нечисть. Они не боялись и черта лысого и готовы были штурмовать Белый Дом, Мавзолей и пирамиду Хеопса.
При столь благостной картине выяснилась одна неприятная деталь. «Грачи» совершенно не разбирались в оружии, и Сурков был вынужден признать, что команду все же придется разбавить профессиональными головорезами. Служба безопасности совершенно для этого не годилась, и некоторое время поразмыслив, Сурков пригласил пожарных.