Эти раздумья заставляют вернуться к техническим особенностям слитков двойного литья и поставить вопрос о способах их распознавания в массе других обращавшихся слитков. Поскольку литье двуслойных слитков не было приемом скрытой фальсификации, рубли с содержанием серебра в 170 г должны были иметь внешние отличия от слитков, вполне высокопробных. Более того, они не могли не иметь таких отличий. К искомым признакам не может относиться шов на стыке отливок. Он выражен на разных экземплярах в разной степени, а иногда вообще неразличим.
«В двуслойных слитках, – отмечает М. П. Сотникова, – низкопробное серебро оказывается полностью скрытым за серой, шероховатой и слегка пористой поверхностью боковых стенок слитка, прилегавших к стенкам земляной формы, и под высокопробной доливкой, которая, застывая, давала ту же гладкую блестящую поверхность, что и высокопробные слитки»[483]. Из этого наблюдения исследовательница делает вывод, что такие слитки неотличимы от высокопробных и потому фальсифицированы.
Думается, однако, что из отмеченного М. П. Сотниковой безусловного факта недостаточной выраженности или полной невыраженности литейного шва на многих коротких слитках с горбатой спинкой может быть сделан совершенно иной вывод. Ведь если шов в иных случаях так плохо различим, что побудило М. П. Сотникову настаивать на скрытом характере видоизменения рубля, то у нас нет никаких гарантий правильности разделения коротких слитков на отлитые в один прием и на изготовленные техникой двойного литья. Пока не произведены сплошные анализы пробы, мы, взяв в руки короткий слиток с неразличимым швом, еще не можем отрицать его возможную двуслойность. Последовательно развивая тезис об открытом характере реформы по понижению веса рубля до 170 г и не находя при этом иных критериев для распознавания последнего по внешним признакам, кроме самой формы слитка, мы придем к неизбежному выводу о качественной идентичности всех коротких слитков с горбатой спинкой.
Нам представляется, что все слитки этого типа изготовлены путем двуслойного литья, только в одних случаях шов на них различим, а в других он незаметен[484]. Если это так, мы получаем возможность связать воедино два самых значительных факта в истории новгородской денежной системы безмонетного периода. Рубежом XIII–XIV вв. датируются самые ранние находки коротких слитков с горбатой спинкой, в дальнейшем характерных для новгородского обращения XIV – первой половины XV в.[485] К самому концу XIII в. относится древнейшее упоминание термина «рубль» – безраздельной основы новгородской денежной системы всего последующего периода. Исходя из этого сопоставления, можно предложить наиболее существенный вывод о том, что термин «рубль» и был впервые применен в Новгороде к введенным не позднее конца XIII в. коротким слиткам с горбатой спинкой, иными словами, с самого начала был наименованием вновь образованной денежной единицы с содержанием чистого серебра около 170 г. Такой вывод объясняет не только отмеченную выше цельность применения термина «рубль» на протяжении XIV–XV вв., но и необычный успех нового термина, сопутствовавший ему с момента возникновения. Если бы новым термином была обозначена старая единица, завоевание им популярности не могло бы стать столь легким.
Напомним, что в литературе широко распространено мнение о практическом тождестве старой «гривны серебра» и нового «рубля», основанное на представлении о тождественной ценности старых длинных и новых коротких слитков[486]. Отбрасывая теперь это представление, мы вместе с ним отбрасываем и все недоумения, которые неизбежно возникали по поводу такой странной трансформации денежного термина, не опиравшейся якобы на изменение достоинства обозначаемой им единицы.
Рубль и гривна серебра
Летописец XVI в. включил в свое повествование рассказ об «обретении» Иваном IV новгородской софийской казны, «сокровенной» в стене собора: «и просыпася велие сокровище, древние слитки в гривну и в полтину и в рубль, и насыпав возы и посла к Москве»[487]. Это сокровище, найденное в 1547 г., было тогда же или в скором времени сплавлено. Однако терминологическая точность описания дает полное представление о форме обнаруженных в Софийском соборе слитков.
В русских кладах XII–XV вв., тяготеющих к территориям севера, встречаются именно три разновидности денежных слитков: целиком высокопробные длинные слитки XII–XIII вв., короткие слитки с горбатой спинкой конца XIII – первой половины XV в. и половинные обрубки последних. Только к этим трем группам и могут относиться имена, названные в рассказе 1547 г.: гривна (т. е. гривна серебра), рубль и полтина. В отличие от позднейших исследователей летописец не отождествлял рубль и гривну серебра, в чем был, по нашему мнению, абсолютно прав, так как гривна серебра в Новгороде не стала рублем.
Существуют, однако, некоторые свидетельства источников, как будто противоречащие этому мнению. В летописном рассказе 1447 г. о раскрытии новгородцами злоупотреблений в денежном деле говорится: «Того же лета новгородци охулиша сребро, рубли старыя и новыя; бе денежникам прибыток, а сребро пределаша на денги, а у денежников поимаша посулы»[488]. Как уже отмечено, контекст сообщения подразумевает здесь две разновидности слитков. В заемной кабальной грамоте митрополита Киприана и ростовского архиепископа Феодора 1389 г. долг исчисляется следующим образом: «рублев старых новъгородских тысячу»[489]. Что можно понимать под новгородскими «старыми» рублями, если, согласно изложенным наблюдениям, рубль оставался неизменным с момента своего возникновения и вплоть до реформы Елены Глинской?
Связь этого термина в рассказе 1447 г. с каким-то определенным видом слитка позволяет думать, что так в Новгороде конца XIV–XV в. называли старый длинный слиток, поскольку в «новых» рублях мог быть выражен только современный событиям 1447 г. короткий слиток двойного литья. Однако мы знаем, что длинные слитки не были рублями, они назывались гривнами серебра.
Может быть, этот рассказ подтверждает принципиальную правоту М. П. Сотниковой? Ведь, согласно ее концепции, рубль первоначально полностью соответствовал гривне серебра, затем его начали скрытно фальсифицировать и только в 1447 г. обнаружили обман. Тогда «новыми» рублями описатель событий 1447 г. мог назвать двуслойные слитки, а «старыми» – все слитки нормального достоинства. Мы подвергли сомнению тайный характер этой фальсификации, но не нашли бесспорных материалов для окончательной датировки возникновения двойного литья рубежом XIII–XIV вв. Если рубль в 170 г действительно появился в более позднее время, например во второй половине XIV в., то короткие слитки первой половины этого столетия вполне смогут быть отождествлены со «старыми» рублями, а нам придется вернуться к мнению о первоначальном тождестве рубля и гривны серебра.
Поэтому следует особенно внимательно выяснить, как сами новгородцы относились к употреблению этих терминов в начальный период бытования коротких слитков, в конце XIII и начале XIV в., противопоставляли ли они гривну серебра рублю или эти термины были взаимоисключающими.
Гривна серебра упоминается в четырех дендрохронологически датированных берестяных грамотах[490]. Еще в одном случае грамота сохранила лишь обрывок фразы: «10 гривено с…», который не дает полной уверенности в том, что речь в ней идет именно о гривнах серебра[491]. Указанные документы имеют следующие даты – 1197–1224 гг. (№ 222), 1197–1238 гг. (№ 334), 1238–1268 гг. (№ 61, 293). Сомнительный текст (№ 143) датируется 1281–1299 гг.
Явная малочисленность таких грамот привела к тому, что продемонстрированные ими хронологические рамки бытования рассматриваемого термина оказались значительно уже, чем это следует из показаний других источников. Не выходя за пределы Новгорода, отметим, что впервые термин «гривна серебра» упомянут в акте 1130-х годов[492], в последний раз – на рубеже XIII–XIV вв.[493] В новгородских летописях позднейшей датой употребления этого термина оказывается 1316 г.[494] Вполне очевидно, что он тяготеет именно к длинным слиткам XII–XIII вв. и выходит из употребления с переходом к литью коротких слитков-рублей.
Сама хронологическая взаимоисключаемость говорит о многом, однако перечисленные свидетельства – хотя бы в силу этой взаимоисключаемости – не содержат прямых противопоставлений гривны серебра рублю. В них лишь названы выраженные в гривнах серебра различные суммы, для исчисления которых было вполне достаточно простого обозначения денежной единицы. Поэтому особый интерес могут представить поиски каких-либо синонимов термина «гривна серебра» и попытки обнаружить их прямое противопоставление рублю.
В различных источниках, как актовых, так и нарративных, касающихся новгородского денежного обращения, неоднократно встречается термин «серебро». В большинстве случаев его употребляют как собирательное обозначение ценностей, название денег в общем смысле, и в этом значении он постоянно присутствует в берестяных грамотах XIII–XV вв. (см. грамоты № 30, 133, 140, 197, 257, 318 и, возможно, 110, 221, 285). Иногда он используется при противопоставлении сумм, выраженных в серебре, суммам, выраженным в товаро-деньгах (№ 154, 354). Известны также случаи употребления этого термина в сопровождении числительного, т. е. в значении определенной денежной единицы. Именно так употреблен он в договорной грамоте князя Михаила Ярославича при заключении мира с Новгородом в 1316 г. («двенадчать тысячи серебра»)