— Что такое "единое целое"? — спросил я, — какая-то связь? Дружба? Родство? Симбиоз?
— Нет, — пробормотал вампир, — То есть, да. То есть — все сразу. И еще много чего. Ну, я не знаю, как если бы тебя, Маленький Человек, разделили на две половинки, в одной — сердце, в другой — легкие, и пустили гулять…
— Да ну, глупости… Как же я без сердца? Без сердца я погибну.
— А вот ты не погибаешь. Плохо тебе, да. Хочется, чтоб сердце… рядом находилось. Но и на расстоянии тоже жить получается.
— Главное, чтобы было, да? — влез отец Дилментир, — Чтобы оно существовало, неважно где? И если сердце умрет, то и ты со своими легкими… — тут он выразительно глянул на меня, — А Маукабра-то…
Я вскинулся:
— Колдун жив! Так ведь выходит, Мотылек?
Он пожал плечами.
— Выходит, так…
Альсарена жива. Голову даю, жива. Интуиция подсказывает, жива она, жива, уволокла ее поганая Маукабра, не знаю зачем, чтоб колдуна лечила, наверное, спрятала, держит в плену… Дрессированное животное, способно ли на такие сложные действия? Или ее колдун направлял? Видал я этого колдуна в Арамеловой растяжке. При Ульганаре он еще был туда-сюда, а вот полсуток спустя… Такие аттракционы даром не проходят. Но, если он и в самом деле колдун…
— Короткую передышку нам дали, дети мои, — Дилментир обвел нас взглядом и сокрушенно вздохнул, — Придет еще мститель по наши души. Пока есть время, должны мы отыскать драконье логово. Думаю, день-два Маукабра подождет нос высовывать, но потом выйдет. Есть захочет, и выйдет. Тут уж надо не зевать, выслеживать ее.
— Собаки ее не найдут, — мрачно буркнул Имори, — Сбросит со следа. Видал я, как она это делает. Летом еще.
— Может, ловушку какую для ее устроить? — предложил ребенок, — в смысле, яму большую выкопать, сверху кусок мяса положить…
— А то и впрямь — ловушка? — Имори оживился, — Похитрее, конечно, какой-нибудь самострел на дереве, сеть… Вот ты у нас, Рейгред, мастак ловушки ставить, сообрази что-нито эдакое!
— Расскажи-ка нам еще про Маукабру, Мотылек. Как бы ее подманить, чтобы не догадалась?
Он потер ладонями лицо и снова засунул их между колен.
— Не знаю… Маукабра может вообще не выйти… если колдун…
Мотылек передернул плечами. А он прав, между прочим. Из Ладаравы она некроманта живого вытащила, а он возьми да и помри среди леса прям-таки у нее на руках. Но за ним же Альсарена ухаживает… Ну да, как же, будет она ухаживать за убийцей собственного отца!.. Дурак ты, Рейгред, еще как будет, блаженная наша. Ее даже заставлять не надо, из кожи вон сама выпрыгнет, да еще расстроится, если тот окочуриться решит. А если все же окочурится, то, выходит, с ним на пару и Маукабра окочурится. А перед смертью сестренку прибьет, от большой обиды.
— Дети мои, воспряньте, ибо Господь с нами! Он поможет чадам Своим в любви Своей и в милосердии! Мы должны искать дракона, живого ли, сдохшего, все едино. Последний долг нашим мертвым, друзья мои, мы обязаны сделать для них хоть это. Подними голову, Мотылек, Господь не оставит тебя. Вы с Альсареной встретитесь, на земле или на небе, но встретитесь, и тогда она спросит: что ты сделал, чтобы помочь мне?
Дилментир нас расшевелил, как ни странно. В самом деле, предаваться печали потом будем, когда все кончится. А сейчас надо действовать.
— Предположим, Маукабра-таки вышла из логова, — не дождавшись предложений от общества, я принялся строить расклад сам, — и бродит по лесу в поисках, кого бы загрызть. Во-первых, мы можем выследить ее и попытаться поймать в ловушку. Во-вторых, через нее мы можем отыскать логово, забраться туда и прикончить колдуна в ее отсутствие, — и вытащить сестру, подумал я, но вслух не сказал, — и это, наверное, будет легче, потому что колдун вряд ли способен сейчас достойно сопротивлятся, и в любом случае, он все-таки человек, а Маукабра — дракон. Разумнее будет организовать наши действия параллельно: поход в логово и ловушку, тогда шансы вырастут вдвое.
Я вещал на старом найлерте, а капеллан тихонечко переводил. Имори сказал:
— Чудненько, молодой господин, только кто будет тварищу эту выслеживать? Мотылек, что ли?
— Ты угадал, — я посмотрел на вампира, — У тебя есть возражения?
Он помолчал, сплетая и расплетая пальцы.
— Я бы мог, конечно… но она заметит меня. Она заметит любого, кто к ней приблизится.
— Но ты-то будешь сверху. Животные не слишком часто смотрят в небо.
— Она не животное, Маленький Человек. И она слышит. Сверху, снизу… отовсюду. Она заметит меня и спрячется. Или… задавит.
— Задавит?
— Остановит в небе, скинет на землю. Заставит сделать, что я не хочу. Легко. Она уже делала это.
М-да, это серьезное препятствие.
— Подкрасться незамеченным никак нельзя? — он покачал головой, — в каком диапазоне она слышит? Ты хорошо видишь сверху?
Орел, говорят, замечает мышь аж из-под самых облаков. Капеллан опять тронул парня за плечо:
— Расскажи, Мотылек, что значит "слышать"?
— Это эмпатия, — объяснил я.
— Знаю, но каков механизм? Если мы будем представлять, как она, эта эмпатия, действует, то постараемся что-нибудь по этому поводу предпринять. Может, парню надо всего лишь ведро железное на голову надеть, чтоб преграду эманациям создать… Слушай, Летери, принеси ведро с кухни, сейчас проверим. Только металлическое, не деревянное.
Ребенок захлопал глазами:
— Правда, что ли, ведро принесть?
— Правда, правда, беги скорее.
Летери убежал. Глупость какая — ведро… А если шлем с забралом попробовать? Тот, что покойный Улендир в последнее время таскал?
— Излучает не только голова, — сказал Мотылек, — Все тело излучает. Это не звук, не запах… это присутствие. Ты просто осознаешь присутствие другого, и узнаешь его, и чувства его ощущаешь, почти как свои, иногда даже отделить трудно бывает… А если чувства другого сильнее твоих собственных, вообще теряешься… подхватит, как ветром и несет, хорошо, если вовремя в сторону убраться сумеешь… Люди… громкие очень, потому что глухие… сейчас я привык уже, а раньше…
— Погоди, ты сказал "узнаешь"… Идентифицируешь?
— Что?
— Узнаешь в лицо, по голосу, по… присутствию? — он кивнул, — А если создать такую маску? Словно бы это не ты, а… птица? Муха? Мышь летучая? Летишь себе по небу по своим делам, зачем Маукабре на тебя смотреть?
— И как ты этот номер представляешь? — перебил отец Дилментир, — это не цирк, это эмоции!
— Настоящая маска как раз обязана активно использовать эмоции. Настоящая маска — иная личность. Вспомните Адвана Каоренца! — я повернулся к Мотыльку, — Попробуй представить, что ты птица. Ворона. Большая птица ворона, замерзли лапы, хочется есть… Что там внизу, не червячок ли?
— Какой червячок в декабре месяце! — рассвирепел кроткий капеллан.
Мотылек, не смотря на свою вселенскую скорбь, громко фыркнул.
— Не хотите помогать, — обиделся я, — Вот Альсарена не стала бы фыркать попусту. Она придумала бы что-нибудь. Зелье какое-нибудь сварила марантинское. Наркотик бы предложила… Наркотик, — я медленно обвел взглядом почтенное собрание, — Наркотик, меняющий самосознание. Влияющий на личностные характеристики.
Пауза. Мотылек рывком выпрямился.
— У меня есть такой нар… такое зелье. А… Маленькая Марантина готовила, специально для подобного случая, — вампир взглянул на меня, и я увидел как в глазах у него разгорается сумасшедшее возбуждение, — он… как это… рассредотачивает сознание. Маукабра не почует. Колдун не почует. Она… Маленькая Марантина сказала, я буду для них словно… как это? Словно овощ, — он поморгал, потом спросил тоном ниже:- Что такое "овощ"?
— Ну ни фига себе! Альсарена приготовила такой состав? Когда?
— Когда колдун чуть не убил меня… Мы поссорились… не поняли друг друга… он пожелал мне смерти… я почувствовал что умираю… это было… ужасно… — парень судорожно вздохнул, — Ну, и вот… А ты сам сказал, Маленький Человек, что мне надо возвращаться в развалины, я же не мог жить в башне вместе с… твоей сестрой. И она приготовила это зелье для меня. И если б колдун или Маукабра услышали меня наверху и разозлились, я успел бы улететь, и не попал бы под направленный эмоциональный удар…
Ишь ты, а похоже, авантюра наша вполне жизнеспособна. Овощ, значит. Большая птица ворона. Поводим мы тебя за нос, драконская ты Маукабра. На каждый замочек найдется свой ключик. Или отмычечка.
— А ты соображать-то будешь, "овощ"? — поинтересовался я.
— Маленькая Марантина говорила, что да. В пределах… прямой логики… простых задач. Она сказала, думать будет трудно, но можно. Что такое "овощ"?
— Морковка, — объяснил отец Дилментир, — Репка, — вампир не понимал, и он уточнил, — Растение. Скорее всего, Альсарена имела в виду, что твоя личность размажется, станет нейтральной, потеряет определенность.
— Ты будешь представлять собой ни с чем не идентифицируемое аморфное нечто, — поддержал капеллана я.
Мотылек затряс головой.
— Растение в небе. Пускай. Я полечу. Я выпью зелье и полечу искать Маукабру, — он решительно вскочил, но крылья, просунутые в щель между краем сиденья и стеной, застряли. Вампир принялся дергаться и спихивать меня со скамьи.
— Не спеши, сын мой, — отец Дилментир удержал его и мягким толчком усадил обратно, — Мы выведем тебя, как только стемнеет. Твоя задача состоит в том, чтобы отыскать Маукабрино логово и рассказать нам, где оно находится. А после этого тебе, видимо придется отвлекать Маукабру… ну об этом мы еще подумаем.
Я сказал:
— Мы будем вынуждены подключить Ульганара, Эрвела и остальных. Люди необходимы. Много людей. Одним нам не справится.
— Ульганара я беру на себя, — пообещал отец Дилментир.
Тут в дверь условно постучали, и Имори впустил свое взъерошенное запыхавшееся чадо.
— Ведро занято, там простокваша, — доложилось чадо и сгибом локтя вытерло нос, — Может, чугунок подойдет?
Альсарена Треверра
Мне ничего не снилось, да и приснится не могло. Стоило прикрыть глаза, как он снова взялся меня тормошить. И откуда только силы берутся?