поворчав себе под нос по этому поводу, протянула Василию Ивановичу билет исдачу.
Машинально проверивеще раз, на месте ли афинская монета – он теперь и ночью не расставался с ней,кладя под подушку – Василий Иванович принялся за изучение списка дел, которыеему предстояло сделать в Москве.
Его рукой был написантолько один пункт: «Купить монеты для Соколова».
Зато Настяпостаралась. В перечне заказанных ею покупок значились:
«1.Колбаса копченая.
2.Сыр голландский.
3.Две банкисгущенного молока.
4.Банка тушенки.
И, конечно же:
5.Пачка самоголучшего чая».
Василий Иванович,запоминая, сложил листок и спрятал его. Внимание его переключилось на старушку.Все последние дни он провел за изучением Евангелия. Оно казалось ему простым инадуманным, едва ли не сказочным. И он никак не мог понять, что именно в немвот уже почти два тысячелетия пленяет людей так, что они и слышать ничего нехотят, кроме как о Христе! Шли на костер, подставляли головы под меч,претерпевали бесчисленные муки, о чем свидетельствуют надежные источники –доклады наместников провинций римским императорам и подробные судебныепротоколы.
«Как, – недоумевалон, – горстка неученых галилейских рыбаков смогла покорить этой Благой Вестью –ведь именно так называется в переводе Евангелие – весь мир?!»
В итоге повесть шланамного медленнее, чем ожидали того Володька и Настя. Он утаивал от них, чтонаписано всего две странички. Его мучило совсем другое…
И он, глядя настарушку, неожиданно почувствовал, что она знает то, что почему-то закрыто, неведомо для него. Иначе, зачем было ей месяцами, годами каждый воскресный деньвставать ни свет ни заря и, преодолевая недуги и старческую слабость – ведьподруга даже поддерживала ее в последний раз – ехать в храм.
Только ли страх передпредстоящей скорой смертью гнал ее туда?..
Не отдавая себеотчета в том, что делает, быть может, втайне надеясь получить ответ на свойвопрос, Василий Иванович пересел на соседнее со старушкой кресло и спросил:
- А где же вашасоседка - заболела?
- Наоборот, болелаона здесь. А теперь – выздоровела! – придавая своим словам какое-то особое,радостное значение, ответила старушка. – Навсегда!
- Как это? –недоуменно посмотрел на нее Василий Иванович.
- Да давление у неебыло высокое. Доктора говорили ей, лежи, не вставай! А она – да разве я могу невстретить Господа, как положено? Вот и стала готовить Пасху, куличи, краситьяйца… Приготовила и преставилась – аккурат, на самую Пасху!
- То есть, онаумерла?! Вот горе!
Старушка даже рукамивсплеснула от непонимания того, что, очевидно, ее наоборот, только радовало:
- Что вы! Это величайшеесчастье, когда верующий человек уходит из жизни в этот День! Говорят, такойидет прямо в рай, минуя воздушные мытарства!
- Простите, минуя -что? – не понял Василий Иванович.
Старушка посмотрелана него так, как, наверное, он смотрит на ученика, не сумевшего ответить ни наодин из вопросов на экзамене.
- Как? Вы не знаете,что ждет нас после смерти?!
Василий Иванович сприсущей ему честностью и открытостью хотел сказать, что после смерти он,собственно, вообще не ожидает ни хорошего, ни плохого, то есть совсем ни-че-го.Но в чистых, светлых глазах старушки – был такой ужас за него, а главноеуверенность в том, что она говорила, что он промолчал. И старушка, словно обовсем догадавшись, продолжила:
- И вас, и меня ждетодно и то же. К нам сразу подойдут два ангела. Один Ангел светлый – с правойстороны. И другой – бр-р! – страшный, черный слева. И поведут нас по мрачнымкоридорам, где множество комнат. И в каждой из них нам будут предъявленыобвинения. В одной комнате – за всю нашу ложь, которую мы допустили в жизни. Вдругой – за злые и праздные слова. В третьей – если мы осуждали или клеветалина других. И таких комнат – двадцать. И в каждой мы будем судиться за наше злои вообще за все греховные и нераскаянные дела. И если мы не сумеем оправдаться,то даже светлый Ангел не сможет ничем нам помочь. И мы останемся в одной из нихна веки вечные. Навсегда…
Василий Ивановичневольно улыбнулся, пряча улыбку в кулак, чтобы не обидеть эту наивнуюстарушку.
Но она и не смотрелана него. Приближалась ее остановка. Нужно было вставать и идти к выходу. А этобыло – ой, как непросто!
Старушка с огромнымтрудом встала, но тут автобус качнуло, и она вновь упала на свое сидение.
- Вам помочь? –невольно вырвалось у Василия Ивановича. Он надеялся, что, проявив обязательнуюдля воспитанного человека в таких случаях вежливость, он услышит и вежливыйотказ. Ведь видно было, что он торопился, если ехал в такую рань и мог и так неуспеть на первую электричку! Но старушка неожиданно согласилась.
- Да, если можно! –виновато улыбнулась она и при этом почему-то загадочно улыбнулась.
Василий Ивановичпомог старушке сойти с подножки автобуса. Она не выпустила его руки, и онимедленно – «Какое тут на первую, на вторую бы электричку не опоздать!» -досадой думал он, направились в сторону видневшегося между двумя высокимизданиями купола храма с крестом.
Старушка продолжалаговорить что-то о мытарствах. Потом сказала, что сегодня после обеда у входа вхрам будет принимать старец. Он очень редко приезжает из своего монастыря, иэто такая радость, такая радость! Было бы очень хорошо, если бы ВасилийИванович – «Надо же с одного раза, в таком возрасте, запомнила моеимя-отчество!» – несмотря на возрастающее раздражение, удивленно покачалголовой он, - побеседовал с ним или хотя бы благословился.
- На что? - не понялВасилий Иванович.
- Да на всюпоследующую жизнь. Ведь это же – старец!
- Ну и что?
- Так он на любойвопрос может ответить! А то даже и спрашивать ничего не надо! Человек к немутолько войдет, а он уже знает о нем все – и что ему сказать, и чем помочь.Господь открывает! Я сама не раз видела, как он вызывал кого-нибудь из толпынарода по имени-отчеству, хотя ни разу в жизни не видел его! Человек лишь стоитперед ним, глазами моргает, не веря чуду, которое с ним произошло и тому, чтоего сам вызвал старец, к которому стоит множество людей. Ведь иные к немумесяцами, годами пробиваются, просят, умоляют принять, да так и не могутпопасть. Ведь это великое счастье даже одну минуту, одну секундочкупобеседовать со старцем!
Василий Ивановичслушал старушку вполуха. Раздражение начало охватывать его. Какое ему дело докаких-то старцев и этих сказкок вокруг них, когда он опаздывает, точнее, ужеопоздал к началу клуба! А старушка, словно нарочно, шла все медленнее и медленнее.То ли устала. А может, хотела успеть рассказать ему как можно больше об этомстарце.
У широко открытой вцерковный двор калитки она, наконец, отпустила руку Василия Ивановича.
- Спасибо, сынок! Утебя доброе сердце. А таких любит Господь. И, бывает, сокращает им путь к Себе.Я бы и сама дошла! - на прощанье вдруг призналась она и снова знакомоулыбнулась: – Да уж прости, не захотела отказываться. Ведь этим ты не столькомне, сколько себе самому помог!
Василий Иванович, нестолько соглашаясь, сколько вежливо кивнул и, в который раз, незаметнопосмотрел на часы.
Так он ничего и неузнал от старушки. Только лишь столько времени потерял. Хотя, как было ей непомочь?.. И, молча, проводив ее разочарованным взглядом, чуть ли не бегомнаправился к своей остановке…
2
В клубе только иобсуждали происшедшее…
Как ни торопилсяВасилий Иванович на вторую электричку, но успел лишь на третью. В итоге онопоздал в клуб на целых полтора часа и сразу же стал очевидцем вопиющегопроисшествия!
Едва дежурный начал вписыватьданные его паспорта в ведомость, как на лестнице началось какое-тонесвойственное размеренному течению клуба движение, и послышались громкиекрики:
- Держите его!Украл!!
- Где? Кто?!
- Да вон он,держите!!!
Какой-то военный –Василий Иванович плохо разбирался в воинских званиях – сбегал по ступенькам совторого этажа, где стояли столики с особенно дорогими монетами. За ним,потрясая увесистым кляссером, гнался возбужденный мужчина.
Оба дежурных – одинна входе, другой, принимавший деньги и записывавший посетителей – бросилисьнаперерез военному и сбили его с ног.
Подбежавший мужчиназаломил ему руку и, разжав кулак, восторженно показал большую серебрянуюмонету:
- Вот он!
Дежурные подняли иповели не сопротивлявшегося больше военного к руководству клуба. За ними,припадая на хромую ногу и опираясь на палку, засеменил помощник генеральногопрокурора. Вскоре один из дежурных вернулся и, как ни в чем не бывало,продолжил записывать данные Василия Ивановича.
- Что там случилось?– спросил он, получая обратно паспорт и протягивая входной рубль.
- Да вон, у майора«крыша поехала»! Увидел редкий рубль Петра Первого. Денег на него не хватило, априобрести хочется. Ничего лучшего не придумал, как схватил и бежать! Да развеотсюда убежишь? Тем более что этот случай не первый, и нам дана инструкция бытьвсегда наготове!
Вскоре вернулся ивторой дежурный. Он подвел поникшего офицера к выходу и демонстративно закрылперед ним дверь, которая тут же открылась перед очередными посетителями.
- Ну, и чем там делозакончилось? – спросил, не переставая заполнять ведомость, его коллега подежурству.
- Легко отделался