Из конца в конец Капреи составляли примерно четыре мили. Через середину острова, рассекая его надвое, тянулся гребень из отвесных скал. Ближняя к материку восточная часть представляла собой удобную, слегка выпуклую седловину между скалами и плавно всходила к узкой полоске, на которой император Август воздвиг виллу (сейчас заговорщики, несомненно, засели на ней). После Августа те владения значительно расширил его наследник Тиберий, сполна учтя при этом живописные виды на залив. То был дом, по красоте достойный божества, а потому его и назвали Виллой Юпитера. Снизу из бухты к нему вела крутая тропа. В свой первый и единственный визит на Капреи Катон обратил внимание, что эту дорожку легко оборонять, так как никаких других подступов к вилле просто нет. Но едва ли не бо́льшую сложность представляла собой сама высадка на остров. За исключением бухты, что сейчас открывалась взору, и еще одной выемки на дальней стороне острова, куда единовременно мог поместиться лишь один корабль, Капреи были окружены частоколом из утесов.
– Лобовая атака на бухту равносильна самоубийству, – объяснял Лемилл, в то время как Катон оглядывал корабельные мачты, копьями торчащие за волноломом.
Всего десяток судов, которые умыкнул из Остии Нарцисс, обеспечивал бухте дополнительную безопасность. А проникнув внутрь и завладев укреплениями, изменники могли себя чувствовать вполне вольготно. Флотоводец указал на прочные сторожевые башни при входе в бухту.
– Как видите, на каждой из башен установлены катапульты, а слева на скалах сразу – несколько скорпионов[59]. Видите тот дым? Значит, у них наготове зажигательные стрелы, которые полетят во все суда, дерзнувшие войти в бухту. Кроме того, вдоль мола расположены онагры[60]. Все это я говорю ради простой и скромной правды: при попытке завладеть бухтой мы понесем тяжелые потери. Любой из кораблей, что доберется до берега и попробует совершить высадку, столкнется с неимоверной опасностью. Люди окажутся просто обречены.
Катон втянул зубами воздух.
– Тем не менее нам поставлена задача: взять остров и схватить заговорщиков. Дать им уйти под покровом ночи для нас непозволительный риск: они сомкнутся с подкреплениями, что идут из Брундизия.
– Хорошо, префект Катон, что ты предлагаешь? Чтобы я в ходе бессмысленного приступа пожертвовал всем своим флотом? И не только им, но и всеми твоими людьми?
– Конечно же, нет. Нужно найти какой-то другой способ высадиться на остров. Как укреплена гавань, что по ту сторону?
– Причалить там можно, но на конце пирса – укрепленные ворота с башнями. А на них баллисты. Горстка людей может удерживать целую армию.
– И что, больше нигде нельзя попробовать высадиться? – резко спросил Катон.
– Нигде, – последовал краткий ответ.
Последовала пауза, в ходе которой офицеры созерцали грозные укрепления главной бухты. Тут, преодолев какой-то внутренний барьер, к флотоводцу обратился Спиромандис:
– Мне кажется, господин стратег, есть еще один способ.
– Спокойно, – одернул его Лемилл. – Твоего мнения я не спрашивал.
– Говори, наварх, – вмешался Катон. – Я тебя слушаю. Что за способ?
Флотоводец полоснул своего подчиненного взглядом, но тот продолжил:
– Там, восточней малой бухты, есть еще одна, совсем крохотная. В ней иногда укрываются от штормов местные рыбаки. А еще там по праздникам гулеванит молодежь.
– Откуда тебе это известно? – осведомился Катон.
– Я ж здесь родился, на Капреях. Отсюда и на службу во флот пошел.
– И чем та бухточка может быть полезна для нас?
– Туда сверху спускается тропка. Невдалеке от дорожки между виллой и пристанью. Крутая, каменистая, шириной всего на одного. Хотя если о ней знают повстанцы…
– Называй их правильно, – перебил Катон. – Изменники.
– Ну да, изменники, – наварх кивнул. – Если им известно об этой тропке, то они смогут удерживать ее буквально горсткой людей.
– Тогда проку от нее нам нет, – отмахнулся Лемилл.
– Наоборот, – возразил Катон. – Если Нарциссу о той тропе неизвестно, то она может дать нам единственную возможность завладеть островом. И даже если его о ней известили, мы можем рискнуть и пойти на прорыв. Ну, а если не получится, то отойдем и уже тогда будем обдумывать, как быть дальше. Император не будет милостив ни к одному из нас, если мы не возьмем остров и не схватим заговорщиков, причем в ближайшее время. Лично я испытывать терпение Нерона не имею ни малейшего желания. А ты, стратег?
Лемилл вместо ответа чопорно поджал губы и отвел взгляд.
– Тогда решено, – подытожил префект. – Если нет других предложений, воспользуемся твоим, наварх.
– И когда ты думаешь приступить? – спросил Лемилл.
– Когда? – Катон твердо посмотрел на него. – Разумеется, сегодня же, с наступлением темноты. Ты двинешься на главную бухту, отвлекая внимание врага. Если все пойдет как надо, то с рассветом мы уже возьмем виллу и покончим с заговорщиками.
– А если не пойдет?
– Если нет, то мы с Макроном будем, наверное, мертвы. А тебе придется самому держать ответ перед императором.
Глава 39
Звуки первой атаки заглушала громада острова, но слух все равно различал треск катапульт, ревы труб и приглушенные возгласы матросов и солдат – это означало, что боевые корабли вынеслись из сумрака и начали осыпать береговые укрепления из баллист. Узкий серп месяца и мелкая россыпь звезд давали минимум света, так что приближение кораблей застигло защитников врасплох. И наоборот, бухта и портовые сооружения, равно как и вилла с дорогой к ней освещались факелами и жаровнями, что давало морским силам ориентир для построения и подхода под прикрытием ночи.
В то время как Лемилл командовал основным флотом, а также кораблями с двумя когортами, что Катон оставил в резерве, Спиромандис на исходе дня повел свой отряд либурн, а также кораблей с другими двумя когортами, широкой дугой вкруг восточной оконечности острова, направляясь якобы к материку. Но едва село солнце, как они обратно по своему же курсу приблизились к малой бухте и укрытию для рыбаков. Несколько судов, как и стоило ожидать, в темноте сбились с курса, но в целом к югу вокруг острова стянулось кораблей достаточно, чтобы план Катона оказался осуществлен.
Спиромандис отправился к острову первым, ориентируясь на узкую полоску берега. По прибытии он зажег два прикрытых фонаря, снабдив ими лодки, доставляющие на берег преторианцев. Катон с Макроном отбыли к темной громаде острова одними из первых. Вокруг плескалось благостно-спокойное море, со звонким ухающим шелестом налетая на прибрежные скалы. Катону этот звук с непривычки казался оглушительным и зловещим; на корме он сидел подчеркнуто прямо и невозмутимо, тем самым подавая пример сидящим рядом солдатам. Подчиненные должны видеть в своем офицере абсолютную уверенность, заряжаться от нее; сейчас это было особенно необходимо. На такое рисковое дело он сам отправлялся впервые. В ночной вылазке вообще многое может идти наперекосяк, а уж в морской… Впереди и по бокам вздымались темные утесы; казалось, вот-вот, и об один из них они непременно разобьются. Слегка успокаивали лишь колеблющиеся отсветы фонарей.
– Сколько еще плыть? – сиплым шепотом допытывался Макрон. – Где, язви его, берег?
– Тихо, – невозмутимо отвечал Катон. – Наверное, уже недалеко.
И действительно: до слуха донеслось тихое шипение воды по гальке, а на берегу в тусклом свете фонарей завиднелись подвижные фигуры.
– Суши весла, – скомандовал матрос, и гребцы подняли свои снаряды над водой, а лодка мягко ткнулась днищем и замерла.
– Ох, язви их в задницу Приап, – с облегчением пробурчал Макрон и чуть громче, чтобы его слышали, скомандовал: – Парни, выпрыгивай строиться и ждать приказов.
Люди разбирали с днища лодки щиты, с плеском спрыгивали с бортов и, шурша галькой, спешили через прибрежные волны к берегу. Там уже скопилось примерно три десятка человек, которых ставили в строй опционы. Катон с Макроном прошли по берегу туда, где тлел еще один фонарь. Как было условлено, там дожидался Спиромандис.
– Ну, так где та тропа? – требовательно спросил Макрон.
Наварх повернулся и неопределенно указал куда-то к подножию горной кручи.
– Вон там. К нужному времени полезем по ней. В целом это нетрудно.
– Взобраться нужно как можно скорее, – с нажимом сказал Катон. – Лемилл своим маневром долго держать их не сможет. К тому времени как он отойдет, мы уже должны вовсю подниматься. И уже до первого света быть наверху тропы.
– Да я вас туда всех подниму, поверьте, – успокоил Спиромандис.
– Караулов там нет?
– Я не заметил. Хотя долез почти до верха тропы. Никого.
– Хорошо.
Катон повернулся лицом к морю. Было слышно, что лодки продолжают прибывать; вот внизу что-то глухо стукнуло и послышалось сдавленное ругательство. Нутро тревожно напряглось – не поднимут ли где тревогу, – но все было спокойно, во всяком случае на этой стороне острова. Число пехоты прибавилось, Катон пробовал сосчитать на глазок насколько; но в эту секунду с запада – там, где малая бухта, – донесся звук трубы. Это была вторая хитрость, чтобы посеять у врага подозрение насчет двойной атаки с моря, разом из двух мест. Пока внимание (а хорошо, если и резервы) неприятеля будут отвлечены на встречу новой угрозы, Катон рассчитывал поднять по тропе свою основную ударную силу для взятия виллы. Когда Британник, Нарцисс и прочие главари заговора окажутся в мешке, оставшиеся когорты Шестого легиона останутся, по сути, без командования и почти наверняка сдадутся. А вот если преторианцев заметят, то им легко можно будет преградить путь и обескровить, прежде чем они будут вынуждены отступить. О второй попытке штурма придется забыть: враг осознает опасность и перекроет ведущую к бухточке тропу.
Согласно приказу пятерка снующих вдоль береговых укреплений либурн производила максимум шума. Установленные в носовой части баллисты с громким треском пускали в защитников камни, а на палубах, отбивая ритм гребцам, дружно гремели бараба