историка сразу уловил, что с научной точки зрения здесь было явно что-то не то.Одни и те же цитаты. Одни и те же формулировки. И выводы одни и те же. Книгмного, а все в них одно и то же. Будто хор под управлением одного дирижера…
Когда же он решил навсякий случай перепроверить цитаты по первоисточнику, то возмущению его не былограниц. Одна цитата была искажена до неузнаваемости. Вторая оборвана наполовине, что придавало ей прямо противоположный смысл. А третья… третьей небыло вообще!
Закончилось все тем,что Василий Иванович бросил эти книги обратно в портфель и снова принялся заЕвангелие.
Все здесь было чуждои непонятно ему. Более того - вызывало резкий протест, ведь он с детства неверил ни одному слову, которое говорилось тут. И, тем не менее, давняя привычкабольше доверять первоисточникам, чем составленным на их основе книгам, невольновзяла верх, заставляя продолжать чтение Евангелия…
Рядом, напоминая оповести, лежала открытая тетрадь с авторучкой. Нужно было найти хотя быназвание. И тут его глаза остановились на словах: «Во время оно…» Когда-то онуже слышал их. Но когда, где?.. И вдруг вспомнилось: все в том же самомдетстве! В единственном на всю округу храме, куда однажды возила его изПокровки соседка бабушка Поля.
Смутно припомнилисьтемные лики икон, свечи… крестившиеся и кланявшиеся люди, много людей - судя повсему, наверное, это был какой-то большой церковный праздник. И громкий,протяжный, на весь храм голос священника: «Во время оно…». То есть, в то самоевремя, если перевести эти слова на современный язык.
Сомнений больше неоставалось. Вот он – готовый заголовок!
Василий Ивановичбыстро вывел на листе: «Время оно» и усмехнулся:
- Как говорилидревние римляне, тот сделал половину дела, кто уже начал его!..
9
- Ну, ты сравнил!– даже задохнулся от возмущения Василий Иванович.
Однако, прошел вечер,ночь, за ними – день, другой, третий…
Новая комиссия ещебольше хвалила Василия Ивановича и обещала пригласить на урок заместителяминистра образования.
- Твои рассказыпроизвели эффект взрыва сверхновой звезды! – сообщил подменявший заболевшегоучителя астрономии директор. – Приезд замминистра в нашу школу встревожил всеобластное начальство, но только не меня. Лично я так же бесконечно уверен втебе, как бесконечна наша расширяющаяся Вселенная!
Василию Ивановичу ивпрямь позвонили из столичного журнала и попросили прислать его рассказы вмашинописном виде, через два интервала. Владимир Всеволодович тоже то и делосообщал, что у них все больше и больше нужных монет. Беда пришла оттуда, откудаее не ждали.
Прошло еще два дня,миновала неделя, а лист как был, так и оставался чистым.
- Начинай! – умолялаего Настя.
- Пиши! – требовалВладимир Всеволодович.
С Настей было проще:он обещал ей непременно успеть с повестью в срок и даже делал вид, что что-топишет. А что касается друга, то его провести было куда сложнее…
- Ну не могу яписать, не веря в то, что пишу! – признался он, наконец, шепотом, чтобы неслышала Настя, в телефонную трубку и услышал в ответ недоуменное:
- Но ведь сочиняешьже ты без труда прекрасные рассказы о Гомере, Пифагоре, Сократе…
- Ну, ты сравнил! –даже задохнулся от возмущения Василий Иванович. – Это ведь реально жившие люди.А тут – легендарная личность!
- Ты так считаешь? –задумчиво переспросил Владимир Всеволодович. – А я вот читал в очень серьезныхнаучных журналах, изданных, правда, за рубежом, – тут он сам перешел на шепот,словно боясь, что его тоже могут подслушать, – что надежных доказательствисторичности Иисуса Христа в десятки, сотни раз больше, чем доказательствреальности существования того же, к примеру, Сократа…
- Сократа?!
- А почему бы и нет?Ведь, если разобраться, то о Сократе мы знаем лишь из трудов Платона. Да и топо рукописям времен Средневековья! А уж то, что касается Пифагора, Гомера имногих других, в ком мы уверены, что они жили, то тут вообще наши знанияосновываются подчас на одной-единственной строке, причем, порой из весьмасомнительных источников! А тут – свидетельства римских, иудейских, греческихписателей, современников Христа и, наконец, – Евангелие. Кстати, многие великиеученые нисколько не сомневались, да и сейчас не сомневаются в этом!
- Например?
- У тебя естьминутка?
- Да хоть целый день!
- Тогда подожди…
День не день, нопрошло не меньше получаса, пока в трубке снова послышался торжествующий голосВладимира Всеволодовича:
- Вот, нашел!Надеюсь, тебе, как историку, имя академика Бузескула о чем-нибудь говорит?
- Еще бы![3]– даже слегка обиделся Василий Иванович.
- Тогда слушай. Вотчто он пишет: «Воскресение Христа подтверждено историческими и археологическиминаходками с такой несомненностью, как и существование Иоанна Грозного и ПетраВеликого»… Далее: «Если отрицать воскресение Христа, то нужно отрицать (причем,с гораздо большим основанием) существование Пилата, Юлия Цезаря, Нерона,Августа, Траяна, Марка Аврелия, русских князей Владимира и Ольги, АлександраНевского, Ивана Калиты, Даниила Галицкого, Юрия Долгорукова и многих других».Алло! Алло! Что замолчал?
- Я не молчу, яслушаю… - только и смог сказать Василий Иванович, и его друг, пошелестевстраницами, продолжил: - А вот тебе и другие имена самых умных людей всехвремен и народов, которые верили в Бога: Коперник и Кеплер, Паскаль и Ньютон,Ампер, Вольт, Кювье… Причем они не только не скрывали свою веру, но и открытопроповедовали Бога. Например, какими, знаешь, были слова самой первойтелеграммы, переданные азбукой Морзе?
- Какие?
- «В начале сотворилБог»! Однако, я немного отвлекся. Далее следуют: Ламарк, Максим Планк,основоположник генетики Мендель, Чарльз Дарвин…
- Дарвин?! Но ведьон… - с возмущением начал было Василий Иванович, но Владимир Всеволодович снесвойственной ему нетактичностью перебил:
… был глубоковерующим человеком. И когда у него однажды спросили, а кто, собственно, стоит уоснования созданной им теории эволюции, он, не задумываясь, ответил: «Конечноже, Бог!» Вообще вся эта теория, заметь, теория, а не закон, с ее ничем и никакне доказанным происхождением человека от обезьяны, которая принадлежит нестолько Дарвину, сколько его ученикам, – тема особого разговора. А сейчас ялишь продолжу: - Ломоносов, Софья Ковалевская, изобретатель радио Попов,Менделеев, академик Павлов, великий педагог Ушинский, который писал, чточеловека, не верящего в Бога, нельзя близко подпускать к ученикам, ФридрихЭнгельс…
- Как… и он тоже?!
- Да, в конце жизнидаже он вынужден был признать, что факт воскресения Христа следует считатьнеоспоримым. Правда, эти его слова ни разу не были переведены на русский язык,но я читал их в подлиннике.
- Вот тебе и удел старушек!- озадаченно протянул Василий Иванович и, подумав, сказал: - Ладно, поверю тебена слово, но предупреждаю: при первой же возможности – проверю!
- Непременно проверь,- охотно согласился Владимир Всеволодович. - Я тебе даже ссылки на нужные книгии журналы дам, чтобы ты зря не терял время! Только давай, не тяни!
- Сегодня же начинаюписать! - твердо пообещал Василий Иванович.
Однако прошел ещедень, а работа так и не началась. Застигнутый Настей перед чистым листомтетради, он, разводя руками, признался еще в одной трудности:
- Никак не могупонять - как увязать в повести воедино все города и государства, монеты которыхбудут в коллекции?! Ведь их – несколько десятков!
- А ты введикакого-нибудь вымышленного героя и отправь его в путешествие! – не долго думая,предложила Настя.
- Легко сказать! –усмехнулся Василий Иванович и вдруг прищурился: - Постой-постой, а ведь в этомчто-то есть… Только зачем тогда ограничиваться одним путешествием? Можнонаписать о том, как главный герой всего за несколько лет проходит путь, которыйпрошло человечество за несколько тысячелетий в поисках истины. Для этого он иездит по всему миру. И в конце концов приходит к Христу. Но – что побудило егок этому?.. Что заставило стронуться с места?..
- А ты начни писать,и у тебя сразу же все получится! Обязательно! Непременно! – с непреклоннойуверенностью в голосе сказала Настя. - Ведь ты у меня – настоящий клад!
- Как ты сказала –клад? – как-то странно взглянул на нее Василий Иванович и, с криком «Эврика!»впервые обняв, закружил по комнате. Потом, застыдившись, опустил на пол исказал: - Конечно же, клад! Будет для увлекательности и клад, и пираты! Всебудет! И как я до этого сам не додумался?!
Он сел за стол и взялв руки купленную для отца Соколова лепту – зеленую от патины медную монеткудревней Иудеи, как раз того самого года, когда был распят Христос… На одной еестороне были имя и титул императора Тиберия, на другом две греческие буквы,обозначавшие время его правления, по которым и определялся этот год.
Настя потихоньку, нацыпочках вышла из комнаты. А Василий Иванович отложил монетку, взял авторучкуи, то и дело заглядывая в Евангелие, старательно принялся покрывать первый листаккуратным учительским почерком…
ВРЕМЯ ОНО[4]
«С высотымраморной лестницы римский трибун хмуро наблюдал за подчиненной ему когортой.Сотня легионеров, в полном вооружении, красных плащах, готовилась сопровождатьк месту казни группу бунтовщиков. Остальные центурии усеяли двор роскошногозамка в надежде позабавиться дармовым зрелищем.
Осужденных на