Ивановича и сказал:
- Перед ними – молятся…Вот, извольте полюбоваться!
Красота монетыпотрясла Василия Ивановича. Профиль Афины и сова на оборотной стороне былинастоящим произведением искусства. На его ладони лежало свидетельство высшейточки развития античной культуры - живописи, скульптуры, театра, истории,философской мысли. Время Сократа и Платона, Геродота и Гиппократа, Эсхила,Софокла, Перикла, Фидия…
Все в этой монетебыло превыше всяких похвал, если бы не цена… Узнав, что она стоит столько,сколько он не заработает и за год, Василий Иванович бережно, словнохрустальную, положил ее на столик, благодарно кивнул искусствоведу и… сам незная зачем, купил у его соседа за десять рублей совсем затертый асс[2]императора Октавиана Августа.
«Что я наделал? Накакие деньги я теперь Насте чай куплю? – сделав это, принялся ругать себя он. -Опять у Володьки до получки занимать придется!»
Слегка успокоенныйэтой мыслью, Василий Иванович, уже ничего не спрашивая и просто рассматриваямонеты, двинулся дальше по рядам.
Клуб понемногунаполнялся людьми.
Ашот Телемакович каквсегда запаздывал. Ему не было надобности ходить по рядам и заглядывать в чужиекляссеры. Если у кого-нибудь появлялась монета, достойная его внимания, тот самподходил к нему и предлагал ее. Вспомнив Ашота Телемаковича, Василий Ивановичневольно улыбнулся. Несмотря на то, что ему было под шестьдесят, он был какбольшой добрый ребенок. И монеты свои любил, словно детей. Когда ВасилийИванович первый раз был у него дома, жена Ашота Телемаковича по секретушепнула, что с некоторыми из них он не может расстаться ни на минуту и дажекладет их перед сном под подушку. А если какую-то вдруг приходится продавать,то после этого он по-настоящему болеет целую неделю, а то и больше…
Василий Иванович вожидании Ашота Телемаковича посмотрел на входную дверь и увидел ВладимираВсеволодовича. Тот шел к нему не свойственным для него быстрым шагом и при этомзагадочно улыбался. Он сразу отвел друга к окну, где было меньше народа и,сказал:
- Есть один оченьвыгодный заказ. Сын министра, сам, как их называют теперь, предприниматель,очевидно не зная, куда девать деньги, хочет собрать коллекцию античных монет.Все подробности он изложит тебе сам. Я же, зная тебя, скажу только одно – невздумай отказываться от денег! Такой заказ может быть только раз в жизни!
Василий Ивановичвнимательно выслушал Владимира Всеволодовича и с недоумением посмотрел на него:
- А почему ты сам невозьмешься за него?
- Честно скажу –хотел! – признался тот. - Но у меня скоро защита докторской диссертации, потомнадо готовить археологическую партию. Словом – некогда. К тому же, они хотятименно тебя!
- Почему? Я ведь безгоду неделя в античной нумизматике…
- Откровенно говоря,я и сам поначалу был несколько удивлен этим. Однако потом понял, что они,кажется, навели все необходимые справки о нашем клубе, и ты подошел им больше,чем остальные. Тем более, им нужны не только монеты, но и, как они сказали,художественный сертификат к ним. То есть - твои рассказы! Ну так что, согласен?
- Спрашиваешь…
- Тогда идем!
Владимир Всеволодовичвывел друга из клуба и кивнул в сторону большого, тогда еще непривычного дляМосквы, мерседеса:
- Вон они! Дальше идисам… И помни, что я сказал!
Около машины стоялидва элегантно одетых молодых мужчины. Один – рослый, с добродушным лицом и толстымигубами, с начальственным видом выслушивал другого, у которого, наоборот, быловолевое и жесткое, хотя и красивое лицо. Как понял из разговора ВасилийИванович, он предлагал своему начальнику под видом низкосортного горбылявывозить из страны в Германию первоклассную древесину и заверял, что всепроблемы с таможней на границе он берет на себя: вагоны будут опломбированы ещев Москве!
Заметив подошедшегоВасилия Ивановича, предприниматели замолчали.
- Вы – Голубев? – скакой-то странной усмешкой осмотрев его с головы до ног, уточнил невысокий.
- Да, ВасилийИванович, - подтвердил тот.
- Соколов! – почти неглядя, протянул мягкую ладонь сын министра.
- Градов, –здороваясь, назвал себя его подчиненный. - Мне самому все объяснить, ОлегРоманович, или…
- Я сам! – остановилего сын министра и, не терпящим возражений тоном, сказал: - У моего отца скороюбилей, и мне хочется порадовать старика чем-то оригинальным, а главное, чтобыэто было ему по душе! Картины на стены, охотничьи ружья – все это ему уже дарилии подарят… А он у меня, только это, разумеется, строго между нами, верующий.Есть у него такая странность. Иконы я ему уже дарил, причем, две из них, какговорят, чудотворные. А тут недавно Градов презентовал отцу несколько юбилейныхрублей, смотрю, он обрадовался даже такому пустяку. И тут мне подумалось,вернее, опять же он предложил, - кивнул он на Градова, - а что если подаритьотцу коллекцию античных монет, связанных с христианством, снабдив ихпояснительным текстом, лучше всего в художественной форме?
- Да, - вставилГрадов. – Это наше первое условие.
- Ну, думаю, оно несамое сложное! – улыбнулся Василий Иванович. – Я постараюсь написать к каждоймонете по небольшому рассказу а, может быть, даже удастся сделать сразу на все- одну общую повесть…
- Мне кажется,большая, содержательная повесть – лучше коротких рассказов! – немедленноухватился за это предложение Градов.
- Пожалуй, да, –согласно кивнул Соколов и уточнил. – Тогда дело остается за монетами! Сколькоих будет всего в нашей коллекции?
- Не знаю… -растерялся Василий Иванович, пока еще смутно представлявший себе тему, закоторую ему предлагали взяться. - Может быть, десять, или даже пятнадцать!
- Шестьдесят! – сновавмешался в разговор Градов, и Соколов опять согласился с ним:
- Да-да, это тыхорошо придумал – как раз по числу лет отца!
- Шестьдесят, такшестьдесят… - согласился Василий Иванович. - Между прочим, одна уже есть! Выпредставляете, я, словно специально, купил сегодня для вас, простите, длявашего отца, монету Октавиана Августа. Как раз в годы его правления, согласнобиблейской легенде, родился Христос… - принялся объяснять он, показываяпоочередно сыну министра и его подчиненному монету, истертую и побитую до такойстепени, что в ней с трудом можно было различить профиль римского императора.
Соколов, едвавзглянув на нее, равнодушно кивнул, но Градов неожиданно возмутился.
- Да вы что, непонимаете, для кого предназначена эта коллекция?! Вас что, не предупредили, кемявляется отец Олега Романовича? – почти с ужасом спросил он. – Нет, так дело непойдет! Нам известно, что вы имеете связи с самыми крупными нумизматами. Ипоэтому наше второе условие: все монеты должны быть идеального качества, болеетого – самыми лучшими в стране!
- Например, как эта?– уточнил Василий Иванович и показал денарий Тиберия.
- Вот это совсемдругое дело! – одобрил Градов, но тут же с сомнением посмотрел на монету: - Аона – подлинная?
- Конечно!
- Но ей ведь - тысячилет, а она, глядите, совсем как новенькая! – поддержал своего заместителя сынминистра.
- Потому что изклада! – улыбнулся Василий Иванович и принялся объяснять: - А в кладе, какизвестно, старались класть самые лучшие, то есть, настоящие и полновесныемонеты. Еще лучше, которые и в обращении почти не были! У нумизматов есть дажетермин: закон сохранения кладов!
- А-а, ну это совсемдругое дело! – сразу успокоился Соколов. – Я по этому закону и сейчас живу.Тоже предпочитаю оставлять себе только самые проверенные и новые доллары! А,кстати, что это за монета?
- Денарий римскогоимператора Тиберия!
- Того самого, прикотором, как, говорил мне отец – распяли Христа? Он называл его еще «денариемкесаря»! Отлично-отлично! Это как раз то, что и нужно!
- Но, простите… -замялся Василий Иванович. - Этот денарий я должен отдать его новому хозяину, аон вряд ли согласится его продать!
- Не согласится забольшие деньги, продаст за очень большие! - словно о само собой разумеющемсясказал сын министра.
- Вот именно! -подхватил Градов. - Без этой монеты, сами понимаете, нам теперь никак нельзя!
- Так что начало, какговорится, положено, - довольно заметил Соколов и кивнул Градову: - Кстати оденьгах…
Тот расстегнул своюсумочку и протянул Василию Ивановичу, который просто глазам своим не поверил –целую пачку сторублевок.
- Мы даем вам дляначала десять тысяч рублей, - сказал Соколов. - Девять тысяч на приобретениемонет, а тысяча вам, в качестве аванса. Как только понадобится еще, Градовдоставит столько же. Нужно будет, привезет еще. А вы, после выполнения заказа,учитывая его сложность и срочность, получите еще пять… даже шесть тысяч рублей!
На этот раз ВасилийИванович отказался верить и собственным ушам.
- Вы хотите сказать,что - в итоге – я заработаю семь тысяч рублей?! – изумленно переспросил он.
Вместо ответа Соколовпрезрительно усмехнулся и строго предупредил:
- Денег на монеты нежалеть! Мне для отца – ничего не жалко!
- И отсюда, наконец,наше последнее, но самое главное условие, - словно дождавшись своего, подхватилГрадов: - Вы должны уложиться ровно в один месяц!
- В один месяц?! Аесли не успею?.. – на всякий случай уточнил Василий Иванович.
- Тогда придетсязаплатить неустойку! Скажем, вашей кооперативной квартирой… Думаю, ее хватит,