– Атакуем по моей команде! – предупредил Норман.
Низкорослые гномы пытались рассмотреть, что происходит на другой стороне луга, но зрение у них было не такое острое, как у Нормана.
Катапульта продвигалась вперед. Было видно, как поблескивали на солнце металлические пластинки на доспехах орков. Один из орков поднес факел к лежащему в чаше шару, и пропитанная смолой пакля вспыхнула.
– Приготовились! – напряженным голосом скомандовал Норман.
Орк молотком на длинной ручке выбил замок, и метательный брус мгновенно распрямился.
– Вперед! – выкрикнул Норман и ринулся к неприятелю, доставая меч. Жесткая трава хлестала по сапогам, мешая бежать.
Горящий огненный снаряд просвистел над головами бойцов и рухнул сзади около обоза. Воины не видели, как глиняный шар раскололся, как из него хлынула горючая жидкость. Земля вокруг мгновенно вспыхнула.
Теперь было важно не дать катапульте сделать второй выстрел. Только потом можно будет разобраться и с мечниками, и с лучниками орков, которые, несомненно, были где-то рядом.
Как ни странно, маленькие гномы бегали быстрее людей и вырвались вперед.
Нокар с гномами налетели на катапульту и с ходу превратили ее в груду обломков. Не теряя ни секунды, они расправились с орками, управлявшими катапультой. Те, не ожидая такой наглости, поначалу растерялись, а когда спохватились, было уже поздно. Через минуту они уже лежали на земле, истекая кровью. Людям остались солдаты-орки, прятавшиеся возле домов.
Эльфы во главе с Дельей в это время обстреливали орков, выбегающих из домов. Бой оказался скоротечным. Скоро весь луг был усеян бездыханными телами орков.
Убедившись, что врагов больше не видно, бойцы остановились, чтобы отдышаться.
– А где Командор? – спросил, оглядываясь, Норман.
Ему никто не ответил.
– Осмотрим поселок, – решил Норман.
Собственно, это было даже не поселок, а несколько жилых домов, группировавшихся вокруг кузницы. Неподалеку стояло несколько пустых повозок, которые могли оказаться как людскими, так и орочьими. Жителей здесь не было, их судьба неясна. Очевидно, кузница работала для проезжающих по дороге путников, а может быть, где-то поблизости находились другие поселения.
Норман отобрал нескольких наименее уставших мечников и принялся обследовать дом за домом. В жилищах не осталось никого, внутри царил легко узнаваемый беспорядок: горшки с едой на полках, заваленные объедками столы, грязная солома на полу. Воняло грязными шкурами. Было ясно, что орки хозяйничали здесь давно и порядком успели все изгадить.
И только в одном сарае оказалась одна настоящая находка. Из темноты глянули чьи-то глаза.
– Ого! – не удержался Норман. – Кто это?!
Глаза настороженно мигнули.
– Принести факел? – спросил один из мечников.
– Отставить факел, – отозвался Норман, – тут соломы полно. Сейчас будет свет.
Он отцепил от пояса небольшой медный сосуд, встряхнул его и повернул крышку. Из образовавшегося отверстия ударил луч голубоватого света. Норман посветил лучом вглубь сарая.
На полу, завязанный в прочную сеть, сидел эльф. Он внимательно смотрел на пришедших. Было ясно, что он не понимает, кто перед ним – друзья или враги. Эльф щурился от направленного на него яркого лучика.
Норман шагнул вперед, достал нож и разрезал толстые просмоленные веревки, из которых была сплетена сеть. Он увидел, что руки и ноги эльфа были связаны. Видимо, орки всерьез опасались, что их пленник сбежит. Норман разрезал и эти веревки.
– Кто ты? – задал он самый естественный в этих условиях вопрос.
– Меня зовут Эйя, – ответил эльф.
– Как ты попал в плен? – продолжал Норман.
– По глупости, – опуская взгляд, ответил эльф. – Шел в Карвил…
Было видно, что эта тема ему неприятна.
– Да уж… – ответил Норман, а про себя решил не давить на пленника. Действительно, как попадаются в плен? Налетев на засаду или во сне. И так все ясно.
– Меня подкараулила команда разведчиков, – добавил Эйя. – А то бы им ни за что меня не поймать…
Сам он думал иначе. Он не мог понять, что это за судьба такая – постоянно попадать в плен. Даже рассказать об этом было бы позорно.
– Ничего, скоро всех гадов выловим, – Норман сплюнул на пол. – Ну ладно, пошли.
Он обошел со своими солдатами ближайшие заросли, и, убедившись, что орков поблизости нет, вышел на открытое место и махнул рукой. Обоз начал съезжать в долину.
– А где Командор? – повторил свой вопрос Норман, когда обоз подъехал поближе.
– Здесь. – Делья указал на один из возов.
Норман подошел. Эрланд лежал неподвижно, глаза его были закрыты, лицо бледно, но он был жив.
– Его ранили стрелой, – объяснил Делья. – Мы не сразу успели выбить всех лучников.
– Куда? – спросил Норман.
– В спину.
– А кольчуга?
– Он был без кольчуги.
– Как это без кольчуги?!!
– Ну, видимо, забыл ее надеть. Он же моряк, – пожал плечами Делья.
– А медик что говорит?
– Говорит, что рана заживет нескоро.
– Ну, дела…
– Возы всё равно требуют ремонта, – сказал подошедший Нокар. – А некоторые лошади потеряли подковы.
– Мы не можем надолго останавливаться у каждой кузницы, – хмуро заметил Норман.
– Надолго и не надо, – ответил гном. – А людям не мешало бы отдохнуть. Все какие-то раздражительные стали…
И он отошел в сторону.
Отряду пришлось задержаться в захваченном им хуторе. Медики занялись ранами, полученными во время боя, и в первую очередь, раной Эрланда. Она не была опасна для жизни, но Командор как боец надолго выбыл из строя.
Делья рассказал вечером, за кружкой горячего вина, как часть орков приблизилась к обозу, чтобы захватить его. Среди этих орков были лучники, и один из них выпустил стрелу в Командора. Эльфам пришлось вступить в перестрелку, и они сумели убить всех.
Теперь, до выздоровления Командора, главным в отряде становился Норман.
Он не хотел оставаться надолго в этом неразведанном месте, и через три дня отдал приказ собираться в путь. В кузнице было много железа, инструментов и оружия, которые, несомненно, пригодились бы на новом месте, и Норман даже хотел нагрузить еще один воз, но лошадей для него не нашлось.
Через несколько дней отряд отправился дальше. Норман высылал вперед разведчиков, но орки больше не появлялись. Дни и ночи запомнились как череда переходов и привалов. Но, наконец, большая часть пути к Амгехатскому заливу была преодолена.
10. Волшебник
На земле Алгероса, обильно покрытой лесами и горами, хватало укромных мест, где жили маги. Их жилища стояли повсюду, надежно укрытые от случайных глаз. Маги предпочитали жить в одиночестве и без свидетелей оттачивать боевое мастерство. Магов желали заполучить все войска, но маг не солдат, он мог присоединиться к воинству только в том случае, если сам этого хотел. Об этом и беседовали Норман с Эрландом, когда на горизонте появились горы с заснеженными вершинами.
– Ты что, хочешь идти один?! – в который раз спрашивал Норман.
– Я должен идти один, – ответил Эрланд.
– Ты сошел с ума. Нарвешься на засаду, и тебя убьют.
– Здесь недалеко, и вряд ли будут засады. Я не могу тебе всего объяснить, но я должен идти один.
Норман покачал головой. Ему казалось верхом безрассудства отправляться через незнакомый лес в одиночку, но спорить с командиром он не стал. Он опустил голову и шел дальше молча.
Командор тоже не мог всего объяснить. Как растолковать старому вояке, что только в том случае, если он придет к Вальдесу один и поговорит с волшебником с глазу на глаз, будет шанс заполучить его в отряд? Насчет засады – это все чушь. В округе, где находится Вальдес, разбойников быть не может. Им просто не выжить рядом с волшебником, который долгие годы изучал боевую магию, который изо всех зол больше всего ненавидел насилие, а их из всех благ более всего ценил одиночество.
Командор ушел днем, чтобы к вечеру быть на месте.
Небольшая хижина, приютившейся на склоне горы, была так стара, что, казалось, возникла вместе с этими горами. Тонкая струйка дыма поднималась над крышей, исчезая в вечернем сумраке. В доме было почти темно, и создавалось впечатление, что в нем никого нет. Но в глубине комнаты, подальше от камина, стояло кресло, покрытое овечьей шкурой. В нем сидел невидимый в темноте человек. Маг Вальдес. Он зябко кутался в плащ и смотрел в окно. Ему было холодно, но он не подсаживался к огню. Вчера в горах выпал снег, поэтому на улице казалось светлее, нежели в доме. Снег укутал крышу и защитил маленькую хижину от холодного ветра.
Конечно, Вальдес всегда мог пойти в лес, нарубить секачом веток, жарко затопить камин и согреть свое жилище, но он предпочитал делать это в самом крайнем случае, когда мороз, сковывающий горы, грозил убить все живое вокруг. На улицу он выходил обычно раздобыть еды и посмотреть на звезды. Холод был ему неприятен, но Вальдес привык терпеть холод.
Каждое утро он уходил в лес добывать себе пропитание. С наступлением холодов делать это становилось все труднее. После того как снег укрыл землю, в лесу остались только красные ягоды на кустах и странные грибы, которые росли на стволах деревьев. У этих грибов были тонкие непрочные ножки и темно-охристые шляпки. Вальдес собирал грибы и укладывал их в глиняные горшки, перекладывая чесночными дольками. Грибы эти имели странный вкус, который не был похож на вкус пищи. Но в этом и была их притягательность.
В темном и холодном лесу его искусство было никому не нужно, зато волшебник мог ночами наблюдать звезды и луну, составлять гороскопы тех людей, о которых он помнил, и, что самое главное, от этих занятий его никто не отвлекал. Сосредоточившись, он мог делать предсказания или беседовать с нематериальными существами. А днем обычно отсыпался.
Иногда он составлял стихи-заклинания, которые имели магическую силу.
Эти стихи на первый взгляд не имели особого смысла, но даже неподготовленный человек мог использовать их для медитации. Недавно Вальдес сочинил такое четверостишие: