Амандена убили вне Треверргара. А разве одного Адвана не было в Треверргаре, когда убивали Амандена? Отца Арамела с шестерыми кальсаберитами вон тоже не было — что, значит, отец Арамел — убийца, да?
А как бы Адван успел задвинуть вьюшку в камине Улендира в ту ночь, когда привезли Амандена? Если бы он обгонял Имори и кальсаберитов, он бы загнал лошадь. А где бы он смог взять другую? В трактире? А как бы он успел добраться от трактира до Треверргара, если он приехал в полдень? Ведь Улендира смогли спасти, значит, вьюшку задвинули не больше, чем за полчетверти до того…
Аманден, Господи, если бы я мог поговорить с тобой! Я бы попросил совета. И ты помог бы мне, ты бы во всем разобрался, Аманден, я же не дознаватель, а дознаватель уехал, дознаватель велел мне следить за Адваном…
Не потому ли, что его, Адвана, собирались подставить? А дознаватель рассчитывал, что я сумею помочь…
Ну, я и помог. В меру сил и способностей.
Может, убийца нарочно обездвижил пост в развалинах, чтобы я заподозрил Адвана? Чтобы арестовал его, чтобы и отца Арамела заставил поверить, что убийца — Адван…
А убийца тем временем доберется до Эрвела с Альсареной и до Рейгреда, пока отец Арамел возится с Адваном, а я тут напиваюсь и жалуюсь Амандену…
Но — черная одежда, в которой он был? Лицо его? Эти странные слова, которые он сказал… Что значит "все впустую"? Что значит "они не отвечают"? Кто ему не отвечает? Что впустую?
Я должен с ним поговорить, Аманден. Обязательно должен. Я спрошу его: убийца — ты?
И пусть попробует мне не ответить!
Рейгред Треверр
Мрак за дверью. Душно-черный, клубящийся, плотный, как дым. От него отделяется пульсирующий сгусток, плывет в воздухе, вытягивается вертикально, обретает форму. Форму черного человека без лица. И черный человек без лица начинает медленный разворот, в завершении которого, я знаю, его безглазый взгляд подцепит меня, и повлечет к себе, как рыбку на крючке. Томительно-неспешно поворачивается гладкий нарост головы, я вижу складки тьмы, винтом закручивающиеся вокруг того, что заменяет убийце шею…
Горло саднило от напряжения. Крик, лишенный плоти звука, как неприкаянная душа метался от стены к стене. Я лежал и слушал безгласые отклики Треверргара, немое эхо, бестолково сотрясающее холодные трясины ночи.
Почему без лица? Я же знаю, это была обыкновенная маска. Просто тряпка на голову намотана. Что же меня так пугает? Обыкновенная маска, никакой мистики.
Арамел спит себе на соседней койке. Сопит в две дырочки. Посадил преступника в Ладараву, приставил сторожить парней и спит себе спокойно. Все в порядке, можно и отдохнуть.
Я знаю, что делать. Надо пойти и посмотреть на преступника. И убедиться, что у него обычное человечье лицо, а никакой не черный безглазый отросток. И не мучиться больше. Клин клином вышибают.
Я осторожно поднялся, натянул сапоги, накинул рясу и плащ и крадучись вышел за дверь. В коридоре добыл из кольца на стене факел. Потом подумал и вставил обратно. Посты сняты, но отсвечивать в коридорах в качестве мишени я поберегусь. Арамел сказал: убийца — Адван Каоренец. Черный убийца без лица — Адван Каоренец. Которого я хотел взять себе в помощники, а его не оказалось в комнате. Который двадцать четвертую четверти спустя вытащил с того света Гелиодора и самого Арамела.
Странно это. Очень странно. Но Арамел сказал — преступник признался. Опускаю то, что у Арамела признался бы любой. Арамел ведет себя так, будто убийца действительно пойман. Будь это иначе, я бы сейчас не бродил в одиночестве по стенам Треверргара.
А вывод из этого такой, что господин Герен Ульганар оказался догадливее тебя, малютка Рейгред. Придется с этим смириться.
Но все равно, я ведь почти поймал убийцу! Несмотря ни на что! Он шел за мной, и я почти поймал его!
— Стой, кто идет? А, это ты, Рейгред. Тебя отец Арамел прислал?
— Привет, парни. А где… этот?
Старшие заухмылялись.
— На месте, где ему быть. Не бойся, мы поглядываем. Чего пришел-то среди ночи?
— Приснился он мне, — я посмущался для порядку, пошаркал ногой, — черный весь, без лица… Я и подумал… не может же он быть совсем без лица? Лицо-то у него есть, правда?
— Есть. Нормальная гиротская рожа. Да ты не бойся, не сбежит он. Отец Арамел на совесть его прикрутил.
— Ребята! Спать не могу! Посмотреть мне на него надо позарез! В лицо посмотреть, увидеть что человек это обычный, а не дьявол какой, прости Господи!
— Ого, как тебя разобрало! — хихикают. Плевать. — Что, парни, покажем страшное чудовище?
— Покажем, почему нет? Отец Арамел ничего такого не говорил, чтобы не пускать. Свои же люди. Свет-то там имеется?
— Да имеется вроде, — вдвоем они отвалили засов, — иди, любуйся. Постоять там с тобой?
— Нет, не надо. Лучше дверь не закрывайте. Я сейчас, быстро.
Два факела скудно освещали могучие козлы и растянутое на них длинное тело. Углы прятались во мраке и вообще здесь было жутко, пусто и тесно одновременно. Воздух внутри помещения тоже казался каким-то пустым и тесным. Не воздух, а отсутствие воздуха. Я даже закашлялся. Оглянулся на дверь. Один из старших ободряюще кивнул с порога.
Лицо у преступника находилось где положено. Только это было не лицо Адвана Каоренца, а какое-то совершенно постороннее лицо. Гиротское, да. Но лет на двадцать старше.
Растянул Арамел его знатно. Во вторую позицию. Почти навесу, без упора, без поддержки. Вывернуться нереально. Как в паутине. Убийца чуть-чуть разлепил глаза, без всякого выражения взглянул на меня и снова сомкнул веки.
— Стой, кто идет? — бодро донеслось из коридора.
— Капитан королевской гвардии. Пропустите, — В дверь протиснулся, гоня перед собой духовитую волну перегара, Герен Ульганар. Увидел меня и нахмурился, — Рейгред? Что ты тут делаешь?
— Смотрю, есть у него лицо или нет, — отрапортовал я.
— Посмотрел? А теперь иди. Спать иди.
— Господин Ульганар, а вы когда отсюда пойдете, сейчас?
— Позже.
Он приблизился к козлам, не сводя напряженного взгляда с растянутого преступника.
— Я подожду вас, можно?
— Хорошо, только в коридоре.
Он ведь не только ваш бывший подчиненный, господин Ульганар, он бывший ваш друг. Пришли поговорить по душам? А предварительно приняли на грудь для храбрости.
Как трогательно, Боже мой!
— Господин Ульганар, он смотрит так страшно…
— Не бойся, пойди в коридор, постой там с ребятами. Я скоро выйду.
— …я спрашиваю: "Кто ты?", а он как взглянет… страшно… и молчит! — я подобрался к Герену и сцапал его за рукав, — Смотрит и молчит!
— Успокойся, Рейгред. Пойдем, я провожу тебя.
— Господин Ульганар, спросите его, может он вам ответит?
— Рейгред, я отведу тебя в комнату, потом вернусь, поговорю с ним и все тебе расскажу. Тебе надо поспать. Ты очень возбужден.
Я раскрыл было рот, чтобы продолжать морочить капитану голову, но тут с козел отчетливо донеслось:
— Он тебя делает, Ульганар.
— Ай! — взвизгнул я, — заговорил!
И спрятался за Ульганара. Убийца устало и безразлично глядел на нас из-под опухших век. Герен же гневно воззрился на меня.
— Рейгред, ступай в коридор! — экий твердый тон.
Перегибать палку было чревато. Я попятился.
— Да, да, сейчас… — взялся за ручку двери и Герен отвернулся. Само собой, ни в какой коридор выходить я не стал.
О чем можно разговаривать с распятым преступником, пусть даже и бывшим другом? Герен обошел козлы, повздыхал. Решился наконец:
— Ты… кхм-кхм… я… я должен тебя спросить… — пауза. Он опять побродил кругами, похмыкал, покашлял, — Ответь мне. Только честно. Убийца — ты?
Между прочим, мне это тоже очень хочется знать.
— Я, успокойся, — равнодушно проговорил распятый.
А Герен… как-то сдулся, опал, что ли? Ссутулился, плечи расслабил. Только что был в кулак зажат, а теперь сам себя выронил, из пальцев выпустил…
Пауза. Герен смотрел в пол, убийца — в потолок.
— Кхм, — снова откашлялся Ульганар, — Эдаваргон — ты или твой сообщник?
Убийца смежил веки.
— Почему ты не отвечаешь?
— Что ты хочешь?.. — даже не вопрос.
"Оставьте меня в покое".
Покоя захотел, надо же! Во рву с негашеной известью успокоишься!
— Я хочу знать правду.
— Ну-ну, — засыпает совсем.
— Что "ну-ну"? Ты опять издеваешься?
Молчание.
— Ты будешь отвечать или нет?!
Тусклый взгляд выбрался из вялых век, переполз на меня. Герен резко обернулся.
— Я сказал — вон отсюда!
Ах ты, крику сколько! Я шмыгнул за дверь и тотчас приник к полуоткрытой створке.
— Эй, ты что творишь? — возмутился кто-то из Арамеловых парней.
— Тс-с! Допрашивает! — я поспешно подмигнул в обе стороны, насильно привлекая сторожей в сообщники, — Разговорил убийцу-то, капитан наш!
А капитан тем временем задавал следующий вопрос:
— Почему ты позволил захватить себя? Я ведь думал, ты не вернешься…
— Ты не поймешь, — мрачный голос убийцы.
— Объясни мне, дураку такому.
— Зачем? Что произошло, то произошло. Этого довольно.
Ага, значит вовсе не Ульганар такой гениальный. Просто убийца практически сам сдался.
— Ты не доделал дело… да? — в голосе надежда, опаска. Словно ответ имеет какое-то значение.
— Не знаю.
— Эрвел, Рейгред, Альсарена… ты не тронешь их? Ты оставишь им жизнь? Я хотел сказать… ты позволил арестовать себя, когда они…
— Отдохни.
— Не понял?
Еще одна пауза.
— Со мной — все, — брезгливо объявил распятый, — Тебе эта правда нужна?
— Как "все"? — не оступал Ульганар, — То есть, конечно, все… но почему?
— Они мне не отвечают.
— Кто? Неуспокоенные?
Очередная пауза.
— Не принимают жертв? — продолжал допытываться Герен, — "Все впустую"… О-о! Ты ошибся? Это были не Треверры?
Раскатал губу, капитан. Мельхиорова рука, издалека видно.
— Треверры. И сперва все шло как следует. А потом… потом я перестал их видеть. Они не пришли. Конец.