кинжал в него же самого. Впечатлительного и набожного Никодима тем, чтопообещал показать ему статую бородатой Венеры на Кипре. Одна жена Апамея былаогорчена отъездом сына и племянника, и ей сразу не понравился этот купец. А тот– целую неделю под предлогом осмотра дома для его перестройки исследует каждуюстену и пол и ничего не находит. Тогда он решает на время уехать из Антиохии,чтобы в том месте, где нашел архив, поискать новых записок, проливающих свет нато, где может находиться этот клад. Юноши отправляются вместе с ним…
- А дальше?
- Что дальше… В путиони случайно узнают, что купец, оказавшийся совсем не тем человеком, закоторого выдавал себя, раздраженный неудачей, собирается продать их в рабство.С помощью могучего Келада, который, кстати, воспользуется приемом лжекупца,напавшего на них, против него самого, Никодиму удается бежать… После недолгих,но наполненных опасностями скитаний, оба они достигают своей цели. Келад, чтобызаработать им на жизнь и дорогу, становится сначала гладиатором, а потомвоином. А Никодим оказывается на острове Кос. Благодаря деньгам Келада егопринимают во врачебную школу. И здесь, впервые в жизни увидев распластанныйтруп, он приходит в ужас и задается вопросом: а что же его самого ждет послесмерти? Олимпийские боги не дают ему успокаивающего до конца ответа. Тогда онначинает скитаться в его поисках по всей земле. Обращается к восточнымбожествам: Исиде, Сарапису. Проходит степени посвящения Митре. Знакомится схалдейской магией. Изучает все направления философии. То есть, проходит путь,который прошло человечество в поисках Бога. И никто не дает ему ответа наглавный вопрос.
- И что он так нигдене находит его?
- Конечно, находит.Для того ведь и повесть! – улыбнулся Василий Иванович. – Только – не сразу.Видя, как много сделал император Октавиан Август: а он прекратил долгие войны,принес прочный мир, и, слыша повсюду пророчества о том, что в мир должен прийтиМессия, Никодим сначала решает, что этот Мессия и есть Август. Но… встреча сего преемником Тиберием убеждает моего героя в том, что императоры - никакие небоги, а, наоборот, сами бессильны перед смертью и Вечностью. И тут он узнает отом, что в Иудее появился великий пророк – Иисус из Назарета. Поспешив вПалестину, чтобы задать Ему свой вопрос, он идет по Его следам, убеждается втом, что это не пророк, а Сам Бог, пришедший в мир, чтобы спасти человечество.Он жаждет увидеть Христа, но… успевает только к Кресту на Голгофе…
- И это – все?
- Да нет… Можно ещедать, что он принял крещение и стал тем, кого теперь именуют – первыехристиане.
- А как же клад?
- Клад? Прости,совсем забыл… Гм-м… клад… - на минуту задумался Василий Иванович и радостновоскликнул: - Ага! Вот! В то самое время, когда по земле ходит Спаситель илучшие люди, в том числе Никодим, ищут небесный клад, лжекупец, вернувшись вАнтиохию, будет занят поиском клада земного, причем, не жалея для этого даже жизни.Да и не только он один, а все, так или иначе, узнавшие об этом кладе. Например,меняла, знавший много языков, которого он попросил перевести текст завещаниядальних предков. Тесть Никодима, выдававший себя за его раба… А найдет клад некто иной, как родившийся после отъезда Никодима Теофил, которому постоянносопутствовала удача. Собственно, вся его жизнь будет наполнена сплошнымиприключениями. Он окажется и среди грабителей пирамид, и в окружении самогоимператора Нерона. Великим опасностям будет подвергаться его жизнь. Но везде онбудет храним Богом. И всю жизнь - христиане, начиная с Никодима, будут проситьего рассказать, каким был Иисус Христос. А сам он все время будет вспоминатьЕго взгляд, но это никак не будет удаваться ему. Лишь уже в глубокой старости,оказавшись за проповедь Христа в медном быке, под которым палачи разведутогонь, он вспомнит его! Преступники, воры, убийцы, будут кричать, вопить на всеголоса (благодаря специальному устройству, со стороны людям будет казаться, чтоэто мычит бык!). А он, вновь став немым для мира, будет блаженно улыбаться,потому что, наконец, вспомнит этот кроткий, преисполненный любовью взгляд…
Увлекшийся рассказомВасилий Иванович неожиданно заметил, как округлились от ужаса глаза Насти –такой огромный объем при столь малых сроках – и поспешил успокоить ее:
- Но о судьбе Теофиламожно кратко дать в эпилоге! Совсем маленьком! Это даже хорошо, что я сейчасвспомнил о нем! Ведь раз есть Пролог, то обязательно должен быть и эпилог. А тобы меня и за это спросили!
- Все это, конечно,хорошо! Увлекательно, интересно! – одобрила Настя. – И с эпилогом мне всепонятно. Но… когда ты успеешь написать о путешествиях Никодима?!
- А я и главкиповести тоже сделаю маленькими! – пообещал Василий Иванович. – Тем более что сюжетуже весь продуман, и мне остается только записать его! – добавил он, сам еще неверя тому, что у него уже готов подробный план того, о чем предстояло писать.
И только тут до негодошло, что Настя не случайно спросила, о чем он собирается писать дальше. Ведьона помогла ему в считанные минуты разработать всю повесть!
Василий Ивановичблагодарно взглянул на нее. А она, понимая, как ему надо спешить, сославшись нанеотложные дела, торопливо вышла из его комнаты…
2
Незнакомое – досладкого трепета – чувство охватило Василия Ивановича.
Оставшись наедине счистым листом бумаги, вложенным в пишущую машинку, Василий Иванович как бы свысоты птичьего полета оглядел весь сюжет, который только что рассказал Насте,и сокрушенно покачал головой. Только сейчас он понял, как правы были Володька иНастя, когда подгоняли его. Теперь уже он просто физически был не в состояниикачественно написать всю эту повесть или, сократив, сделать ее маленькой. Притаком старательно написанном и большом прологе это сразу будет заметно даженеподготовленному читателю, а уж предвзято относящимся к нему Соколову сГрадовым и подавно.
До сдачи заказаоставалась всего неделя. Точнее, уже шесть дней, с утра до вечера занятыеработой в школе. На повесть оставались лишь ночи. И какими маленькими ни делатьглавки, даже если работать по два-три часа по ночам – больше не позволит емусердце – все равно не успеть…
«Эх, мне бы всегонесколько дней, которые я целиком и полностью мог посвятить повести! Тогда ещеесть хоть какая-то надежда успеть…» - мечтательно подумал Василий Иванович ивзмолился:
- Господи, если ты иправда есть, пожалуйста, дай мне три или, еще лучше, четыре дня!
Помолившись впервые вжизни, он вспомнил о домашнем задании, данном ему старцем, и достал из портфелямолитвослов. Это была небольшая, карманного формата, книжечка в очень приятномна ощупь коричневом кожаном переплете с золотым тиснением.
Она оказаласьстаринной, середины 19-го века.
Это порадовалоВасилия Ивановича.
Но не надолго.
Перелистав страничкис вечерним правилом, он понял, что чтение его займет как минимум полчаса. И этокогда у него нет ни одной лишней минуты!
«Какой же он старец,- с досадой подумалось ему, - если велел мне читать это правило именно сейчас?Неужели он не знает и не понимает, что любое промедление просто смертельноопасно для нас с Настей!»
Василий Ивановичсобрался уже отложить молитвослов и сесть за пишущую машинку.
Но какая-то неведомаясила, которой он не мог противиться, заставила его открыть нужную страницу ипрочесть:
- Во имя Отца, иСына, и Святаго Духа. Аминь.
При этих словах емувспомнилось то место в Евангелии, где было описано, как Спаситель крестился вИордане. Как послышался Глас Бога Отца, и Дух в виде голубя сошел на Него…
- Господи ИисусеХристе, Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоея Матере, преподобных ибогоносных отец наших и всех святых, помилуй нас. Аминь.
«Слово-то, какоекрасивое: «Аминь»! – невольно отметил Василий Иванович. – Звучное, сильное,невероятно утвердительное и, несомненно, обладающее огромной властью!»
Память мгновенноперенесла его в древнюю Палестину, по которой ходил, проповедуя и исцеляялюдей, Христос, крики слепых и больных: «Иисусе, Сыне Давидов, помилуй нас!»Промелькнули картины Рождества Христова в яслях для скота, потому что весьВифлеем был переполнен съехавшимися, по повелению императора Августа, наперепись людьми. И Мать Христа, сначала пеленавшая Богомладенца, а потомстоявшая недалеко от Креста, на котором распяли Ее сына. Вспомнились и лики вмолельной комнате старичка-искусствоведа, так поразившие его…
Все эти события, окоторых он знал из Евангелия, длились какие-то мгновения, а то и меньше, неотвлекая от самих молитв, а наоборот, наполняя их еще большей силой иубеждением.
«Удивительно: какмного смогла уместить в себя эта, казалось бы, совсем небольшая молитва!»
Но надо было читатьдальше…
- Господи, помилуй!Господи, помилуй! Господи, помилуй! Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне иприсно и во веки веков…
Василий Ивановиччитал старинный текст, напечатанный красивой вязью, с титлами и ударениями надсловами, иногда с непривычки – давно уже не имел дела с древними текстами! –запинался. И уже не раздражался, а радовался тому, что читает эти молитвы.
«Отче наш, Иже еси нанебесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя,яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долгинаша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, ноизбави нас от лукавого.»
Из Евангелия ВасилийИванович уже знал, что эту молитву дал Своим ученикам Сам Христос, когда тепросили научить их молиться.
«Значит, - бросил он