беглый взгляд на лежавшую на столе лепту Понтия Пилата, - ей почти две тысячилет. И с тех пор она была на устах всех святых, царей, князей, поэтов,крестьян…»
Тем приятнее сталоему оттого, что и он сейчас прочитал эту молитву. Словно присоединился кбесчисленному собору всех своих верующих предков и тем, кто жил до них вжестоком Римском мире и в могучей Византии, сохраняя для потомков христианскуюверу.
Незнакомое – досладкого трепета – чувство охватило Василия Ивановича. Он даже приостановился,прислушиваясь к нему, и только собрался читать дальше, как из-за дверипослышался голос Насти, очевидно, встревоженной тем, что уже давно не слышно стукаклавиш пишущей машинки.
- Вася?
- Я… занят! –отозвался он, почему-то стыдясь признаться ей, что молится.
- А, нуобдумывай-обдумывай! – не буду мешать! – по-своему поняла то, чем он занимаетсяу себя в комнате, Настя и, тихонько напевая одну из своих любимых песен,принялась за готовку.
Продолжая читать ислыша ее, Василий Иванович вдруг подумал, что музыка языка, на котором онсейчас читает, не сравнима ни с одной из самых красивых и прекрасных мелодий.Песен, вальсов, маршей, и даже классической музыки! Да и нельзя было исравнивать это, до того прекрасен, полнозвучен и необычайно ёмок былцерковнославянский язык!.
«Молитва 1-я, святогоМакария Великого, к Богу Отцу», – прочитал он перед началом очередной молитвы,и знакомое имя заставило его приостановиться:
- Неужели того самогоМакария, о котором сегодня рассказывал старец? Ну да, конечно - он же ведьназывал его великим!
«Боже вечный и Царювсякого создания, сподобивый мя даже в час сей доспети…»
- То есть, давший мнедожить до этого вечера! – мысленно перевел Василий Иванович и даже головойпокачал оттого, что все сразу стало тускло и немузыкально. До чего же переводна современный язык уступал оригиналу!
«…прости ми грехи,яже сотворих в сей день делом, словом и помышлением, и очисти, Господи,смиренную мою душу от всякия скверны и духа. И даждь ми, Господи, в нощи сейсон прейти в мире, да востав от смиреннаго ми ложа, благоугожду пресвятомуимени Твоему, во вся дни живота моего, и поперу борющия мя враги плотския ибезплотныя. И избави мя, Господи, от помышления суетных, оскверняющих мя, ипохотей лукавых. Яко Твое есть царство и сила и слава, Отца и Сына и СвятагоДуха, ныне и присно и во веки веков. Аминь".
Дальше шли еще болеедлинные молитвы: 2-я, святого Антиоха, ко Господу нашему Иисусу Христу, 3-я коПресвятому Духу, без указания имени автора, 4-я – снова святого МакарияВеликого:
"Что Ти принесу,или что Ти воздам, великодаровитый Безсмертный Царю, щедре и человеколюбчеГосподи, яко ленящася мене на Твое угождение, и ничтоже благо сотворша, привелеси на конец мимошедшаго дне сего, обращение и спасение души моей строя?..»
Потом еще молитвы,молитвы, от которых понемногу стал уставать Василий Иванович.
И, наконец:
«Исповедание греховповседневное
Исповедаю Тебе,Господу Богу моему и Творцу, во Святей Троице Единому, славимому и покланяемомуОтцу, и Сыну, и Святому Духу, вся моя грехи, яже содеях во вся дни животамоего, и на всякий час, и в настоящее время, и в прешедшия дни и нощи, делом,словом, помышлением, объядением, пиянством, тайноядением, празднословием,унынием, леностию, прекословием, непослушанием, оклеветанием, осуждением,небрежением, самолюбием, многостяжанием, хищением, неправдоглаголанием,скверноприбытчеством, мшелоимством («А это еще что такое – надо посмотреть всловаре!» - подумал Василий Иванович), ревнованием, завистью, гневом,памятозлобием, ненавистью, лихоимством и всеми моими чувствы: зрением, слухом,обонянием, вкусом, осязанием и прочими моими грехи, душевными вкупе ителесными, имиже Тебе Бога моего и Творца прогневах, и ближняго моегоонеправдовах: о сих жалея, винна себе Тебе Богу моему представляю, и имею волюкаятися: точию, Господи Боже мой, со слезами смиренно молю Тя: помози ми,прешедшая же согрешения моя милосердием Твоим прости ми, и разреши от всех сих,яже изглаголах пред Тобою, яко Благ и Человеколюбец.»
- Зачем, интересно,мне было все это читать? – недоумевая, подумал Василий Иванович. – Я ведь и так– не пил, не крал, не клеветал, не завидовал и уж тем более – не убивал!
И тут, словно дождавшись,когда он, наконец, закончит вечернее правило, раздался телефонный звонок.
- Васенька, тебя! –позвала его Настя, и когда он вышел из комнаты, тревожно шепнула: - ЭтоВолодька. Там, кажется, что-то случилось…
3
- Что же нам тогдаделать? – огорченно уточнил Василий Иванович.
ВладимирВсеволодович, зная, что другу нельзя волноваться, начал издалека и деликатно:
- Ты там осторожнейсо своим сердцем, - предупредил он. - Прими валидол или еще что… Я тут кое-чтодолжен сообщить тебе!
- Говори, не тяни! –похолодев от предчувствия беды, остановил его Василий Иванович.
- Тут вот какое дело.Мне только что сообщили… Ну, словом – Ашота Телемаковича ограбили!
- Как ограбили?!
- А вот так!
- Кто?! Когда?!!
- Сегодня. Какие-тонеизвестные в масках. Дождались, когда жена выйдет в магазин, ворвались вквартиру, привязали к унитазу и вынудили сказать, где он прячет свою коллекцию…
«Ашота Телемаковичаограбили!»
От этой новостисердце Василия Ивановича содрогнулось так, что в глазах потемнело, и он тяжелоопустился на стул.
Но это было еще невсе.
- Сам АшотТелемакович в больнице, – продолжал Владимир Всеволодович. – От всего этого унего случился инфаркт. Врачи, как в таких случаях говорится, борются за егожизнь. Но, судя по всему, положение безнадежное...
«Это все Градов. Ктоже еще? Телефон, конечно, ему дал другой. Но имя-то Ашота Телемаковича назваля! И все началось с меня! А говорил – не убивал!..» – пронеслось в головеВасилия Ивановича, а вслух он убежденно сказал:
- Это их рук дело.
- Я тоже так полагаю,– согласился Владимир Всеволодович. – Поэтому шутить с ними не стоит. Сколькотам монет нам осталось добрать?
- Да штук десять… – струдом приходя в себя, пробормотал Василий Иванович.
- Точнее! – снесвойственной для него требовательностью потребовал Владимир Всеволодович.
- Десять штук! Плюснужен резерв, о котором ты говорил.
- Какой резерв?! –перебил Владимир Всеволодович. – Тут, как говорится, не до жиру, быть бы живу!Будем надеяться, что наш материал окажется все же лучше!
- В этом можешь несомневаться. Я действительно успел скупить все самое лучшее, прежде чемпоявился конкурент.
- Тогда я опятьподключу всех, кого только смогу. Но для этого тебе нужно расширить круггородов и стран, чтобы обусловить появление новых монет. Что можешь придумать?
- Сейчас, погоди! –задумался вслух Василий Иванович. – Можно Никодима – это главный герой повести– отправить еще в Набатею, страну, куда, помня пророчества Мессии, бежалихристиане, когда римские войска окружили Иерусалим. Потом – хорошо бы найтигород Эдессу. Именно туда царю Авгарю привезли Нерукотворный образ ИисусаХриста. Он висел над городскими воротами с надписью «Христе Боже, всякий уповаяна Тебя, не постыдится!» Никодим, опоздавший увидеть живым Христа, придет итуда, чтобы поклониться хотя бы этому образу. Далее – можно денарий Нерона,который начал первое большое гонение на христиан. Я добавлю об этом в повестьнебольшой эпизод. Собственно, можно сделать так, что Никодим и погибнет в садахНерона. Его, завернув в пропитанную жиром медвежью шкуру, привяжут к столбу,причем, поставив под подбородок острое копье, не позволяющее опустить голову,чтобы Нерон мог всласть налюбоваться мучениями своих жертв. И подожгут вместесо свезенными со всех концов Римского мира христианами…
- Тебе можно ужедокторскую на эту тему писать. Одна беда: защитить у нас ее не дадут! -несмотря на трагизм положения, усмехнулся Владимир Всеволодович и уточнил: Этовсе?
Василий Ивановичвспомнил про эпилог с Теофилом и сказал:
- Нет! Можно еще датьупоминающиеся в Новом Завете: Эфес, Пергам, Тарс…
- Тарс-то тут причем? Насколько я помню – это столица киликийских пиратов, к тому же,уничтоженных за несколько десятилетий до Христа.
- Это родина апостолаПавла, – ответил Василий Иванович и, вспомнив про этого апостола, добавил: –Хорошо бы найти еще иудейскую монету времен царя Агриппы. Это время, когдаПавел вместе с апостолом Варнавою совершили большое путешествие. К нему вполнемог присоединиться и Никодим…
- Хорошо, позвонюИсааку Абрамовичу. Но все равно это – только 7 монет! – прервал ВладимирВсеволодович. – Давай, напрягай фантазию, куда можно еще отправить твоегоглавного героя! Может, твоя тетрадрахма Афин подойдет?
- Нет, что ты! –заступился за свою любимую монету Василий Иванович. – Она ведь пятого века доРождества Христова и никак, ну совершенно никак не связана с христианством! Ужлучше и проще купить денарии Веспасиана с надписью «Иудея капитулировала» и егосыновей: Тита, войска которого сожгли иерусалимский храм, и Домициана, при которомв медном быке за проповедь Христа у меня в повести будет казнен младший братНикодима – Теофил. Вот тебе и десять монет!
- Не мне, а Соколову!– проворчал Владимир Всеволодович и, очевидно, вспомнив его с помощником и то,что они сделали с Ашотом Телемаковичем, вздохнул: – И все-таки без резерва, тыправ, рискованно к ним являться…
- Что же нам тогдаделать? – огорченно уточнил Василий Иванович и после долгой паузы услышал: