Джоан принесла вино, а меня немного замутило при виде полного графина. Сколько можно пить?
– Лекарь уже разрешил ей вставать. Но пока она слишком слаба, чтобы принимать в тронном зале, – ответил дядя, бросая на меня странный взгляд.
– Это хорошая новость. Не каждому удавалось пережить отравление… Не каждому… – грустно ответил Лис, бросив взгляд на Демона.
Я сразу поняла, о чем речь. Перед моими глазами промелькнули шестнадцать трупов в дорогих одеждах, болтающихся на рее. И юноша в черном, стоящий рядом с мальчишкой в короне. Прямо сделка с дьяволом. Я тоже в свое время заключила такую сделку. И вот куда завела меня кривая дорожка. Нет, этот человек страшнее самого дьявола.
– Знаешь, Эссен… Она слишком похожа на тебя. И это меня пугает… – усмехнулся Лис. – Я говорю не про внешнее сходство. Что-то неуловимо знакомое кроется в ее взгляде…
– Первое впечатление обманчиво, – ответил Демон, отпивая из бокала.
– Пожалуй, мне бы не очень хотелось, чтобы она была похожа на тебя, – ответил Лис, задумчиво глядя на меня. – Можешь нас оставить? Мне нужно с ней поговорить.
– Как скажете, – улыбнулся дядя, бросая на меня странный взгляд. Чувствую, что за мои рассуждения о религии меня ждет хороший втык. В лучшем случае. Или костер инквизиции в худшем…
Дверь закрылась. Я напряглась. Сейчас будет барабанная дробь и наступит момент истины.
– Итак, теперь мы можем поговорить без свидетелей, – сказал Лис, ставя на стол кубок. – Я уже приезжал сюда однажды. Но меня здесь ждал не самый радушный прием. Если бы не некоторые обстоятельства, я бы не стал сюда ехать. Скажу прямо. Мне нужен Арианон. И как я его получу, для меня не имеет значения. Или огнем и кровью. Или посредством брака с тобой.
Я вздрогнула, понимая, к чему он клонит и что будет, если вдруг получит отказ. Отказать ему два раза подряд равносильно самоубийству.
– Несмотря на слухи о моей кровожадности, – усмехнулся Лис, – я предпочитаю мирный путь.
Я поняла, что мою спину прошиб холодный пот. В горле застрял комок.
– Я тоже… – выдохнула я, глядя ему в глаза. – Нет смысла проливать кровь…
– Вот и договорились. Собственно, большего я и не собирался услышать. Завтра вечером мы выезжаем в столицу империи, чтобы объявить о помолвке. Соглашение о присоединении Арианона к империи мы подпишем завтра вечером. А сейчас я назначу наместника. Ты ведь не против, если корону наместника получит твой дядя? Ему я могу доверять.
– Мне будет спокойнее, зная, что Арианон в его руках, – ответила я, чувствуя, что теряю последние силы. Какое-то странное отупение напало на меня. Я смотрела на императора и ничего перед собой не видела.
– А теперь я хочу увидеться с братом и отдохнуть после дороги. Надеюсь на твое скорейшее выздоровление, – ответил Лис, поднимаясь с кресла и выходя из комнаты.
Мои губы задрожали, по щеке потекла слеза. Вот так вот просто решаются политические вопросы. Вот так вот просто заключаются политические браки. Кто-то получит свою корону, а я? Я буду жить воспоминаниями… Лучше бы этого не было… Лучше бы я осталась в своем мире… К черту империю! К черту Лиса! К черту дань! Один продал, другой купил. Каждый получил то, что хотел. Но у меня еще есть время. Немного, но есть. Судя по его лицу, Лис был готов жениться даже на кобыле, если бы это было политически выгодно.
«Все могут короли, все могут короли, и судьбы всей земли вершат они порой. Но что ни говори, жениться по любви не может ни один, ни один король», – пронеслась в голове старая песенка. И принцессы тоже редко выходят замуж по любви…
Одиночество меня угнетало. Я старалась взять себя в руки и не паниковать раньше времени. Тишина давила на меня, слезы, подступившие к горлу, готовы были превратиться в самую настоящую истерику.
Джоан пришла ко мне и взяла за руку. Других слов утешения у нее не было. Иногда мне кажется, что она о многом догадывается и многое понимает.
Меня ждут чужие города, чужие нравы, чужие люди и чужие деньги. Замок уже готовился ко сну. Я лежала и смотрела в потолок. Ни фига, я так просто не сдамся!
Дверь открылась, в комнату вошел Демон. В руках у него была бумага, которую он свернул в рулончик. Джоан встала и вышла, бросив взгляд сначала на меня, а потом на него.
– Ты доволен? – спросила я, дождавшись, когда за служанкой закроется дверь. Я старалась не смотреть на него и сохранять остатки самообладания.
– А ты? – спросил дядя, присаживаясь рядом и утирая мои слезы платком.
– Хороший вопрос, – вздохнула я, нервно засмеявшись. – Прямо на миллион золотых и на корону наместника.
– Наверное, все принцессы проливают слезы, когда их выдают замуж… – усмехнулся дядя, пытаясь меня высморкать в платок. Я отстранила его руку.
– Я не настоящая принцесса. Откуда мне знать? – с усмешкой ответила я, стараясь сохранить остатки самообладания.
– Отлично. Только мужу не проболтайся! – съязвил дядя. – Мне не нужны осложнения с империей.
– Да как-то ума хватит, – язвительным голосом отозвалась я.
– Ладно, дорогая. Собирайся с мыслями. Спокойной ночи, – ответил Демон, поднимаясь с моей постели.
– Эссен! – Я впервые позвала его по имени. Это прозвучало так странно, что я впервые задумалась над этим. Я никогда не называла его по имени. Он тоже никогда не называл меня по имени. Возможно, он даже не знает моего настоящего имени! А я не помню, говорила ли я его или нет… Странно так… Два человека общаются друг с другом, никогда не называя друг друга по имени…
– Да? – отозвался Демон, замирая у входа.
– Я люблю тебя… – выдохнула я, криво усмехаясь. Лучше поздно, чем никогда. Демон положил руку на дверную ручку, отвернулся и произнес:
– Не говори глупостей…
Дверь за ним закрылась, а на меня словно обрушился потолок. Романтично, не так ли?
Я пролежала около часа, глядя в одну точку. Что ж мне дома-то не сиделось? Какого черта я вообще на такое согласилась? Нет, все-таки на небе я занимала еще одну очередь, в начале которой раздавали проницательность. То, что я только что слышала, явно не похоже на его обычный саркастический тон.
Я вышла из комнаты и пошла в сторону балкона. Сейчас или никогда. Я понимаю, что это ничего не изменит, ничем хорошим не закончится, но я решила. Я не смогу жить, зная, что я не попрощалась. Да, судя по всему, очередь туда, где раздают проницательность, я выстояла до конца. Глядя на облокотившегося на балюстраду Демона, я сделала несколько шагов в его сторону. Он меня не заметил. Еще можно передумать… Но нет. Передумывать я буду потом.
Я подошла к нему, собираясь положить руку на плечо, но Демон тут же обернулся. Я молча прижалась к его груди.
– Я не хочу, чтобы мы расстались врагами… – сказала я, стараясь не расплакаться.
– А как ты предпочитаешь, чтобы мы расстались? – усмехнулся дядя.
Я промолчала.
– Зачем ты это делаешь? – прошептал он, прижимая меня к себе. Я почувствовала, что у меня из глаз катятся слезы. – Опять сиюминутная страсть… Хочу любимую игрушку? Сейчас топну ножкой, чтобы мне ее принесли на блюдечке?
Я молчала, прижимаясь к нему все сильнее.
– Зачем ты это делаешь? – насмешливо повторил дядя, отстраняя меня.
– Я уже ответила на этот вопрос… – ответила я, глядя в его глаза.
Он смотрел на меня, не подпуская к себе.
– Ты снова издеваешься надо мной? – спросила я, едва заметно улыбаясь.
– Нет, на этот раз я издеваюсь над собой, – серьезно ответил он. – Не искушай меня, я прошу тебя…
Он наклонился и поцеловал, едва касаясь своими губами моих. Я уже настроилась на поцелуй посерьезней, но он тут же положил свою руку в черной перчатке на мои губы и произнес:
– Я не люблю, когда меня слюнявят. Я даже псу не позволяю так делать…
Мне уже все равно… Мне достаточно и этого…
Едва касаясь моих губ, он очень нежно прижал меня к себе, а потом взял на руки и понес в сторону моей комнаты, не отрывая губ от моей шеи.
Захлопнув двери, он поставил меня на ноги, сдирая платье с моих плеч и покрывая их поцелуями. Я ухватилась за стену, чтобы удержать равновесие. Ноги уже не слушались, и я покачнулась и сделала шаг назад.
– Бежать уже поздно… – произнес Демон, улыбаясь и снимая с себя камзол, отшвырнув его подальше. – Я сказал, что бежать тебе уже поздно…
– Я никуда не сбегу, – ответила я, прикасаясь рукой к его щеке.
Посадив меня себе на колени и покрывая мою грудь поцелуями, он разрывал тесьму корсета. Я уже задыхалась, прижимая его голову к себе.
– Потерпи немного, дорогая моя, – прошептал он, сдирая с меня твердый панцирь корсета и отстегивая юбки. Я прижалась к нему, чувствуя, как по моим щекам текут слезы. Если мне скажут, что я завтра умру, то я согласна. Если мне скажут, что завтра меня ждет гильотина, я согласна. Я почувствовала, как мои плечи вздрагивают от каждого его прикосновения. Ветер со всей силы налегал на стекла, тяжелые шторы развевались от сквозняка, камин едва тлел, а свеча, дернувшись в последний раз, погасла, оставляя в воздухе след от сероватого дыма. Я уже задыхалась, прижимаясь к нему и чувствуя, как тают поцелуи на моих губах.
Уснула я на его плече, а вот проснулась в гордом одиночестве, как и подобает «верной жене императора». Усмехнувшись и глядя на себя в зеркало, я откинулась на подушку. Время шло, а надежды уже не оставалось… Прочитала ли принцесса мое письмо? Судя по нашей первой и единственной встрече, читать она уже научилась. Но вот появится ли она?
Я решила проваляться в кровати до самого отъезда. Немного вздремнув, я открыла глаза оттого, что в моей комнате раздался хлопок.
– Приветик! – улыбнулось мне мое отражение в норковом полушубке. – Я вижу, что ты тут ночевала не одна… Ты уже соблазнила мужа? Ай-я-яй! А я тут только замуж собралась! Эпиляцию сделала, в салон красоты сходила, ногти нарастила. Гляди, какая красота!
– Супер, – ответила я, ущипнув себя на всякий случай. Нет, это не сон… Это не сон!
– Инна, ты не заболела? Вид у тебя немного потрепанный… А ну признавайся! – лукаво улыбнулась принцесса и села на кровать.