нужен настоящий, мощный компьютер… Причем такой, чтобы на него можно былопоставить как минимум семь винчестеров!
- Сколько-сколько?!
- Ну, для начала хотя бы - пять… - поняв, чтосболтнул лишнее, поправился Стас.
- Для чего? – внимательно посмотрел на негоотец.
Стас промолчал. Не мог же он сказать всейправды! Иначе бы сразу такое началось, что у него ноутбук, и тот бы отобрали,причем, немедленно и без всяких там «но»!
Отец ждал. Стас молчал.
И тогда отец, с досадой бросив авторучку нанедописанный лист бумаги, прошел к маме на кухню и сказал, что у него к нейсрочный серьезный разговор. Серьезный, потому что касается их сына, а срочный,потому что хотел бы раз и навсегда оставить его в уходящем году. Мама, попросивСтаса дорезать сыр, с упреком покачала головой: зачем, мол, ты выдал меня, инаправилась вслед за отцом.
Из зала, где, как повелось с самого детства,стояла наряженная елка и уже начал заставляться всякими вкусными блюдамипраздничный стол, послышались их голоса.
- Вполне естественно, что наш мальчик захотелто, что ему нужно для развития его творческих способностей! – сразу же всталана сторону Стаса мама и, как всегда, принялась упрекать отца: - С твоимталантом, клиентурой и, главное, результатами мы давно могли бы жить, ни в чемне нуждаясь! Другие бездарности, только изображая из себя великих светил, давноуже живут во дворцах, для них персональные клиники открывают, у них миллионныесчета в крупнейших банках мира, а ты…
- А я не могу потакать каждой прихоти сына! –принялся отстаивать свое мнение отец. – Тем более, когда он не можетаргументировать свои весьма серьезные просьбы!
- Ну, разве это такая уж серьезная просьба –новый компьютер?
- Не просто новый, а мощный, и дажесверхмощный! А что если он нужен ему для того, чтобы стать каким-нибудьхакером?
- Ну ты, Сережа, как всегда преувеличиваешь!
- Да нет, боюсь, что на этот раз дажепреуменьшаю! Ты до сих пор видишь в нем нашего маленького, доброго Стасика. Амне кажется, что он уже дошел до весьма плачевного состояния! Я в последнеевремя наблюдаю за ним и все чаще вспоминаю слова покойного отца ТихонаИвановича, что из нашего сына может вырасти или великий ученый, или великийпреступник! Так вот я не хочу, чтобы с ним случилось последнее!
Услышав это, Стас так неловко повернулся, чтотарелка с сыром упала на пол и разбилась вдребезги.
- Сервизная! – вбежав на кухню, ахнула мама,но – Новый год есть Новый год – только рукой махнула и попросила: - А ну-канаклонись, чтобы я хоть смогла дать тебе подзатыльник…
- Подставь табуретку и дай, если это тебе такнадо! – буркнул Стас. – А мне все равно!
- Да как ты с матерью разговариваешь? –возмутился отец и, подойдя сыну, сам дал ему совсем не сильную, но получившуюсянеожиданно звонкой и потому особенно обидной, затрещину.
- Вот спасибо! – обиженно воскликнул Стас ихмуро уточнил: - Это мне что – вместо тех денег, которые я у вас просил?
- Ну нет их сейчас у нас! – сразу смягчилсяотец. За все почти пятнадцать лет он лишь три или четыре раза позволил себешлепнуть сына, хотел даже однажды выпороть его ремнем, кстати, в этой самойПокровке, и то не вышло… Он виновато посмотрел на Стаса и развел руками: – Даесли бы были, разве бы я не дал?
- Нет, говоришь? – с дрожью в голосепереспросил Стас и уточнил: - А как же та пачка денег, которую ты доверил мнехранить маме на шубу? Мне бы их, как раз, на компьютер хватило!
Отец мгновенно посуровел и укоризненно покачалголовой:
- А вот это уже совсем не по-мужски. И у коготы только научился выдавать чужие секреты?
- А у тебя! – выкрикнул, будучи уже не в силахостановиться, Стас.
- У меня?! – изумился отец и, словно призываяв свидетели маму, растерянно посмотрел на нее: – Да я никогда в жизни невыдавал ничьих секретов. Это у меня профессиональное! Этого мне просто никогдане позволяла врачебная этика, совесть, тайна болезни пациента, наконец!
- Тайна болезни, говоришь? Никогда? А как жетогда Макс?
- Какой еще Макс? – не понял отец.
- Бывший кик-боксер в Покровке! Помнишь, оноднажды пришел к тебе, чтобы узнать, как ему откосить от армии, а ты сказал,что он весь такой больной, что его и так забракует любая комиссия?
- Ну, положим, припоминаю нечто подобное…
- А потом, когда он ушел, ты еще сказал, что унего настолько больная почка, что стоит по ней даже слегка ударить, и наступиттакой шок, из которого он может не выйти!
- Может, и сказал… не помню уже… - честнопризнался отец. – Это ведь несколько не по моей специальности!
- Вот видишь, ты уже даже не помнишь! –запальчиво упрекнул его Стас. - А я, между прочим, тогда из-за этого чуть былоего не убил!
- Как это - ты?!
- Сережа, Стасик… остановитесь! – умоляющепосмотрела на сына с мужем мама.
- Нет-нет, пусть продолжает! – разрешил отец.
Но Стаса и без этого уже трудно былоостановить.
- А вот так – именно я! – с вызовом заявил он.
- Постой-постой! – попытался остановить егоотец. – Но ведь, насколько я помню, Макса ударил сын нового русского, если неошибаюсь, – Никита! Или, как вы называли его – Ник…
- Если бы Ник! – усмехнулся Стас. – Это я такподстроил, чтобы все на него подумали. Узнав, что он обещал убить Макса за то,что тот требовал с него денег, я дождался, пока Ник в толпе встанет с ним рядом– и ударил кулаком Макса в то самое место, о котором ты говорил!
- О, Боже! – всплеснула руками мама. - А еслибы он, действительно, умер?!
- Да разве об этом сейчас надо говорить, темболее что парень тогда выжил, пусть чудом, по молитве Тихона Ивановича! –остановил ее отец и с горечью оглядел Стаса, будто бы видел его в первый раз: -Самое страшное то, что, оказывается, наш с тобой сын – подлец!
- Что?! – ошеломленно переспросил Стас и споследней надеждой повернулся к маме.
Но всегда защищавшая и встававшая на егосторону мама на этот раз ничего не возразила отцу. То есть, выходило, что онамолчаливо согласилась с ним.
Не помня себя, Стас пулей вылетел из кухни.Ворвался в свою комнату. Здесь, задыхаясь от обиды, досады, что все вышлосовсем не так, как ему хотелось, он схватил портфель с ноутбуком… бросил вкарман паспорт с вложенной в него дарственной на дом в Покровке – решениепоехать сюда появилось позднее, когда он уже брел по начинавшей отмечать Новыйгод Москве…
И – выбежал из квартиры…
5
«Если бы этобыло так просто!» – усмехнулся Стас.
В храме было тепло, торжественно и покойно.Стас пристроился в самом уголке, чтобы его не так было заметно, и огляделся.Ничто не напоминало здесь о том, что за стенами – суматошный и шумный Новыйгод. Отец Михаил то подавал возгласы за закрытыми Царскими Вратами, топоявлялся перед ними. Трудно было признать в нем того самого бывшегокик-боксера Макса, которого в свое время так панически боялся Стас. В церковномоблачении, с бородкой он выглядел совсем взрослым и… каким-то совершеннодругим. Хотя в движениях отец Михаил по-прежнему был быстр и подвижен, службуон совершал неторопливо и как-то особенно благоговейно, хотя в храме былосовсем немного народу, человек десять-пятнадцать, не больше.
Самым приметным из них был старик-инвалид вкресле-каталке, за которым стоял охранник. «Не иначе как обитатель коттеджей!»– решил Стас. Еще бросалась в глаза очень красивая женщина, в роскошной шубе,лет сорока пяти, стоявшая в другом конце храма, тоже, наверное, жившая там.
Кроме прихожан был еще хор из трех старушек, аза прилавком, где продавались свечи и иконы, стояла одна из женщин, которуюСтас видел сегодня у колодца. Подходившие к ней покупатели называли ее НатальейВасильевной.
Мало-помалу Стас отмякал – и телом в тепле, идушой в этом умиротворяющем даже самые злобные и мстительные мысли месте…
Служба тем временем шла своим чередом. Ваня вкрасивом облачении выносил из алтаря перед отцом Михаилом длинную свечу, громкочитал по большой книге с расшитой закладкой послание святого Апостола Павла.
Старушки пели тонко, слегка дрожащимиголосами, но слаженно и красиво. Из всех слов понятно было лишь часто повторяющееся«Господи, помилуй!» Все остальное звучало на незнакомом церковнославянскомязыке. Стас прислушался, и вдруг его охватило странное чувство: он, вроде,ничего не понимал умом, но каким-то непостижимым образом словно бы чувствовалсердцем, как что-то до боли забытое, свое, родное…
Потом все, кто был в храме, хором запели«Верую…»
Затем, когда Стас уже стал перебиратьзатекшими с непривычки от долгого стояния на одном месте ногами, – «Отче наш»…
После этого отец Михаил причастилстарика-инвалида, которого охранник подвез к Чаше… И, наконец, выйдя на амвон сбольшим напрестольным крестом в руках, сказал:
- Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
- Аминь… - дружно откликнулись люди.
Отец Михаил оглядел их, ненадолго задержалсяглазами на втянувшем голову в плечи Стасе и продолжил:
- Дорогие братья и сестры! Поздравляю вас сНовым годом и приближающимся Рождеством Христовым! Все мы с вами живем в миру ипоэтому так или иначе связаны с ним, а, следовательно, и с некоторыми светскимиправилами и обычаями. Однако не будем забывать, что мир, в котором мы живем –это бурное житейское море, полное греха, пороков и соблазнов. К счастью, у нас