— Что-то это все слишком сложно для меня, — пробормотала Маленькая Марантина. — Что-то ты передергиваешь, приятель.
— Интересно, что же это я передергиваю? — нету сил моих больше, — Слушай, пожалуйста, там, под лопаткой… Да нет, под левой…
Блаженство!.. Ох…
— Спасибо. Так что я передергиваю?
— Ты хитрый, — сказала она, — Откуда мне знать, какие цели ты преследуешь?
— Слушай, если я решу тебя играть, я тебе скажу. Слово.
И поверь, Маленькая Марантина, мне это совершенно не помешает сделать тебя, как если бы ты ничего не знала.
— А что стоит твое слово? — фыркнула она, — От тебя я видела только обман.
— Обман? — я задрал бровь, — Это когда же?
— Тот, Кто Вернется — обман, — изрекла она, — Вызыватель духов, тоже мне!
Да делать мне больше нечего было, как только тебя обманывать! Ты сама себе голову морочила. И про духов, и про колдовство, и еще черт знает, про что. "Благодарный слушатель". А она продолжала:
— Адван Каоренец — обман! Гвардеец, ага?! Всех обманывал…
— Тот, Кто Вернется — мое имя, — перебил я. Так меня звали за пределами Аххар Лаог, — Адван Каоренец — маска.
— Обман, как его не назови! — авторитетно заявила Маленькая Марантина.
Ах, так?..
— Слушай, а ты сама? Кто мне врал про заботу о несчастном больном прокаженном бродяге? Из развалин гнала, от Мотылька своего подальше. Кто требовал вызвать дух Невела Треверра? Нужен он тебе был, дядюшка твой? Аптечка моя тебе была нужна, а не дух Невела Треверра. Ладно хоть — ядов не нажралась, исследовательница. А про развалины кто врал? Куча камней, куча камней! Кто врал бедному Адвану Каоренцу, любителю архитектуры?
— Как будто Адвана Каоренца интересовала архитектура, — пробурчала Маленькая Марантина, — Подземный ход искал Адван Каоренец.
— Нет, — я улыбнулся, — Подземный ход искал Тот, Кто Вернется. Адван Каоренец — дорвался до гиротской старины. Ему действительно это было интересно. Он даже рисовать пытается, Адван Каоренец. Башни там, мосты, дороги. Не умеет, правда…
Это Эдаро предложил. Естественно, в меру глупо… жизненно, короче.
— Сейчас-то ты зачем мне голову морочишь! — возмутилась Маленькая Марантина, — Врал-то ты, а не Адван Каоренец.
— Да никто не врал, — поморщился я, — Ты просто не понимаешь. Маска — это отдельный человек, совершенно другой, чем ты. Он — сам по себе. Только тогда эта маска чего-нибудь стоит. Тебя ведь учили. Тебя должны были этому учить. Вон как Паучонок лихо шевелит лапками.
Она надулась. Учили, конечно. Только вот мало чему научили. И виноват в этом, естественно, бедняга Адван Каоренец лично. И никто другой.
— Меня марантины учили, — буркнула, глядя себе в колени.
— А до марантин? А Арамела кто на жалость брать пытался? — изобразил "испуганного ребенка" — нашла что показывать кальсаберитскому "искателю истины", — Хреновая у тебя маска, Альсарена Треверра. Девочка-дурочка, пустенькая головка. Щели с ладонь со всех сторон.
— Это не маска, — огрызнулась она, — Это — инстинкт самосохранения.
— Ну, значит, хреновый у тебя инстинкт самосохранения. Много он тебя сохранил.
Маленькая Марантина молчала довольно долго, потом пробормотала задумчиво:
— Не знаю, зачем я с тобой разговариваю.
— Изучаешь, наверное, — фыркнул я.
Она вздохнула:
— Наверное…
Мы еще немножко помолчали, и тут брюхо мое решило высказаться — заурчало прегромко и прегадостно. Жрать оно желает, видите ли!
— Что, — мстительно поинтересовалась Маленькая Марантина, — Теперь какать хотим?
Ах ты, щенявка!
— Если я захочу какать, я наложу в штаны. А тебе придется отмывать мою задницу и стирать шмотки. У тебя это отлично получается.
Маленькая Марантина вытаращилась, хватая ртом воздух. По крайней мере, уже реагируем. Живые мы уже.
Вот и ладненько.
Отец Арамел
Ах, стажировка, стажировка! Что же ты была такой короткой? Что же не оказалось у меня в преподавателях того, кто ставил маску нашему гироту? Бесноватый из тебя, дружище Арамел…
Ничего, дознаватель еще не вернулся из Генета, а наш бравый Ульганар занят выслеживанием моего оборотня по окрестным лесам. Да и не заметил бы ничего Ульганар, гирот сам ему сдался…
Все равно не понимаю, зачем он это сделал. Если вдруг решил покончить с собой — почему сбежал, почему…
Тихо, Арамел. Не надо. Не сейчас. Потом. Потом, в Сабрале. Все — в Сабрале. Исповедуешься отцу Эстремиру, как полагается по окончании дела. А пока дело нужно закончить. Кажется, почва удобрена и полита достаточно обильно. По крайней мере, перечить сумасшедшему никто не решается, и даже язычники уже бойко тараторят имена Божьи и безропотно пьют святую воду. Бедный Варсел совсем вымотался бегать за мной. Сегодня ночью он будет спать крепко.
А мне среди ночи придет в голову, что оборотень мог притвориться больным господином Нурраном. Хотя бы его я должен убрать. Если дознаватель начнет его прокачивать, может выплыть, что они с супругой не ели и не пили ничего, что бы не ели и не пили другие… Да и вообще, раз взялся за дело, нужно идти до конца. А с грехами разберемся потом.
Не ожидал я, признаться, от здешнего тихони-капеллана отказа в исповеди. Конечно, в Истинном Законе писано черным по белому, что "исповедь принимать следует у человека в разуме ясном, ежели же лишен он рассудка, то не след священнику становиться меж ним и Господом Милосердным, в сердцах читающим", но… Удивил меня старикашка. Удивил, ничего не скажешь.
Может, это — Божий знак?
Герен Ульганар
Проклятая тварь! Она над нами просто издевается. Да, издевается, черт побери! Я почти готов поверить, что она действительно — оборотень, что она и тот, кто был Адваном Каоренцем — одно и то же существо. Он вел себя точно так же, убийца. Господи, мы трижды пытались окружить эту чертову зверюгу, а она…
Эрвел допил свое вино, встал, ухватился за столешницу, чтобы не упасть. Нарочно сам себя изматывает. Чтобы к концу дня не иметь сил ни о чем думать. Ни о чем и ни о ком. Мне хуже. Я более вынослив от природы, к тому же привычен к физическим нагрузкам. И не могу не думать о тебе, Альсарена. Пока мы гоняемся за драконом, остается хоть какая-то надежда… сам не знаю, на что. Похоже, мне удалось убедить в этом не только Эрвела, но и себя. Хорошо ли это?
Я тоже поднялся, поблагодарил Годаву за ужин, взял Эрвела под руку. Эрвел вымученно улыбнулся:
— Обленился я в последнее время.
— Ладно, пошли. Пошли спать.
А завтра с утра — снова на охоту. Мерзкая тварь, ты все равно от нас никуда не денешься. Поднимем всех крестьян по деревням, черт побери!
В коридоре нас встретил отец Дилментир.
— Господа, — сказал он, — Не уделите ли немного времни для разговора?
— Что-то случилось?
Что-нибудь с отцом Арамелом? Капеллан взял его под опеку, если можно так выразиться. Может, отец Арамел буйствует, и его нужно запереть?
Эрвел подавил зевок:
— Отец Дилментир, нам бы сейчас поспать, весь день в седле…
— Дорогие мои, — сказал маленький священник, — у меня есть некоторые сведения, они вас заинтересуют. Обнаружено логово Маукабры.
— Что? — Эрвел подался вперед, — Где?!
Это слишком невероятно, чтобы быть правдой, Боже мой…
— Помните крылатое существо из развалин? — спросил отец Дилментир, — Того, кто принес к воротам маленький кинжал?
Еще бы мне его не помнить, это существо, и тот день, когда…
— Он оказался нашим другом и помощником, он и отыскал логово.
Да, похоже, общение с отцом Арамелом отразилось на бедном капеллане не лучшим образом.
— Теперь он у меня в комнате, — отец Дилментир улыбнулся своей кроткой, почти детской улыбкой.
— Поднимаем людей… — начал Эрвел, я придержал его за плечо:
— Погоди. Отец Дилментир, мы можем поговорить с этим существом?
Капеллан поморгал и снова расплылся в улыбке:
— Конечно, дети мои. Он все расскажет и нарисует карту. Только хочу вас предупредить, господа — мальчик выглядит, гм… весьма экзотично, хоть и является истинным чадом Божьим. Прошу вас, постарайтесь отнестись к нему спокойно и дружелюбно. Дело в том, что мальчик — эмпат, а это, согласитесь, налагает на нас определенные обязательства.
— Да-да, конечно, — сказал я.
И мы отправились к отцу Дилментиру. По дороге я пытался убедить себя, что на свете нет ничего невозможного, и крылатый обитатель развалин вполне может действительно оказаться нашим союзником, только вот — с какой стати?.. Весь свой дар убеждения, если он у меня когда-то и был, я уже израсходовал. И ничего не мог поделать с сомнениями в здравости рассудка отца Дилментира.
У двери своей комнатки капеллан остановился и тщательно постучал каким-то замысловатым стуком. К себе. Все ясно. Сейчас, видимо, он нам откроет изнутри.
Однако, открыл дверь мальчик Летери. Оглядел нас, кивнул и сделал приглашающий жест. И мы вошли. И замерли на пороге.
Сперва я увидел Имори, восседавшего на кровати отца Дилментира, а потом… Потом — его.
Он сидел на лавке, рядом с худеньким Рейгредом. За спиной его, частично запихнутое за лавку, топорщилось нечто черное, странное, непривычное… крылья.
Смуглое узкое лицо, быстрый взгляд очень темных глаз, и снова опустил голову, как будто смутившись. "Эмпат" — вспомнил я. Наверное, он в самом деле смущен — незнакомые люди…
— Привет, Герен, — невозмутимо улыбнулся Рейгред, — Привет, Эрвел. А мы вас ждем.
— Ага, — сказал Эрвел.
Он был совершенно ошарашен, впрочем, я, наверное, выгляжу не лучше.
— Знакомьтесь, это Мотылек. Мотылек, поздоровайся.
— Добрый день… — изрекло крылатое существо на корявом лиранате и оскалилось, продемонстрировав устрашающие клыки.
— Ой… — пискнул Эрвел.
— Проходите, садитесь, — засуетился отец Дилментир. — Здесь тесновато, но как-нибудь устроимся…
Я подошел к лавке и сказал, стараясь говорить помедленнее:
— Меня зовут Герен, а это — Эрвел.