Часть втораяНелюди
Глава 7Огни в темноте
–Просыпайся, слышишь? Эй… Просыпайся.
Молли открыла глаза – автобус стоял, и пассажиров в зеленых куртках уже не было. В окне были видны панельные девятиэтажки, какими обычно были застроены спальные отдаленные районы города, а небо было значительно темнее, будто уже наступал вечер.
«Мы что же, так долго ехали…» – протирая глаза кулаками, подумала Молли.
–Просыпайся, барышня, вторая конечная остановка,– проорал водитель автобуса.– Третьей конечной не будет, обойдетесь. Все, брысь из салона, у меня смена закончилась.
Он снова хрюкнул и, подождав, пока Молли выйдет из автобуса, вышел вслед за ней, пнул ногой по колесу, и двери сами с треском захлопнулись.
Молли прошла несколько шагов, остановилась и огляделась по сторонам.
Автобус привез ее на пустынную городскую площадь. На желтой автобусной табличке было написано:
микрорайон ПЕСТРОГЛАЗОВО
людям рекомендуется покидать засветло
С одной стороны площадь подпирали панельные дома, а с другой начинался сосновый перелесок, сквозь который виднелись коттеджи с причудливыми башенками.
Молли оглянулась и увидела, что водитель автобуса, присев на асфальт, снимает с ног ботинки. Под ботинками были носки, настолько мохнатые, что надеть такие в жару мог только ненормальный.
–Чего смотришь?– проворчал водитель.– Думаешь, легко таким, как я, работать водителями? Раньше-то все в лесу, да по горам…
–Скажите, пожалуйста, а как найти Темную аллею?– решилась спросить Молли, стараясь не глядеть на мохнатые ступни странного водителя.
Тот возмущенно хрюкнул.
–Ты что – впервые в наших местах? Темная аллея там, где темно. Вот молодежь пошла! Напрыгаются с людьми на танцах, а потом не помнят, где дом родной…
После такого ответа Молли поспешила отойти подальше. Солнце еще не село, и она направилась сквозь перелесок в сторону коттеджей, решив, что если Гильс не назвал номер квартиры, то это может быть только отдельный дом.
Конечно, было бы неплохо встретить хоть кого-нибудь, чтобы спросить дорогу, но прохожих поблизости видно не было, а окна домов были наглухо закрыты шторами.
Навстречу ей по дорожке через перелесок топала огромная женщина в зеленом домашнем халате со свирепым выражением лица. Ее огромные ноздри раздувались, на голове подпрыгивали бигуди, каждая размером с кастрюлю, а в руках она злобно комкала полосатое полотенце. На ногах у нее были тапки, от которых у Молли волосы встали дыбом – каждый плюшевый тапок заканчивался почти настоящей свирепо оскаленной пастью крокодила.
–Извините… Вы не подскажете, где Темная аллея?– спросила ее Молли и тут же пожалела об этом – странная громадная женщина остановилась, дернула ее за рукав и проревела в ответ:
–Ты не видела тут охламона в зеленой майке и серьгой в ухе?!?
–Н-нет, не видела…– пролепетала Молли, и ужасная женщина, фыркнув, вдруг схватила ее за шиворот и швырнула в перелесок.
Пролетев несколько метров, Молли приземлилась на ковер из сосновых иголок, слыша удаляющиеся громовые шаги.
–Какой-то кошмар,– прошептала она, поднимаясь и отплевываясь от иголок.– Никогда не видела таких грубых ужасных теток…
И, подняв глаза, увидела башню из красного кирпича, которая возвышалась над большим старым особняком, окруженным живописными соснами. Вокруг особняка обегал причудливый кованый забор, в середине которого высилась арка, сложенная из огромных замшелых валунов. Арка была закрыта ржавой калиткой, на которой поблескивала медная табличка. Присмотревшись, Молли прочла выбитую на ней надпись:
Темная аллея,
дом 3
Пробежав через сосновый перелесок, она оказалась у калитки, толкнула ее, и та, заскрипев, пропустила Молли в заросший папоротником тенистый двор, через который к дому бежала узкая каменистая дорожка.
Молли боялась, что дома никого не окажется, и ей придется возвращаться обратно, но внутри явно кто-то был – из открытых окон гремела музыка, да так, что мраморные львы, стоявшие по обе стороны от двери, подпрыгивали в такт на своих каменных постаментах. Три потрескавшиеся каменные ступеньки вели к огромной деревянной двери, справа от которой висел медный колокольчик.
Она протянула руку к колокольчику, чтобы позвонить, но отдернула ее обратно.
«Надо сказать – Гильс, пожалуйста, сделай, чтобы собака… или нет, не так»,– начала Молли обдумывать, что скажет, увидав странного мальчишку на пороге.
Простояв довольно долго у двери, она все не решалась позвонить. Вечернее солнце уже низко висело над дальними деревьями, готовясь нырнуть за них,– а значит, скоро стемнеет, и надо было действовать.
В конце концов, судорожно вздохнув, Молли дернула шнурок колокольчика, и он жалобно и тоненько зазвонил.
Музыка в доме стихла.
Спустя минуту тяжелая деревянная дверь открылась, и на пороге показался совсем не Гильс, а лохматый юнец лет пятнадцати, в шортах цвета хаки и зеленой помятой футболке. Он жевал кусок пирога и запивал его колой из бутылки. У него были правильные, но немного грубоватые черты лица, что придавало ему сходство с фигурками, которые ее дед вырезал из дерева, а в ухе болталась зеленая серьга.
«Не его ли искала та огромная женщина, уж очень подходит под слово – охламон»,– подумала Молли.
–Ничего себе,– лохматый парень присвистнул, будто Молли была каким-нибудь редким зверьком в зоопарке.
–Егор! Кто там пришел?– крикнул чей-то голос из дома.
–Это моя мамочка!– трагическим голосом выкрикнул лохматый.– Спасите меня, помогите!
Дом вдруг вздрогнул, раздались невнятные крики и восклицания, что-то зашуршало, зашелестело, будто разбегались десятки чьих-то ног.
Лохматый юнец, довольно улыбаясь, прислушивался, пока все не затихло.
–Как танцы и вечеринки, там они тут как тут, а как спасать меня из лап моей матери – так все разбежались…– ухмыльнулся он.– Ты кто? Я вижу, ты из города…
–Я – Молли… Позови, пожалуйста, Гильса Муранова…– набравшись храбрости, ответила Молли.
Парень продолжал смотреть на нее, склонив голову набок, жуя при этом кусок пирога и капая ягодной начинкой на футболку. Потом он заметил повязку на шее Молли и сказал:
–Молли, ага… А я так и знал, если Гильс найдет себе подружку, то это должно быть что-то очень необычное.
Молли вспыхнула. «Он смеется над моими волосами»,– с досадой подумала она.
–Я не подружка Гильса!– рассердилась Молли.– Он вчера свел с ума соседскую собаку, а нас с дедом завтра выселят из квартиры!
Услыхав это, парень фыркнул от восторга и чуть не подавился куском пирога.
–Так-так-так…– произнес он, прокашлявшись.– Это называется, Муранов отправился в библиотеку за книгами для реферата! Вот умора…
Он начал смеяться, а сердце у Молли отчаянно забилось. Она хотела было что-то сказать, но только открыла рот и закрыла его. Вид у парня с серьгой в ухе был настолько нагловатый и бесшабашный, что рассчитывать, будто здесь, в этом доме кто-то будет помогать ей и ее старому деду, было не просто глупо – это было полнейшим идиотизмом. Молли вдруг подумала, что приехала зря, и надо поскорее убираться восвояси из этого странного места.
–Ладно, извините,– пробормотала она с упавшим сердцем, делая шаг назад.– Я, наверное, ошиблась…
Вдруг где-то за деревьями снова раздались громовые шаги, верхушки сосен закачались им в такт, и лохматый парень, издав какое-то восклицание, схватил ее за рукав и втащил за порог, молниеносно захлопнув дверь.
–Ег-о-о-ор!– разнесся зычный рявк, и тяжелая дверь задребезжала.
–Это моя мама, она сегодня злая… тс-с-с-с…– приложив палец к губам, прошептал он.– Кто бы ты ни была, стихийное бедствие лучше переждать в доме…
Оказавшись внутри дома, Молли ожидала увидать толпу народа, но, к ее удивлению, там не оказалось никого. Огромный, устланный черными пушистыми коврами холл был пуст. Через высокие и узкие стрельчатые окна его освещало закатное солнце, отражаясь в потемневших от времени зеркалах, а на стенах из резного дерева были развешаны потемневшие от времени портреты и пейзажи.
Похожие дома Молли видела только на картинках или по телевизору,– обычно в них жили всякие старинные графские семьи, а на такой роскошной дубовой лестнице, которая, изгибаясь, спускалась со второго этажа, вот-вот должен был показаться какой-нибудь важный граф в камзоле или дама в кринолинах.
Но ни дам, ни графов не было – повсюду валялись совершенно не подходящие к этому интерьеру вещи: пол был усыпан фантиками от конфет и огрызками яблок, несколько китайских напольных ваз было опрокинуто и валялось на ковре, а в огромном камине в самом дальнем углу холла стоял мангал для шашлыков. Повсюду, на паркете и коврах валялись книги, ручки, тетради и какие-то развернутые старинные карты.
А посреди всего этого стоял лохматый раздолбай и жевал пирог, рассматривая Молли.
–В общем, Гильса дома нет, а его родители уехали,– сказал он.– А сам он поперся за какими-то материалами по реферату в библиотеку. А я – лучший друг Гильса, меня зовут Егор.
Он наконец-то доел пирог и вытер заляпанные ягодами руки о футболку.
–Мы тут все вместе с ребятами писали реферат… Кстати, а куда они все подевались? Я что – один теперь все дописывать буду?
Он озадаченно огляделся по сторонам и позвал, сложив руки рупором:
–Дрина! Марик! Ау-у… Я пошутил насчет своей мамы… где вы?
Тяжелая бархатная штора в дальнем углу всколыхнулась. Из-за нее в холл осторожно ступила девица, которая оказалась миниатюрной настолько, что едва доставала лохматому парню до плеча. У нее был курносый вздернутый носик и карие глазки с огромными ресницами, которыми она хлопала, как двумя веерами. На вид она была совсем ненамного старше Молли – от силы года на два. Она была одета в красный костюм с брюками, сверкающий блестящими камешками, а крашенные в зеленый цвет волосы до пояса были сплетены в сотню тоненьких косичек.