я прекрасно развита мобильная спутниковая связь.
Вообще, система построения добровольческих батальонов во многом списана с ОУН-УПА. Именно поэтому точное количество националистов никому не известно. Сколько их? Некоторые оппозиционные политики на Украине и в эмиграции говорят: «Их не очень много». Мол, это только несколько добровольческих батальонов, воюющих на Донбассе, а вся остальная Украина не имеет к этому никакого отношения. Потому нет поводов для волнения. Денацификацию можно будет провести легко и непринужденно. Это роковое заблуждение. Примерно так же на определенном этапе думали советские руководители. Причем миф о незначительном проценте населения, поддерживающего бандеровцев, оказался поразительно живуч.
В 1960–1970-е годы в СССР было снято несколько фильмов о противодействии органов госбезопасности оуновским боевкам. И в них, как правило, рассказывается о незначительной группе людей (пять-шесть человек), которые прячутся в схроне, ночью поджигают дом председателя колхоза и потом опять уходят в свое подполье, где отсиживаются до следующей операции. Нет, что касается схрона и самой технологии, то это абсолютная правда. В одной из инструкций Организации украинских националистов, в частности, указывалось, что подпольщик должен жить под землей. Эти схроны создавались еще в 1944 году, и к началу 1950-х годов сетью из них была окутана почти вся Западная Украина. Именно по этой причине после распада Советского Союза на Галичине и Волыни стали открываться многочисленные музеи ОУН-УПА — схронов для организации экспозиций в честь боевой славы Бандеры или Шухевича было предостаточно. При этом речь идет не об окопе или землянке, где человек лежал и трясся от ужаса. Нет, это были настоящие подземные укрепления, в которых размещались типографии, казармы, пункты связи и т. п. Для вентиляции использовались деревья с дуплами. Определить, где находился схрон, было довольно сложно, так как вход в него мог быть замаскирован стогом сена или собачьей будкой. Сотрудники НКГБ потратили немало времени и усилий на то, чтобы вычислить эти убежища.
Сейчас, конечно, все происходит по-другому. С этой точки зрения сегодняшнюю ситуацию можно сравнить с 1941–1942 годами. То есть добровольческие батальоны легализованы в общественном сознании и даже являются частью власти. Зачем же им уходить в подполье? А вот если начнется процесс денацификации, стоит ожидать, что большая часть боевок окажется в подполье и станет вести тайную ночную войну. Как этому противостоять? Ведь, по сути, вы будете иметь дело с невидимками, которые будут работать, учиться, просто жить рядом с вами. Именно с этим столкнулась тогда советская власть. Легко бороться, когда враг находится на поле боя перед тобой. Иное дело, когда он просто растворяется где-то в лесу. Да, можно проводить облавы, обыски и аресты, но для этого нужно знать, где и как искать. Вполне вероятно, данная проблема затронет тех, кто собирается в будущем проводить денацификацию Украины. Потому что бойцы добрбатов быстро поймут, что сдаваться живыми им смысла нет, так как за совершенные военные преступления их в лучшем случае ждет пожизненное заключение. А, как известно, в тюрьме, отбывая пожизненное, долго не живут — как правило, это два-три года.
В советское время зачастую это происходило так: бандеровская боевка попадала в окружение, шансов выбраться из него не было, патроны были на исходе, становилось понятно, что бойцов ждет неминуемый плен. Тогда руководитель этого отряда мог принять решение о том, что живыми они сдаваться не будут. Непосредственно сам командир ставил лицом к стене своих подчиненных и убивал их, а затем совершал самоубийство. Это было не лучшее развитие событий для сотрудников советских органов госбезопасности, потому что всегда существовала необходимость в языках, которые могли предоставить важные сведения: как осуществляется координация отрядов, какой позывной используется, кто является связным, где находятся склады с оружием и т. д. Поэтому в дальнейшем при штурме схронов нередко использовали шумовые гранаты и так называемый «Тайфун» — снотворное мгновенного действия без побочных эффектов, разработанное в Москве, в специальной лаборатории. Однако штурм схрона или взятие в плен были вовсе не первоочередными задачами спецслужб. Главное — это внедрение своих людей в подполье, вербовка агентов, налаживание каналов связи для дезинформации и идеологического воздействия. Посыл последнего был следующим: люди устали от войны, борьба с Советами — абсолютно бесперспективное занятие и т. п.
Понятно, что сегодня никакая работа в этом направлении украинскими оппозиционерами не ведется. Конечно, они никак не связаны со спецслужбами, но зато имеют самое прямое отношение к политике. Причем все обсуждают важность грядущей денацификации Украины, но о том, как она будет проводиться, никто не говорит. Так, три года ведется война на Донбассе, три года украинские политики клеймят позором власть, которая ее развязала, но при этом костяк националистического движения оказывается вне поля критики. Почему? Делается это для того, чтобы не разрушать национальный фундамент нынешней Украины. Понятно, что если он построен на риторике о голодоморе, ОУН-УПА, то ожидать от людей, которые выросли в этой парадигме, какого-то другого представления о будущем страны было бы наивно. Но и разрушить его нельзя, потому что взамен предоставить нечего.
Ведь если предложить вместо этого подлинную историю Украины, начиная от Екатерины Великой, то откроется очевидное: Украина никогда не была независимой. Она всегда являлась частью России, Российской империи, Советского Союза. Согласитесь, тогда все телодвижения украинских политиков в течение последних 25 лет выглядят очень глупо. Вместо того чтобы развивать интеграционные процессы на постсоветском пространстве, все усилия были направлены на ликвидацию прежних связей. Затем вы начали физически убивать русских только за то, что они посмели отстаивать свое русское происхождение. Как быть с этим?
Процесс идеологического перевоспитания в рамках денацификации украинского обывателя является самой сложной задачей. Это в годы противостояния на Западе Украины можно было устраивать засады и выкуривать бандеровские боевки из леса, одновременно убеждая людей в истинности большевистской идеологии на митингах. Но сегодня этот номер не пройдет в силу целого ряда причин. Во-первых, за последние три года украинская пропаганда очень много сделала для формирования общественного сознания в «правильном» националистическом русле.
Кстати, здесь мы наблюдаем одну из судьбоносных ошибок, совершаемых нынешними украинскими оппозиционерами. Они почему-то все время говорят о представителях киевских властей как о глупых, безрассудных, недальновидных людях. Ничего подобного, они далеко не бесталанны. Конечно, мы можем сколько угодно иронизировать над безграмотными заявлениями некоторых украинских политиков. Однако надо понимать, что кроме деятелей наподобие Геращенко, производящих впечатление полусумасшедших, есть и талантливые люди, находящиеся в тени. Ведь очевидно, что Служба безопасности Украины делает серьезные успехи в борьбе с инакомыслием. Также, не в последнюю очередь благодаря использованию высоких стандартов Советского Союза, имеется результат и в работе по консолидации украинского общества. В конце 1940-х — начале 1950-х годов ОУН-УПА этого добиться не смогла. Безусловно, этот фактор надо учитывать украинским оппозиционерам, планирующим проводить денацификацию страны.
Мы живем в информационную эпоху. Интернет-ресурсы, и в частности социальные сети, во многом заменили привычные СМИ. Пришло время новых медиа, когда старые форматы отмирают. Но украинские оппозиционные политики почему-то на это никак не реагируют. Я наблюдаю за их активностью в Глобальной сети и хочу сказать, что им нужно осознать свои ошибки и начать разговаривать с людьми, объясняя собственную позицию и идеологию. В наш век высоких технологий не использовать предоставляемые ими возможности является верхом легкомыслия.
В результате мы видим парадоксальную картину: отдельно существует киевская власть, отдельно — украинский народ, отдельно — украинские оппозиционеры. И этим с успехом пользуются украинские националисты. Ведь свято место пусто не бывает. Если вы не собираетесь заниматься образованием и наставлением общества, то этим займутся вместо вас. В том, что касается пропаганды и просвещения, современные националисты значительно превзошли и Украинскую Народную Республику образца 1919 года, и бандеровцев середины века, и Ющенко с его «оранжевой революцией» 2004 года. Сегодня они находятся в легальном пространстве, а для продвижения соответствующих взглядов и идеологии в их распоряжении имеются средства массовой информации, трибуна в Верховной раде, Совет национальной безопасности и обороны и т. д. И этому абсолютно никто не противостоит. Украинские оппозиционные политики почему-то думают, что это кто-нибудь когда-нибудь будет делать за них. Глубокое заблуждение. Решать этот вопрос должны сами украинцы. Точно так же как и заниматься нейтрализацией лидеров украинских националистов.
А как вы хотели? Опыт противодействия Министерства государственной безопасности СССР оуновским боевкам показывает, что до тех пор, пока не будут ликвидированы лидеры незаконных формирований, которые являются движущей силой всего процесса, никакого продвижения вперед не будет. Нет, сейчас мы не говорим про общевойсковые операции наподобие организованных для устранения Романа Шухевича или Василя Кука. Кстати, здесь надо понимать, что определение «общевойсковые» использовалось в оуновской литературе, видимо, в рамках создания героического эпоса. После прочтения подобных материалов складывалось впечатление, что на поимку Шухевича был мобилизован весь Третий Белорусский фронт. Конечно, прежде всего этим занимались сотрудники спецслужб. Только после физической ликвидации лидеров ОУН-УПА можно было говорить о том, что на Запад Украины приходит долгожданный мир. И все это происходило уже в 1952 году, то есть спустя семь лет после Великой Победы.