- Ладно, - понимая,что другого им все равно ничего не остается, вздохнула Настя и, решив, чтобыхоть что-то было так, как она хочет, решительно заявила: - Но сначала я принесутебе в постель чай с бутербродами!
Позавтракав, ВасилийИванович, с помощью жены, устроился поудобнее, вложил в машинку два экземпляраи невольно усмехнулся:
«Надо же!Вымолил-таки время для повести! Причем, просил три-четыре дня, а получил целыхшесть, включая сегодняшний!»
Но не прошло иминуты, как от шести дней осталось пять.
Виной тому былдиректор школы, который, позвонив, сначала осведомился, что случилось с еголучшим учителем, а потом сказал, что в пятницу приезжает комиссия во главе сзамом министра.
- Скажи, что ты набольничном! – догадавшись, о чем идет речь, замахала руками Настя. И ВасилийИванович послушным эхом ответил:
- Простите… Но я - набольничном…
- Ничего страшного! Яподменю вас, - обычно и слушать не желавший о внеурочных отпусках и отгулах, нестал возражать директор. – Но в пятницу, будьте добры, придите, пожалуйста, вшколу хотя бы на один показательный урок и повторите свой прекрасный рассказ оМаксимиане Фракийце!
- Максимине! –поправил Василий Иванович и с недовольством уточнил: – Но почему это о нем? Уменя и без него есть о чем рассказать детям!
- Дело в том, что, намой взгляд, это ваш самый удачный рассказ, и я не смог удержаться, чтобы несказать заместителю министра, что вы прочитаете именно его! Ведь это – такаяпалитра красок! – восторженно объяснил директор, подменявший, очевидно, в этотдень учителя рисования.
- Со мной бы хотьпосоветовались! – проворчал Василий Иванович. - А впрочем… - он неожиданноулыбнулся и подмигнул жене. – Будет вам рассказ о Максимине Фракийце! И ещекое-что, о чем вы даже не подозреваете!
После разговора сдиректором Василий Иванович выдернул из машинки два экземпляра и добавил к нимтретий.
- Что ты задумал? -заметив это, с тревогой спросила Настя. – И зачем тебе три экземпляра?
- Да так, - уклончивоот ответа на первый вопрос Василий Иванович, а на второй прямо сказал: - Чтобычитать эту повесть детям!
Настя с ужасомпосмотрела на него:
- Ты с ума сошел! Дас тобой после этого, знаешь, что могут сделать? Ты что – хочешь, чтобы япередачи в тюрьму носила? Или чтобы тебе кололи галоперидол ежедневно?
- Теперь не тевремена! – возразил Василий Иванович. – В этом году в нашей стране отмечается1000-летие Крещения Руси! И, между прочим, государство не препятствует этому!
- Какой же ты у менянаивный!.. – с сожалением посмотрела на него Настя.
… И потекли дни.
Василий Иванович,сначала лежа, а потом, уговорив Настю, на второй день уже сидя, гнал и гналвперед свою повесть.
Иногда он чувствовал,что источник его творчества иссякал, не было ни единой мысли, не хотелось ни очем думать. Отчаяние охватывало его. И тогда на выручку приходила Настя.
Слыша, что машинкамолчит 15… 20 минут, она под каким-нибудь предлогом заходила к ВасилиюИвановичу и словно невзначай спрашивала:
- Ну и где сейчаспутешествует наш Никодим?
- В Эфесе… В Милете…В Пергаме… На Родосе… - хмуро, потому что не знал, о чем писать дальше, отвечалВасилий Иванович.
- А что он тамделает?
- Да ничегоособенного!
- И все же?..
- Ну, например, наРодосе он мог встретить раба лжекупца и узнать, что тот никакой не раб, а еготесть, только выдававший себя за раба, чтобы зять не сбежал со всем кладом!
Василий Ивановичсначала нехотя, а потом, все более увлекаясь, начинал отвечать на вопрос.Каждый раз это заканчивалось тем, что он снова знал содержание очередной главы.
А потом все опятьначиналось сначала.
- Как там нашНикодим? – тут как тут появлялась Настя. – Что у него новенького?
- Сам не знаю пока…
- В каком он хотьгороде?
- В Вавилоне.
- Как интересно! Ичем же он там занимается?
- Да так… Волимпийских богах, как ты уже знаешь, он разуверился окончательно. Египетские ивосточные божества тоже не дали ему ничего. Так он, представляешь, в поискахИстины, захотел освоить халдейскую магию. Или, говоря на современном языке,решил стать экстрасенсом. Но к счастью, вовремя понял, то есть, должен понятьсейчас, что халдеи пытаются войти во дворец Бога не через парадную, а черезчерный вход, калеча и убивая свою душу. Погоди-погоди, сейчас я все этоопишу!..
Василий Ивановичзакладывал новый листок бумаги. Настя на цыпочках выходила из комнаты.
Машинка оживала, покапутешествие Никодима снова не заходило в тупик.
Лишь один раз ВасилийИванович отвлекся по другой причине. Заглянув в Евангелие, чтобы проверить однуцитату, он невольно зачитался и попросил вошедшую, как всегда, Настю немножечкоподождать. Это «немножечко» протянулось до позднего вечера…
Отложив Евангелие,Василий Иванович прочитал вечернее правило и снова вернулся к нему…
Он читал:
«В последний жевеликий день праздника стоял Иисус и возгласил, говоря: кто жаждет, иди ко Мнеи пей.
Кто верует в Меня, утого, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой.
Сие сказал Он о Духе,Которого имели принять верующие в Него: ибо еще не было на них Духа Святаго,потому что Иисус еще не был прославлен.
Многие из народа,услышав сии слова, говорили: Он точно пророк.
Другие говорили: этоХристос. А иные говорили: разве из Галилеи Христос придет?
Не сказано ли вПисании, что Христос придет от семени Давидова и из Вифлеема, из того места,откуда был Давид?»
Дойдя до этого места,Василий Иванович только развел руками и невольно воскликнул:
- Так ведь Он же иесть из Вифлеема!
Воскликнул и сизумлением прислушался к самому себе...
Еще раз перечитал этоместо в Евангелии……
Посмотрел на лежавшиена столе монеты, которые всегда помогали ему поверить в реальность событий,происходивших много веков назад… На денарий Тиберия, на пруты прокуратора ИудеиПонтия Пилата, на две лепты если не самой бедной вдовы, так такие же, как те…на все эти монеты, которые держали в руках люди, знавшие и видевшие эту вдову, Пилата, апостолов, Самого Христа…
И вдруг понял, что изпротивника Евангелия он превратился в его горячего сторонника и защитника!
Да и как непревратиться? Слишком много свидетельств и совпадений, чтобы можно было говоритьо случайности. А само Евангелие – разве это не основное доказательство? Прав,прав Володька: о существовании и факте Воскресения Христа гораздо большенадежных свидетельств, чем о многих известных людях истории, в существованиикоторых никто не сомневается.
Просто здесьдействительно слишком велика цена ответа на главный вопрос человеческой жизни.
Из-за этого многоераньше подвергалось сомнению, многое не сходилось… И вот, наконец, всё сошлось!
И главное, сердце непрепятствовало этому!!!
- Настя! –обрадованно закричал он.
- Что случилось? –испуганно вбежала к нему жена. А он вдруг подхватил ее и закружил по комнате.
- Ты что – закончилповесть? – с недоумением посмотрела на него Настя.
- Нет, - прокричалВасилий Иванович. - Но зато нашел в Евангелии то, что, казалось, уже потерялнавсегда – веру! Ты представляешь, все то, что написано в нем – правда!!!
Он смотрел на жену,ожидая, что она разделит его радость и как всегда поддержит его.
Однако Настя спрохладцей отнеслась к этому признанию. Более того, она с упреком посмотрела намужа и сказала:
- А я-то былообрадовалась… Не понимаю, нам с тобой надо спешить, а ты только зря теряешьвремя!
- Зря? Да как ты непонимаешь! – с сожалением посмотрел на нее Василий Иванович и, закладывая вмашинку новые листы, уверенно заявил: - Да я ведь теперь точно, слышишь –можешь даже не сомневаться в этом – точно успею!
Глава третья
Денарий кесаря
1
- Ох, ребята! Ачто если все это, действительно, так?..
«Так быстро поверил?!– изумился Стас, но, поразмыслив, согласился: А, собственно, что в этомудивительного? Ведь какой человек был! Он и солгал-то раз в жизни, и добрымбыл, и уважали его как, и вообще жил ради людей: Насти, учеников… Таких, каксказала ему старушка, Бог любит и сокращает путь к Себе. Пусть он и творил всеэто добро не ради Христа, но как только пришел к вере, сразу наверняка сталделать так, как спасительно. Я же ведь знаю, каким он стал после…»
Вспомнив свои встречии разговоры с отцом Тихоном, Стас вздохнул и с завистью подумал:
-«Да, ему хорошо, амне каково? Я ведь наоборот, только раз в жизни правду сказал, когда здесь, вэтой комнате, три года назад, ответил отцу честно, что занимаюсь поиском смыслажизни. А добрых дел столько сделал, что пальцев на одной руке хватит. И то останется…Одно у меня преимущество: отцу Тихону было 35, когда он начал читать утреннее ивечернее правила и ходить в храм. А мне только 15…»
Стас отложил тетрадьи принялся метаться по комнате.
- А я ведь тоже хочууверовать, как и он, но… как… как поверить – чтоб до конца, до самого донышка?Я вон даже до конца не уверен в том, что все прочитанное мной – правда. Ведьчто творится и говорится вокруг? Ванька в алтаре прислуживает, куда уж кажется,ближе к Богу – а вон, что творит! Ленка в церковном хоре поет и всех осуждает.