золотые, то медные монеты, объявил:
- Согласноримскому обычаю, в честь вашего праздника, прокуратор милостиво дарует прощениеи отпускает на свободу Иисуса… - он заглянул в услужливо поднесенный скрибойлист папируса, - вар-Авву!
Глашатаи принялисьпереводить сообщение на арамейский, но толпа уже поняла, в чем дело, и поднялаторжествующий рев.
Опытный Лонгин,свесившись с коня, дал команду воинам быть начеку. Он знал, что из четырехосужденных на казнь двое носят распространенное в Палестине имя Иисус: один –мятежник, подстрекавший народ выступить против Рима и считавшийся здесь героем,вроде римского Сцеволы, и другой – поразивший его лекарь, как многие говорили –пророк. Некоторые называли его даже «Богом», о чем он не рискнул доложитьтрибуну.
Услыхав свое имя,мятежник зажмурился, веря и не веря сказанному, с трудом дождался, пока тюремныйкузнец собьет с него оковы, и, протягивая изуродованные пытками руки, бросилсяк толпе, которая тут же поглотила его.
Легионеры,возложив кресты на спины оставшимся бунтовщикам, снова сомкнули строй.
В этот момент набалконе дворца появился римлянин в белой тоге с красными всадническимиполосками. Это был сам прокуратор Иудеи - Понтий Пилат. Его глаза огляделиплощадь, не упуская, казалось, ничего.
Толпа вновьзашумела, заволновалась, узнав ненавистного прокуратора. Трибун поискал глазамиЛонгина и увидел, что тот сам поднимается к нему по ступеням, ведя за собойиудея в голубом священническом виссоне.
- У него к тебеважное дело! – доложил он.
- Что может бытьважнее решения прокуратора, объявленного им? – нахмурился трибун. – Чего тебенужно, жрец?
- Ты велел вестипреступников по главной улице, через весь город? – с подчеркнутой вежливостьюуточнил иудей, отводя взор от богини на груди язычника.
- Да, чтобы всемнеповадно было!
- Прошу тебя, велигнать их кратчайшим путем и как можно быстрее!
- Страннаяпросьба! – вслух удивился трибун и с подозрением покосился на иудея: - Зачемэто тебе?
- Мне? Нам!
Священник обвелрукой площадь и с горячностью зашептал:
- Здесь собралисьистинные друзья римского цезаря! Но если о приговоре узнают те, кто называетцарем этого… - его тонкий, холеный палец указал на согнувшегося под тяжестьюкреста Иисуса. – То ни твое оружие, ни мой сан не спасут нас! Чтобы не датьсовершиться непоправимому, синедрион заседал всю ночь, утро, принял все мерыбезопасности! – Иудей пробежал глазами по табличке, которую, ухмыляясь, обмоталвокруг горла Иисуса скриба, и ахнул: - Что это «Царь Иудейский»? Позвольсделать в этой надписи одно уточнение!.. Пусть напишут, что это Он сказал, чтоОн – царь иудейский!
- Лонгин, веди центуриюкратчайшим путем! – скомандовал трибун. – А что касается титулума, жрец… - Онсо значением показал глазами на опустевший балкон. – Его заполнял личнопрокуратор, с ним и разговаривай!
Снова запелатруба. Раздались подстегивающие окрики конвоиров. На площади хорошо было видно,как приподнялись, заколыхались кресты.
Самихприговоренных не было видно. Их закрывали рослые легионеры первой шеренги. Онишли, не торопясь, звеня доспехами – подлаживались под нетвердые шаги несущихкресты.
Жители Иерусалимаи приплывшие, приехавшие, пришедшие со всех концов Ойкумены на праздникпаломники – иудеи, финикияне, эллины – вставали на цыпочки, некоторые дажеподпрыгивали. Но видели лишь красные плащи и шестигранные щиты, украшенныесвязками молний...»
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Прозрение
Глава первая
Крушение надежд
1
- Ник?! И, правда,ты! – ахнул Стас.
В картины и голосадревней Иудеи ворвался и загулял по комнате один из самых привычных звуковначала 21-го века – сигнал мобильного телефона. Стас радостно подскочил накровати, услышав мелодию, которая так понравилась Лене. Что Ленка – ему самомуона еще никогда не была так приятна!
- Ну наконец-то!
Стас бросился ктелефону, схватил, взглянул на цветной экранчик – и лицо его разочарованновытянулось:
- Ничего не понимаю…
Это были не родители.
Да и сам номероказался незнакомым. Мало того, что не московским, так еще и международным.Судя по нему, очень даже международным! Звонили не меньше, чем из Англии илиАмерики…
"Неужели у Ленкиесть подруги в дальнем зарубежье, и они тоже решили ее поздравить? – мелькнулов голове Стаса, и он мстительно ухмыльнулся: - Ну сейчас я им такой юный Новыйгод покажу - до Старого в себя приходить будут!"
Стас нажал на кнопкупринятия вызова и удивился еще больше. Вместо девического голоса он вдругуслышал юношеский басок с небольшим акцентом:
- Алло-у! Стас?
- Да… - растерялсяСтас. - Кто это?
- А ты угадай!
- Что я бюро прогнозапогоды? – буркнул Стас, но в трубке не унимались:
- И все-таки попробуйс трех раз: кто я и где? Спорим, что не сумеешь? На один рубль!
- Это я не сумею?
Стас сдвинул брови,прикидывая, кому бы мог принадлежать этот голос. Что-то было в нем знакомое,совсем из недалекого детства, причем, он слышал его именно здесь, в Покровке…Но мешал этот басок и акцент…
- Ну что-у, сдаешься?
- Я?!
Стас быстро просчиталв уме все возможные ситуации и, почти не думая, выпалил:
- Это ты, что ли,Ник?
- Да… - растеряннопробормотали в трубке. Но тут же опять оживились: – А – где?
- В Америке? Нет… ВАнглии? Погоди, сейчас скажу точно!
Стас снова наморщиллоб, но тут распахнулась дверь, и в прихожую ворвался загадочно улыбающийсяВаня, из-за спины которого привычно выглядывала Лена.
- Постой, не до тебя!– отмахнулся от него Стас. Но тот, сбрасывая на ходу валенки, подскочил ближе изакричал:
- Здорово мы тебяразыграли?
- Вы? – с изумлениемпосмотрел на него Стас. – Так это вы мне сейчас звонили?!
- Нет! - аккуратносняв валеночки и поставив на пол сумку с едой, ответила за брата Лена. – Длянас телефон – это недоступная роскошь! Да и зачем он нам, если на почте есть? Ив медпункте обещают скоро поставить…
- Ага, уже третийгод! – оборвал ее Ваня и с нетерпением оглянулся: - А звонил тебе…
Дверь сноваоткрылась, и на пороге появился молодой человек
- Ник?! И, правда,ты! – ахнул Стас.
- Он самый – в России- Никита Игоревич. А там и здесь для друзей – Ник! – подтвердил тот, взглянулна часы и деловито сказал: - У меня ровно 17 минут!
- Какой же ты стал…Ник! - покачала головой Лена.
- А ты как думала? –с уважением глядя на Ника, оборвал ее Ваня. – У Никиты Игоревича…
- Да будет тебе! –снисходительно остановил его тот.
- Вот я и говорю, уНика Игоревича каждая минута больших денег стоит! – поправился Ваня. - Пониматьнадо!
- Кстати, о деньгах!- Стас порылся в кармане и протянул Нику рубль. – Держи, выиграл!
- Тольконаполовино-у!- возразил Ник и тоже достал из кармана мелкую монетку.
- Что это? - не понялСтас.
- Сдача. Дваевроцента. Ведь ты же определил, что я – это я! Держи – новенький! Как раз втвою коллекцию!
- Да я толькостаренькое собираю!
- Давай тогда мне! –попросил Ваня и, получив монетку, с уважением стал ее разглядывать. - Это жсколько на наши?
- Всего-навсегопятьдесят копеек! – пренебрежительно махнул рукой Стас. - Зачем они тебе?
- Все равно – валюта!Как говорится, евроцент – доллар бережет! А тут целых два! – важно заметил Ваняи бережно спрятал монетку.
- Осталось 15 минут!– напомнил о себе Ник и с сочувствием посмотрел на Стаса: - Говорят, ты отсвоих сбежал? Может, помочь чем?
- Да чем ты можешьпомочь? – бросив на Ваню укоризненный взгляд, отмахнулся Стас. – Хотя… можешь!Купи этот дом!
- Зачем? – не понялНик. – У меня есть. Как бы это сказать по-русски… А! Более чем предостаточно! Дажеодин здесь! Помнишь, как мы с тобой его три года назад покупали?
Он вздохнул,вспомнив, как покупал, будучи наркоманом, тот дом из-за того, что его дворзарос коноплей, которую за ночь выполола хозяйка, чтобы все было в порядке, иснова стал деловитым:
- Больше мне такогоне надо! А помочь я тебе могу, доставив обратно в Москву самолетом, на котороммы сюда прилетели.
- Да нет, - посмотревна снова замолчавший телефон, вздохнул Стас. - Я собственно, пока не тактороплюсь, чтобы так сразу - самолетом… А ты здесь какими путями? Тоже -сбежал?
- Нет, я здесь сотцом, – то ли не понимая, то ли не принимая юмор, серьезно ответил Ник. - Унас очень серьезный контракт. Решили заключить его вдали от шума, чтобы всехорошо-у обдумать. А заодно встретить на природе Новый год и отдохнуть! Междупрочим, с этого контракта хороший процент и мне положен!
- Да, здорово тыизменился! – покачал головой Стас. – Весь в делах, в бизнесе! Даже иностранныйакцент появился!
- Акцент… евроцент…процент… Да что вы все о валюте! – возмутилась Лена. – Неужели о чем-то другомпоговорить нельзя?
- Почему? –усмехнулся, поддевая девушку, Стас. – Есть еще доцент, пациент, коэффициент…
- Официант! –поддакнул Ваня, но, сообразив, что сказал что-то не то, сконфуженно замолчал.