наши узелки по сравнению с колдунскими баулами — все равно что мухи рядом со слоном. Точнее, с двумя слонами. Однако — мал золотник, да дорог.
Теперь мы остались в обществе означенных слонов, а Герен и Летери, первая партия балласта, отправились в тыл, организовывать отступление. Вторая партия — я и Радвара — скромно дожидались транспорта, кое-как умостившись на старом срубе незамерзающего родника в распадке между холмами. Редда с Уном сидели рядышком на снегу. Армия же тренировалась. Используя слонов в качестве груза.
Силуэты плавали в полутьме, кляксами на синем снегу. Стуро — обманчиво грузный, неуклюжий, высокий горбун в плаще, и колдун — обманчиво тонкий, даже хрупкий, долговязый подросток с острыми локтями… Голоса их доносились невнятно. Вот колдун впрягся в своих слонов, оторвал их от земли — обманчиво легко, словно две огромные подушки, а Стуро присел и ухватил его почти у самых колен. И поднял — не сразу, но поднял. Колдун накренился над его плечом — колодезный журавль с великанским противовесом. Живая эта конструкция качнулась, когда Стуро шагнул вперед, на нетронутый наст, а старуха Радвара рядом со мной сдержанно вздохнула.
— Мальчик-то, — пробормотала она, — не слаб, мальчик-то. Эк он…
А ты что думала, старая? Он покажет еще, на что способен. За пояс заткнет колдуна твоего, онгера недоделанного.
Хлопнули крылья, размазав кляксу силуэта чуть ли не поперек всей лощины. В удаляющийся скрип снега ввязался знакомый звон натянутого паруса. Стуро бежал вдоль русла ручья, бежал все быстрее, набирая необходимую для взлета скорость. Я привстала, всматриваясь.
Черная каракатица, потерявшая в темноте четкие очертания, так и не оторвалась от земли. У края лощины она тяжело завалилась в снег и распалась на несколько составляющих.
Проклятье! Чертов колдун нагрузил парня сверх всякой меры. Нормальный человек и шагу бы не сделал под такой ношей. Неужели Имори столько весит? Или — как раз столько?
Имори, Имори… Почему вытаскивать приходится именно тебя? Почему не Рейгреда, например, а еще лучше — Летери? Насколько все было бы проще…
Они возвращались, и я поспешила им навстречу. Колдун тащил своих слонов, Стуро сутулился, растирал ладонью шею.
— Снег глубокий… ноги вязнут, — он немного задыхался, — Я… споткнулся… И там уже… земля пошла… чуть-чуть в горку…
— Еще бы не в горку, — отвечал колдун, — Ты почти до соседнего холма добежал.
— Значит… надо брать разбег… побольше… Ничего, родная… Я в порядке. Редда, уймись, я в порядке!
— Нельзя так, — сказала я колдуну, — Мотылек просто надорвется и тогда у вас вообще ничего не получится.
— Да нет, все нормально… — запротестовал Стуро, отпихивая собак.
Колдун перебил:
— Попробуем с одной сумкой. А ты, — это мне, — иди на место. И забери псов, чтоб не путались. Давай, Иргиаро, не отвлекайся.
— Дело не в тяжести, — пояснил Иргиаро, — Сумки болтаются, я не могу поймать баланс.
— Вот и попробуем с одной. Помоги закрепить.
Они привязали баул к колдунской спине. Я отошла, придерживая Уна за ошейник. Вторая попытка тоже успехом не увенчалась — Стуро удалось только чуть-чуть оторваться от земли, чтобы тут же потерять равновесие. Они вернулись, облепленные снегом и очень друг другом недовольные.
— Центр тяжести должен быть здесь, — Стуро хлопнул себя по животу, — Здесь, а не пропасть знает где! Твоя проклятая сумка тяжелее тебя самого! Легче будет, если мы тебя привяжем к сумке, а не сумку к тебе.
— Не ори, — огрызнулся колдун, — Тебе просто не хватает сил.
— Мне не хватает рук, придерживать твою идиотскую сумку! Альса, — он повернулся ко мне, — Я бы поднял этот вес, будь он покомпактней.
— Имори покомпактней, — сказала я, — Наверное… По крайней мере, центр тяжести у него где положено.
Колдун, не обращая на нас внимания, вылез из лямок и принялся копаться в бауле.
— Пить хочу, — заявил Стуро.
— Постой! Ты же весь мокрый. Потерпи немножко. Я вот подумала — ведь завтра, когда Имори выведут во двор, для разбега не найдется ни времени, ни места. Мотылек! Тебе придется схватить его прямо с воздуха, как коршун хватает цыпленка.
— В любом случае, я должен его поднять.
— Ты должен подхватить его с земли… уж я не знаю, как. За ворот, что ли, за одежду, за пояс? Какой тут центр тяжести, Мотылек! Пальцы твои выдержат? Колдун, что ты скажешь? Эй! Ты зачем это делаешь?
Колдун хладнокровно вскрывал себе вены на левом запястье. Повернул лезвие, разводя края раны — струйкой полилась кровь — я не сразу поняла, что не на снег, а в чашку. В маленькую плоскую чашку, которую он достал из сумки. Я хмыкнула — опять какие-то холодноземские выверты.
Наполнив чашку до половины, колдун выдернул нож. Ранка моментально слиплась — меня это уже не удивляло. Колдун протянул чашку Стуро.
— Внутрь, — велел он коротко.
Стуро попятился, кривя губы.
— Это стимулятор, Иргиаро, — объяснил колдун.
— Ты что-то путаешь, — на лице вампира читалось омерзение, — Я трупоедскую кровь не потребляю.
— Стимулятор? — переспросила я.
— Да, — колдун продолжал протягивать чашку с кровью, в полумраке похожей на смолу, — Эссарахр для вессаров.
— Кажется, он прав, Мотылек. Это поможет. Это стимулятор, зелье, умножающее силу и выносливость. Помнишь мои пилюльки? Я рассказывала тебе, как они действуют.
Стуро заколебался. То, что я перекинулась на сторону колдуна, пошатнуло его решимость.
— А без этого нельзя?
Колдун фыркнул:
— Тебе, кажется, был нужен Большой Человек?
Вампир взял чашку, покачал ее, понюхал, покривился еще немножко, а потом залпом проглотил содержимое.
— Странный вкус, — пробормотал он, гримасничая, — Едкий какой-то…
Колдун подхватил его под локоть — и вовремя. Стуро повело в сторону, он неловко взмахнул рукой, выронил чашку.
— Ну-ка, садись сюда… садись, — колдун помог ему устроиться на одном из баулов, — Посиди немного. Сейчас полегчает.
Зайдя парню за спину, принялся делать ему массаж по какой-то своей таинственной, но действенной методе. Стуро сутулился, шмыгая носом. Я присела на корточки.
— Ну как?
— Пропасть знает… — он сглотнул, — Плывет все. Словно арварановки перебрал. Надо же, какая гадость!
— Это необычная кровь, — я понизила голос, но колдун увлекся массажем и не прислушивался к разговору, — Очень необычная. У него радикально изменена структура организма. Похоже, таким манером он способен поделиться своей необычностью. На время, или… скорее всего только на время.
Стуро сплюнул в сторону.
— Все равно, — буркнул он, — лишь бы работало, — вдруг нахмурился и озадаченно уставился на меня, покачиваясь от колдунских тычков.
— Что? — я обеспокоилась.
— Слышу… — он коснулся пальцами пелерины капюшона, — Слышу очень хорошо… Как при контакте. Дай-ка руку.
Он прижал мою ладонь к груди под ключицами и ошалело заморгал. Я не отставала:
— Что?
— Ощущения? — громко поинтересовался колдун.
Стуро обернулся.
— Слышу… очень внятно. Очень… очень далеко. И тебя. И ее — он кивнул на бессловесную Радвару, — Собак тоже… Птиц… спящих… вон там, в кустах… Пропасть! Мышей под снегом!
— Встать можешь?
Стуро встал — вскочил, да так стремительно, что я покатилась в сугроб. Попытался поднять меня, но почему-то промахнулся, цапнул обломок наста, не удержался и бухнулся на колени.
— Не спеши, — посоветовал колдун, — Сейчас привыкнешь.
Стуро поднялся — медленно. Протянул мне руку. Взялся отряхивать — и опять сшиб в снег.
— Оставь ее в покое, — колдун уже влез в лямки, — Полетели.
Стуро сгреб его вместе с сумкой, вскинул себе на грудь, перехватил поудобнее — будто тюк шерстяных очесов, громоздкий, но легкий — и со всех ног помчался вдоль заметенного русла, на ходу распахивая крылья. Прыжок — и его увлекло в небо.
Посадка ему не удалась. Они с колдуном шлепнулись на склон, в редкий орешник, по ту сторону ручья. Взметнулся снежный бурун, даже нас с Радварой окропило. Неистово захлопали крылья, затрещали ветки. Понеслись энергичные проклятия.
Оба шумно выдрались из кустов. Перепрыгнули ручей.
— Чуть не выкупались! — Стуро коротко хохотнул, сверкнув клыками.
— Делай поправку на увеличившуюся силу и скорость, — одернул его колдун, — Мы не развлекаться сюда пришли.
— Ерунда! Еще раз… — Стуро ухватил колдуна за плечи, но тот увернулся.
— Теперь с воздуха. Попробуй меня подхватить.
— Ерунда!
Громыхнули крыла — Мотылек взмыл прямо с места, вертикально вверх, как птица. Я разинула рот. Ну и кровушка у нашего недоделанного онгера! Но что-то мне не очень нравится эта явная эйфория. Не было бы какой пакости, когда она закончится… и сколько она продлится? Завтра Стуро наверняка получит еще порцию… Не случилось бы привыкания…
Черный ураган с гулом и свистом распорол воздух, заходя по пологой дуге — и белые змейки заполошно разбежались по насту впереди него — зацепил одиноко стоящего колдуна, опрокинул — и грянулся наземь сам, мгновенно погребя человека под всплесками крыл и снежной пеной.
Отскочил, будто пружиной подброшенный.
— Не управил! — донесся до меня возбужденный Стуров крик, — Ерунда! Еще разочек…
Опять сумасшедший прыжок в небо. Где прежняя плавность, где парение? Мой ненаглядный превратился в настоящий ночной кошмар, в демона крылатого, выходца из преисподней. Вот такими вампирами и пугают бесхитростные души.
— А-ха-ха! А-ХА-ХА-А!!!
Ночь сотряслась и разломилась, роняя комки тьмы, облака и звезды. Меня властно пригнуло к земле. Волосы, позабыв былой опыт, немедленно встали дыбом. Взгавкнул Ун, а Радвару, бедную, вообще смело с обледенелых бревен. Один колдун не дрогнул. Он еще больше выпрямился и показал небесам кулак.
Демон, снижаясь, пошел прямо на колдуна, а впереди него стеной шла ледяная плотная воздушная волна. Мгновение — удар, колдунские сапоги пахают две короткие борозды — и вот уже черный клубок неистово лупит полотнищами крыл, расшвыривая осколки слежавшегося снега.