вшись со шпиля или со стены. Ты хотела удрать из Треверргара. Если бы ты сказала об этом прямо, мы бы вышли с тобой на шпиль, и твой крылатый приятель унес бы тебя… Но какого черта! Я сам запугал тебя, девочка. Изображал глубокомысленную статую. Изрекал какие-то банальности. Ты не чувствовала от меня ответного движения. А я — от тебя. Но кто из нас мужчина, в конце концов?! Кто должен был сделать первый шаг?..
Надеюсь, ты меня простишь и не будешь думать о Герене Ульганаре хуже, чем он заслужил. Я просто очень трудно схожусь с людьми. Боюсь допустить слишком близко, чтобы потом не было слишком больно. Потому что людям свойственно уходить, а я остаюсь в своей башне, и к теням моим прибавляется очередной призрак… Не надо об этом сейчас. Все это уже не имеет смысла. Абсолютно не имеет.
Надеюсь, у тебя действительно все будет хорошо. Сейчас мы приедем на полянку, и я скажу тебе… Ничего я тебе не скажу. Не успею, скорей всего. Что ж, жаль. Но, наверное, так будет даже лучше. Чтобы ты не чувствовала себя виноватой. Потому что ты ни в чем не виновата, Альсарена. Просто так получилось…
— Смотрите!
— Что это, господин Ульганар?
— Где? А, дьявол, это дракон!
— Вперед, парни! — крикнул старший, представившийся "Шилом", и "хваты", набирая скорость, поскакали туда, где показалась и исчезла нахальная черная бестия.
Как он сказал:
"— За девочку не волнуйся. Поводит их до темноты."
Не хватало мне волноваться за эту зверюгу!
— Куда?! — заорал я в лучших традициях Гвардейских казарм Генета.
"— Если получится, просто тихо отстанете от них. Должно получиться."
Да, "крайний случай" не случился. Но мне нужно не только отправить к вам Альсарену и ее псов. Мне нужно еще кое-что. От этих "хватов". Так, сущий пустяк. Совершеннейшая мелочь.
— Четверо — ко мне! Остальные попробуйте окружить дракона. Там мыс, в озеро выдается, прижмете его к воде и гоните на нас.
Подъехали сам Шило и еще трое. Я соскочил на землю:
— Спешиваемся, — подошел к Альсарене, забрал у нее зеркало, — Держи вон на те сосны.
Там тебя ждут. Хлопнул ее лошадь по крупу. Лошадь рысью двинулась прочь, собаки деловито потрусили по обеим сторонам.
Я повернулся к "хватам". Последний из них покидал седло.
— Куда ты его послал, капитан? — спросил Шило.
Я молча шел к нему, держа в руках зеркало. Ты ведь поможешь мне избавиться от нагромождения нелепостей, в которое превратилась жизнь, и от ледяной пустоты? Вас четверо, и вы — "хваты". Мне многого не надо. Просто убейте меня.
В двух шагах от Шила поднял зеркало и опустил ему на голову. Звон пошел, как от большого колокола в храме Златого Сердца. Шило упал. Надеюсь, не убит, а оглушен.
— Что ты…
— А, черт! Держи его, парни!
"Хваты" все поняли.
— Защищайтесь, — сказал я и вытащил меч.
Ближайший к лошадям вскочил в седло, ближайший ко мне небрежно дернул из ножен такой же полуторник, как у меня.
Мы сошлись.
— Герен!!!
Альсарена.
Какого дьявола?!
Вернулась на крики. Как она посмела вернуться?!
Третий "хват" ощетинился двумя короткими клинками и двинулся к ней.
Навстречу ему метнулось мохнатое тело.
Бурый Ун.
"Хват" взмахнул правым мечом, отвлекая, а левый — сейчас пропорет собачий бок…
Редда.
Выметнулась из-под лошадиного брюха.
Сбила "хвата" наземь…
Дьявол, у того, в седле — аркан!
Не увернусь.
Одна надежда — держаться ближе к своему противнику…
ЧТО ЭТО, ГОСПОДИ?!.
От жуткого взвоя заледенел позвоночник.
Лошади закричали, как испуганные дети, Альсарена вылетела из седла…
"Хват"… "хват" отчаянным усилием удерживал своего коня, а с неба на него рухнуло что-то огромное, черное…
Тот, Кто Вернется
Где ты, капитан? По первоприкидке тебе уже полагается быть на полдороге к нашей полянке. Полсотни "хватов" проехали шарить веером, Йерр ждет теперь второй отряд, тот, которому она покажется и попасет немного. А я жду тебя, Ульганар. Тебя и Альсарену Треверру. Знаешь, я, наверное, все-таки предложу тебе идти с нами. Ты, конечно, откажешься, но — я предложу.
Ты не слышишь второй отряд, маленькая?
Нет, Эрхеас. Никто не идет сюда.
Ты задерживаешься, Ульганар. Что задержало тебя? Первый отряд прошел — значит, Паук поверил тебе. Или все-таки — не поверил? Неужели я не раскачал тебя как следует? Неужели мне только показалось, что ты вошел в состояние "игры сердцем", как это красиво называется?
Интуиция вздрючена до предела или почти до предела, любые уточнения и подробности идут легко, сами собой, чуешь, что от тебя хотят, чего ждут, и делаешь именно это… Эдаро очень любит такие вещи, он учил меня раскачиваться и раскачивать, я думал — удастся…
— У него ничего не получилось, — уже по третьему разу завел Иргиаро, — Ему не поверили. Их не отпустили.
Первый отряд прошел слишком далеко, он расслышал их смутно и никак не привязал к нашему сидению на полянке.
— Ему не поверили.
— Заткнись.
Пойди вон, в барахле своем поройся. Для успокоения нервов. Пока все переберешь, как раз Ульганар приедет. Кроме того мешка, что с едой для Маленькой Марантины, картой, огнивом, трутом и прочей дорожной требухой, у Иргиаро обнаружилось полным-полно собственного барахла. Два мешка, и оба здорово тяжелые. Один брякает характерно, другой громыхает непонятно чем. И еще — длинный сверток. Заботливо и аккуратно замотанный тряпками, перевязанный веревочками, даже рукояти не видно. Меч. Двуручный меч. У вампира-неубийцы. Небось, от братца-нгамерта остался.
— Не так что-то, Малыш?
— Все в порядке, Радвара-энна. Все по плану.
У Радвары-энны, между прочим, торба только одна, хоть Радвара-энна уходит с нами, бросая дом. Впрочем, зять ее и внук остаются, она с утра отослала мальчишку с каким-то поручением дурацким в Чешуйки, в самую дальнюю деревню, чтобы он только к вечеру мог в Треверргар вернуться. С одной стороны — наша экспедиция его не коснется, а с другой — в замке не узнают, где скрывается убийца. А когда узнают, нам будет уже все равно. Так что бедолага Летери отправился еще затемно, без завтрака, получив от бабки краюху хлеба, а от меня — краткие наставления: народ не баламутить, а то старый Паук из всех тут душу вытрясет. А Радвара-энна собрала вещи после его ухода. Насколько я понимаю, в мешке у нее немного одежды да травы. Хоть я и сказал, что место в моих сумках есть…
— Теперь их посадят в такую комнату без окон и будут делать им больно-больно. Долго-долго.
Весьма образно. Явно — с чужих слов повторяет. Причем со слов человека, с которым еще не очень выработал общий язык. Ау, Паучонок?
— Иргиаро, если ты сейчас же не замолчишь…
— Не замолчу! — он отпрыгнул, растопырился, полураскрыв крылья и скалясь, Радвара-энна охнула, — Ты сам не веришь, что у него получилось! — шипел Иргиаро, — Надо идти в большой дом, в замок, надо всех там укусить… убить! Да, убить и забрать Аль… Маленькую Марантину, пока не поздно!
— Эй, что это вы, а? Малыш…
— Все в порядке, Радвара-энна. Успокойся.
Мужчина. Защитник. Укусить, убить.
— А ты сможешь убить, Иргиаро?
— Смогу! — он схватил тесак для капусты, что дала ему Радвара-энна, взмахнул.
— Что ж ты творишь, окаянный! Глаз же себе вышибешь! Аль ухо отхватишь. А ну, брось-ка. Брось, кому говорят!
— Уйди, старая женщина! — взвизгнул Иргиаро и отскочил.
Великий воин. Много ты будешь стоить против "хватов" в Треверргаре. Много я буду против них стоить, полторы руки. "Хваты" — это "хваты". Когда "ножи" Эдаро ходили на задания, не зная, какое из них всерьез, какое — просто учебный прогон, а какое — ужасный экзамен… Так вот, "хваты" были самым неприятным аспектом нашей работы. Потому что их все равно выводили на "ножа", а уходить от них нужно было всерьез в любом случае. Я потом узнал, что "хваты" сдавали экзамен на каждом из нас. Потому что "хватов" — много, а "ножей тройного закала" — гораздо меньше. И пусть мне не запудривают мозги насчет разной подготовки и несоответствия итарнагонцев гордому названию "хваты". Подготовка у "хватов" всей Иньеры — одинаковая. По одной программе и чаще всего — в одном месте, в Каорене любимом. Официальные власти — всякие там короли и Первосвященники могут очень не любить Каор Энен, но Тайная Стража есть Тайная Стража. Государство в государстве. Все они друг друга знают и уважают, как волки соседней стаи соблюдают границы чужой охотничьей территории… Политика не касается Тайной Стражи, политика — это другой уровень, другие люди… И потом, кто знает, может, Сеть вербует иноземельных рекрутов-"хватов", играя как раз на "общеволчьей морали и солидарности", которые сама же и ставит… Сеть Каор Энена — не просто государство в государстве. Сеть — это Сеть…
Тьфу ты!
Они идут, Эрхеас. Мы пойдем, займемся ими.
Малышка, тот, кого они пошлют к первому отряду…
Мы помним, Эрхеас. Мы убьем. Спрячем. Или съедим. Не надо бояться, Эрхеас.
Я не боюсь за тебя, златоглазка моя. Совсем не боюсь. "Хватов" не натаскивают в Аххар Лаог. Они не знают, что такое рахр. Они не смогут причинить вред тебе, девочка. Я знаю. И — не боюсь…
— У него не… — Иргиаро вдруг замер. Обернулся ко мне, слепо глянув сквозь, бормотнул:- Их привезли. Стоят там, — выбрался из кустов на открытое пространство, пробежал несколько шагов, крылья с грохотом распахнулись, он подпрыгнул и ушел в небо, едва не чиркнув ногами по верхушкам сосен.
— Сущие… — прошептала за спиной Радвара-энна.
Я подумал примерно то же самое.
Привезли — кого? Стоят — где?
— Жди здесь, Радвара-энна.
И кинулся за Иргиаро. То есть, в том направлении, куда его унесло. На ходу забросил в рот полпилюли эссарахр. На всякий случай.
Дикий вопль:
— Герен!!!
Маленькая Марантина.
Собачий лай.
Жуткий звук, не поддающийся описанию — вой, скрежет, хохот, визг…
Я продрался сквозь кусты и вывалился на прогалину.