Этот вопрос неосторожно сорвался у Розалинды. Мы подождали ответа от кого-нибудь из девушек. Ответа не было. Мы не понимали, что это означает: они могли просто закрыть для нас свой ум, или спать в изнеможении, или, может быть, они уже мертвы… Майкл так не считал.
– Сейчас, когда они держат их крепко в руках, это маловероятно. Скорее это вызовет озлобление. Одно дело объявить нечеловеком новорожденного на основании его физических недостатков, другое дело – здесь. Тут дело гораздо более деликатное. Не так-то легко людям, которые знали их всю жизнь, принять такой приговор. Если их убить как нелюдей, это заставит многих отнестись к властям с сомнением и недоверием. Так всегда бывает, когда закону дают обратную силу.
– А нас можно убивать спокойно? – с горечью заметила Розалинда.
– Вы еще не пойманы и находитесь среди людей, которые вас не знают. А для чужих вы просто беглые нелюди.
Возразить на это было нечего. Майкл спросил:
– В какую сторону вы отправитесь ночью?
– Снова на юго-запад, – ответил я. – Мы думали задержаться и устроиться где-нибудь в Дикой местности, но теперь, раз любой охотник имеет право нас пристрелить, думаю, придется ехать дальше, в Заросли.
– Это лучше всего. Если вы сможете там спрятаться, хотя бы на какое-то время, мы попробуем, если удастся, создать видимость вашей смерти. Завтра я отправляюсь с поисковым отрядом, который пойдет на юго-восток. Я буду держать вас в курсе событий. А вы смотрите, если напоретесь на кого-то, стреляйте первыми.
На этом мы прекратили беседу. Розалинда закончила сборы. Мы разместили в корзинах поудобнее, чем прошлой ночью, наше имущество и залезли наверх. Я снова в левую корзину, а Петра и Розалинда, на этот раз вместе, в правую.
Розалинда, перегнувшись назад, шлепнула коня по громадному боку, и он тяжеловесно тронулся в путь.
Пока длились сборы, Петра вела себя необычайно тихо, теперь же она разразилась слезами и вся излучала горе. Она не хочет, раздавалось сквозь всхлипывания, попасть в Заросли, ее волновала встреча со Старухой Мэгги, с Волосатым Джеком и его семьей и другими жуткими персонажами детских сказок, которые нас там поджидали.
Было бы легче успокоить ее, если бы в нас самих не копошились остатки детских страхов и если бы у нас имелось сколько-нибудь ясное представление о том, что там творится на самом деле. А поскольку мы, как и большинство нормальных людей, знали слишком мало, то убедить Петру мы не могли и должны были снова страдать от последствий ее огорчения. Безусловно, всплески ее эмоций не били нас так сильно, как в прошлые разы. Мы уже по опыту знали, как от них защититься, но все-таки это очень изматывало. Прошло почти полчаса, пока Розалинда смогла как-то приглушить эти всеподавляющие страсти, и тогда обеспокоенно ворвались наши.
– В чем дело на этот раз? – раздраженно спросил Майкл.
Мы объяснили. Майкл смягчился и обратился к Петре. Медленно, в ясных мыслях-образах он стал рассказывать ей о том, что Заросли – это не какое-то заколдованное место. Большинство жителей там просто несчастные невезучие люди. Их забрали из дома, многих еще детьми, а старшим пришлось бежать туда просто потому, что они не совсем похожи на других людей. В Зарослях они должны жить потому, что больше их нигде не оставляют в покое. Некоторые из них действительно выглядят очень странно и смешно, но они в этом не виноваты. Если бы у нас случайно по ошибке был лишний палец на руке или, скажем, третье ухо, то нас бы тоже отослали в Заросли, хотя внутри мы оставались бы точно такими людьми, как сейчас. На самом деле не так уж важно, как человек выглядит снаружи, к этому легко привыкнуть, а…
Но в этом месте Петра прервала его:
– Кто тут еще другой? – поинтересовалась она.
– Какой другой? Что ты имеешь в виду? – спросил он.
– Ну, тот, кто передает мысли-образы, которые смешиваются с твоими, – объявила она.
Наступила пауза. Я сразу открылся полностью, но не смог поймать никаких мыслей-образов.
– Я не улавливаю, – последовало от Майкла, Марка, Рэчель. – Наверное, это…
Петра подала быстрый сильный сигнал, на словах это было бы что-то вроде нетерпеливого «заткнитесь!».
Мы притихли в ожидании.
Я заглянул в другую корзину. Розалинда, полуобняв Петру, внимательно смотрела на нее. Глаза Петры были закрыты, как будто она вся обратилась в слух. Наконец она слегка расслабилась.
– Что это такое? – спросила ее Розалинда.
Петра открыла глаза. Ответ последовал не слишком четкий, она была озадачена.
– Кто-то задает вопросы. По-моему, женщина, которая очень, очень, очень далеко. Она говорит, что уже раньше ловила мои мысли, когда я боялась. Она хочет знать, кто я и где я нахожусь. Сказать ей?
Мгновение мы колебались. Потом Майкл возбужденно спросил, согласны ли мы. Мы ответили утвердительно.
– Давай, Петра, расскажи ей, – сказал он за всех.
– Но я должна буду делать это очень громко. Она ведь так далеко, – предупредила Петра.
Хорошо, что она нам это сказала. Если бы она начала сразу, когда наше сознание было открыто, она бы нас просто выжгла. Я закрыл ум и постарался сосредоточить все внимание на мысли о том, куда нам ехать. Это немного помогло, но, конечно, не являлось настоящей защитой.
Петра передавала очень простые образы, как и должно быть в ее возрасте, но они вонзались в меня с невероятной мощью и яркостью. Я был ошеломлен и оглушен.
В какой-то промежуток Майкл издал что-то вроде «фью-у» и тут же получил, как и раньше, «заткнись» от Петры. Потом перерыв, потом снова ослепляющая передача. Когда все стихло, Майкл осведомился:
– Где она?
– Там, далеко, – ответила Петра.
– Спасибо…
– Она показывает на юго-запад, – разъяснил я.
– Дорогая, ты спросила у нее название местности? – поинтересовалась Розалинда.
– Да, но оно ничего не означает, только то, что оно из двух частей и в нем много воды, – туманно ответила Петра словами. – А она не понимает, где я.
– Скажи, чтобы она передала образы букв, – предложила Розалинда.
– Но я не умею читать, – со слезами возразила Петра.
– Да, дорогая, это очень неудобно, – согласилась Розалинда, – но по крайней мере мы можем их передать. Я буду передавать тебе образы букв по одному, а ты будешь пересылать их ей. Попробуем?
Петра с сомнением согласилась.
– Хорошо, – сказала Розалинда. – Берегитесь все. Мы начинаем.
Она изобразила «Л», и Петра передала ее с сокрушительной силой. Розалинда продолжила: «А» – и так далее, пока не сложила слово полностью.
– Она поняла, – сообщила нам Петра, – но она не знает, где находится Лабрадор. Она говорит, что постарается разузнать. Она хочет передать нам свои буквы. Но я сказала ей, что это ни к чему.
– Ну как же ни к чему, дорогая. Ты получишь их от нее и покажешь нам; только мягче, чтобы мы могли их прочесть.
И вот мы получили первую букву. Это была «Z». Нас постигло разочарование.
– Может, она читает ее перевернуто и это «S»? – предположил Майкл.
– Нет, это не «S», а «Z», – со слезами настаивала Петра.
– Не обращай на них внимания. Продолжай! – сказала Розалинда.
Постепенно выстроилось все слово.
– Что ж, остальные вполне нормальные буквы, – одобрил Майкл. – Силандия – по-видимому.
– Не Силандия, а Зеландия, – упрямо повторила Петра.
– Но, дорогая моя, Зеландия – это бессмыслица, а Силандия означает – земля в море.
– К вашему сведению, – добавил я с сомнением. – По рассказам дяди Акселя, море гораздо больше, чем можно себе представить.
В этот момент нас всех опять заглушило, это возмущенная Петра возобновила разговор с неизвестной женщиной. Закончив, она торжествующе объявила:
– Это «Z». Она говорит, что эта буква отличается от «S». Она похожа на жужжание пчел.
– Хорошо, хорошо, – успокоил ее Майкл. – Спроси ее, где это так много моря.
Ответ Петры не заставил себя ждать:
– Да. Земля эта состоит из двух частей, и вокруг море. Там, где находится эта женщина, можно увидеть солнце, которое освещает все на многие мили кругом. Все такое голубое…
– Это в середине-то ночи? – удивился Майкл. – Она сошла с ума.
– Там, где она живет, сейчас день. Она мне показала, – ответила Петра, – это место, где много, много домов, не таких, как в Вэкнаке, а гораздо больших. А по дорогам там бегают смешные повозки без лошадей. А в воздухе какие-то штуки, у которых наверху что-то мелькает.
Я вздрогнул, как от удара: в этом описании я узнал видение моих детских полузабытых снов. Ворвавшись в разговор, я повторил их яснее, чем показала Петра, – белые блестящие штуки, похожие на рыб.
– Да, такие, – согласилась Петра.
– Что-то тут не так, – вставил Майкл. – Дэвид, ты-то откуда знаешь?
Я оборвал его и предложил:
– Пусть Петра узнает все, что сможет. А разбираться будем потом.
И снова мы постарались как могли защититься от этого, казалось, одностороннего разговора, который Петра вела таким возбужденным криком.
Мы медленно продвигались через лес. Из-за того, что мы старались не оставлять следов, движение наше было очень затруднено. Луки мы держали наготове, чтобы применить их в любой момент. При этом ветки постоянно вынуждали нас низко пригибаться и следить, чтобы они не выбили луки из наших рук. Риск встретить людей был невелик, но мы легко могли наткнуться на отощавшего зверя. К счастью, слышались только шорохи убегавших животных. Возможно, их отпугивали размеры коней-гигантов. А значит, несмотря на свои характерные следы, эти лошади давали нам хоть какое-то преимущество.
В этих местах летние ночи коротки. Мы двигались вперед, пока не начало светать, и тогда снова нашли поляну для отдыха.
Расседлывать коней мы не рискнули: тяжелые вьючные седла и корзины можно было поднять, только перекинув веревку через сук дерева, а значит, быстро уехать мы бы не смогли. Как и накануне, мы только стреножили коней.
За едой я поговорил с Петрой о том, что показала ей незнакомка. Чем больше Петра рассказывала, тем больше я волновался. Почти все совпадало с теми снами, которые я видел малень